Для галлюцинаций… слишком. Слишком реалистично, врут все: и глаза, и нос, и пальцы.
Второй раз подняться получается лучше, головокружение ещё беспокоит, но я, опираясь на Лизи, добираюсь до окна, поднимаю лист. Некачественная бумага рвётся, но я не обращаю внимания.
Вид открывается как из полуподвала, мостовая почти вровень с окном. На противоположной стороне теснятся одноэтажные развалюхи. Подозреваю, мы в такой же халупе. Декорацие масштабные…
Или не декорации?
Над дорогой зависло чёрное яйцо, размером не уступающее домикам. Половинка”скорлупы” поднята на манер крыла божьей коровки. Видно нутро яйца — на сиденье, закинув ногу на ногу, расположилась незнакомая дама и нетерпеливо покачивает мыском.
— Где я? — повторяю я.
— Янри, не пугай, пожалуйста. Что с тобой? Ты должна переодеться как можно скорее.
Хм?
На мне платье мало отличающееся от маминого. Такая же линялая дрань. На смену бежевое с чудесным отложным воротником и тонким белым поясом.
— Кто такая Черис? И… где папа? С ним всё в порядке?
— Папа ждёт, когда ты переоденешься, — отвечает Лизи. Я с удовольствием провожу по её шёлковым волосам и с лёгким неудовольствием замечаю, что пора бы вспомнить про шампунь.
— Янри, госпожа Черис, — строго поправляет мама, застёгивая на спине многочисленные бусины-пуговицы, тянущиеся аж в два ряда. Самой с таким платьем не справиться.
Но лучше оно, чем ходить, замотавшись в тряпку.
— Ма-ам?
— Тебя так сильно оглушило клятвой, да? Дочка, постарайся, ты должна быть очень вежливой с госпожой Черис.
— Клятвой?!
Что за чушь?!
— Госпожа Черис купила тебя, — бесхитростно поясняет Лизи. — Госпожа дала папе тридцать дьяр, и теперь ты поедешь с ней, будешь жить в большом доме, — про дом Лизи рассказывает с мечтательной завистью.
— Купила? — я оборачиваюсь к маме, но мама прячет взгляд, пожимает плечами и, наконец, сдавшись, кивает.
— Ещё минута ожидания, — доносится до меня голос госпожи Черис, — и в следующем месяце вы от меня ни дьяра не получите!
Мама испуганно вздрагивает:
— Дочка, поторопись.
Я. Не. Понимаю.
В одном уверена — ни родители, ни Лизи не играют.
— Мы были в Москве, — всё же пробую я разобраться.
Сестрёнка пропускает вопрос мимо ушей, с восторгом рассматривает моё платье и украдкой пытается потрогать пуговицы, но мама шлёпает её по руке, и Лизи послушно прячет ладошки за спину, но интереса к платью не теряет.
Папа неловко улыбается:
— Янри, прости, где мы были? Ты о чём?
— К тебе приезжал врач…
— Дочка, ты о чём? Как врач мог сюда приехать? — смеётся он. — Это только для богатых. Будем надеяться, что твой прекрасный сон сбудется.
Хах, я бы не назвала визит врача прекрасным сном. Разве приезд скорой не означает, что ты серьёзно болен? Но для папы, кажется, ничего кроме денег не имеет значения, он счастливо поглаживает висящий на поясе кошелёк.
Я невольно оглядываюсь — вид откровенный нищеты вымораживает. И прямо сейчас единственное, что я могу сделать — это послушно сесть в экипаж госпожи Черис, потому что в халупе-развалюхе я ответов на свои вопросы не найду. Единственный человек, который может рассказать мне про клятву, моя новая хозяйка.
В голове не укладывается…
— Береги себя, Янри! — Лизи хочет меня обнять, но мама останавливает. Из-за платья.
— Ты тоже, — улыбаюсь я.
Для родителей у меня никак не получается подобрать слова прощания. Дверь-крылышко плавно опускается, и мама с папой машут совсем как в детстве, только тогда они провожали меня с балкона третьего этажа, а сейчас от порога сарая.
Внутри яичного экипажа сумрачно, окон то ли нет, то ли они хитро закрываются.
Ход плавный, едва ощутимый, похоже на скольжение скоростного лифта.
Салон, если определять на ощупь, обтянут материалом, похожим на велюр. Сиденья невероятно удобные, напоминают мягкие кресла. Откидной столик убран. В воздухе витает едва уловимый аромат сандала.
Я перевожу взгляд на госпожу Черис. Фигуристая блондинка с круглым лицом и полными руками, пальцы унизаны кольцами, а вот с другими украшениями перебора нет — на шее тонкая цепочка с кулоном-висюлькой, скромные серёжки и брошь в виде цветка. Выражение лица портят поджатые, словно съеденные, губы.
Кажется, дама всем своим видом показывает, что мне не следует её беспокоить, но, когда не знаешь — спрашивай:
— Госпожа Черис, в экипаже нет… окон?
Спросить стоило хотя бы ради выражения её лица. Беднягу перекосило. Даже интерес проснулся — а её не заклинит с козьей мордой?
Я смотрю прямо и старательно давлю из себя дружелюбную улыбку.
Молчание затягивается.
Видимо, удостоверившись, что взглядом меня не пронять, она нехотя цедит:
— Глазеть на улицу бескультурно.
Если честно, она не похожа на высококультурную, скорее на напыщенную фифу с раздутым самодовольствием, но это её проблемы, не мои. А раз нельзя смотреть на улицу, буду разглядывать госпожу Черис. Больше-то некого.
Продолжать спрашивать или не наглеть? Трудно принять решение вслепую.
— Честно говоря, я ничего не помню. Родители упомянули клятву и сказали, что я должна поехать с вами, госпожа.
— Что за чушь ты придумала?
— Госпожа Черис, я действительно ничего не помню, — про родной мир я предусмотрительно умалчиваю.
Она обливает меня очередной порцией презрения, но всё же прислушивается к моим словам:
— Не врёшь? У клятвы могут быть самые разные побочные эффекты… Чем глупее голова, тем громче звон? Хм-хм, забавно. Что же, повторяю, потрудись запомнить. Три недели назад погибла семья моей сестры, а ты внешне очень похожа на её дочь. Отныне, девочка, ты моя драгоценная племянница Льяна де Ривей, и мне нужно твоё наследство.
На последней фразе у госпожи Черис даже интонации меняются. Раздражение смывает сладострастным предвкушением. Можно не сомневаться, дама трепетно и нежно обожает деньги. Наверное, в своём воображении она уже купается в золоте, как та утка из мультфильма.
Как тут не испортить даме настроение?
— Госпож Черис, — предельно серьёзно спрашиваю я, — должна ли я называть вас тётушкой?
Черис снова перекашивает, но тем не менее она отвечает:
— Да. На людях.
Хм…
Я всё ещё плохо понимаю, что происходит. Окружающий мир, ограниченный стенками “яйца” слишком реалистичен, не похож ни на галлюцинацию, ни на декорацию. Я… попала в другой мир? Зачитываясь подобными историями, я, если честно, иногда мечтала оказаться принцессой, но желание исполнилось, и я совсем не рада. Принцесса-то из меня получается фальшивая, да ещё и с багажом проблем.
