на улице и отвезли в больницу. Уже без сознания и документов. Все районные больницы оказались загружены поступающими людьми из горящего здания, и скорая поехала в соседний район. Правда, пока везли, я впала в кому…
Как так получилось, что врачи не смогли связать меня с пожаром, вопрос сложный. Но родители успели меня и оплакать, и похоронить. Тут их винить сложно – что-то из моей одежды нашлось на одном из тел. Ну или что-то очень похожее… А вот ученический не прогорел. Думаю, что я его просто выронила в суматохе, а бедная девушка на него упала. Вот и приняли её за меня.
Не приходила я в себя долго. По мне, так очень долго – больше двух месяцев. И это при том, что там, на той стороне подсознания, я пережила целую жизнь, казавшуюся реальной. И, даже придя в себя, мне потребовалось очень много времени, чтобы понять, где вымысел, а где правда. Десятки часов с психотерапевтом в итоге дали свой результат. Дали понимание, где она, грань реальности и вымысла.
- Ли-ик… Лика, ты меня слышишь? На чём мы остановились? – Виктория была приятной женщиной. В возрасте, с чуть вьющимися, подёрнутыми сединой волосами, она так и располагала к себе. Мы, как обычно, пили чай в её кабинете и разговаривали.
- Как я умерла, - голос чуть дрогнул. Впрочем, не только голос, но и чашка в руке.
- Ты жива, Лик. Помни об этом. Вкус чая, музыка, радость и боль, всё вокруг более, чем реально!
Как можно объяснить, что человек чувствует там, на той стороне? Если перешагивает через грань одного мира, погружаясь в другой? Пусть и созданный подсознанием, чтобы уйти от боли? Всё то же самое – радость и страх, восторг от красоты и очарование прекрасным. Но тот, кто этого не пережил, не поймёт. И, вернувшись в реальный мир, будет сомневаться в его… Устойчивости. Нестеклянности. В том, что он не может разлететься на сотни мелких кусочков.
- Я помню. Но смерть там, - в подсознании всплывают языки пламени, которые пожирают кабину маленького космического корабля, - дала возможность ожить тут. Боль была реальной.
- Нет, Лик, это боль тут просочилась в твоё подсознание, и оно нашло лазейку. Дало возможность очнуться. Мы же с тобой уже обсуждали реальность других миров? – Виктория поставила чашку на столик и чуть наклонилась вперёд, стараясь заглянуть мне в глаза. Рассмотреть их за толстыми линзами очков.
- Обсуждали, - я вздохнула и, сняв очки, принялась протирать стёкла. Всё ещё помня, что до… До комы, или до пожара, зрение было идеальным. Сейчас врачи только разводят руками: осложнения от комы, может, во время пожара… Ждите. Должно произойти улучшение. А пока очки. – Просто мне иногда кажется, что всё вокруг не реально…
- Ты боишься, Лик? Чего?
- Того, что это тоже не настоящий мир, - ответ дался с трудом. Хотя, я была точно уверена, что уже не раз отвечала на этот вопрос. И не раз получала ответ.
- Что ты решила по поводу друга? Кто-то появился?
С друзьями было совсем всё плохо. Школа оказалось пропущена настолько, что теперь предстояло ходить ещё один год. Некуда было деваться. А как-то сойтись с новыми одноклассниками не удалось. Кто захочет общаться с немного чокнутой очкастой девчонкой? Да и мне самой не хотелось… Воспоминания, пускай и ложные, немного давили. Как-никак, а оставить друга в другом мире. Пусть и из лучших намерений.
- Нет. Друзей у меня так и нет.
- Лик, знаешь, что мы сделаем? Давай, для начала заведи себе животное. Кого бы ты хотела? Только не хомяка, а что-то покрупнее. Чтобы оно могло тебя встречать, когда ты приходишь домой. Крупную птичку, кошку, может, собаку?
- Н-не знаю. – Опять дурацкие воспоминания начали давить, буквально заставляя ответить, - может, собаку? Если родители не будут против.
- Уверена, что не будут, - Виктория поднялась с кресла. - Думаю, что на сегодня хватит, Лик. Надеюсь, в следующий раз ты сможешь меня познакомить со своим хвостатым другом.
После кабинета, полутёмного, но уютного, двор, залитый сентябрьским солнцем, показался очень ярким. Домой идти совершенно не хотелось.
Решение пройтись несколько остановок пришло само. Благо, что они совсем небольшие. Маршрут стандартный: вдоль проспекта, до метро. Через мостик, огибая и стараясь не смотреть на некогда сгоревший компьютерный клуб. Хотя взгляд всё равно словно притягивается к этому зданию. К людям, которые ходят рядом, а некоторые даже и не знают про трагедию, которая унесла больше тридцати жизней.
Потом направо, вдоль набережной, чтобы оставить за спиной этот дом и не смотреть. Да, чуть дольше… Но спокойнее. Виктория говорит, что это пройдёт. Постепенно пройдёт, сотрётся и забудется.
Ноги сами несут домой. В тихий двор… Иногда несут, а сознание при этом где-то далеко. И его, это самое сознание, совершенно не заботит, что происходит вокруг.
Вот и сейчас, когда меня сбила машина, оно включилось только в последний момент. В голове словно зазвучала музыка: Ганг-гааанг-ганг-ган. Тысячи голосов воскликнули на распев и тут же замолкли. Шаг, налетевшая тень, и удар. Не сильный, но его оказалось достаточно, чтобы упасть на асфальт, выронить сумку, и, что самое страшное, уронить очки. И вот, сижу на асфальте, обшаривая вокруг рукой. Ничего не видя.
Хлопнула дверца, мелькнуло пятно и тут же опустилось рядом.
- Девушка, с Вами всё порядке? – голос молодой. Взволнованный и испуганный.
- А сами как думаете? Я тут для удовольствия сижу?
- Хм… Смотреть же нужно! Так и до беды не далеко!
- Вот и смотрели бы! – поганое чувство, когда помимо твоей воли по щекам начинают катиться слезы. А ведь и не больно совсем, а слезы текут.
- Так это ж ты в меня врезалась. Прямо в дверь шагнула. – Голос чуть дрогнул. – Мне скорую вызвать?
- Очки помоги лучше найти! Тоже мне, скорую!
- Очки? Так вот они… Только стекло треснуло немного.
Обладатель голоса почему-то не дал их мне в руки, а сразу надел на нос. Рука прошла и по волосам, поправляя локон, упавший на лицо.
Мир сразу преобразился.На меня смотрел юноша. Лет, наверное, двадцати-двадцати пяти. В красной футболке, с рисунком в виде серпа и молота. Прям коммунист, если бы не надпись ниже «коси и забивай». Двусмысленно… Лицо почему-то напомнило Ивана из сказок. Ну, такого, истинно русского Ивашку.
Очки действительно треснули. Одно
