— Хорошо, — она берёт моё лицо в свои маленькие ладошки, быстро целует в губы и убегает, счастливо смеясь.
А я стою, улыбаюсь как дурак и смотрю на уже закрывшуюся дверь подъезда, в котором она скрылась.
Я чертов счастливый мудак.
Но это было тогда… пять лет назад…
Сижу в машине и пустым взглядом смотрю в окно. Новая скамейка, окрашенная в синий цвет, цепляет взгляд, словно в наказание. За ней благоухает пышный, разросшийся куст сирени. Его ветки частично прячут табличку, которая висит около обшарпанной двери подъезда и сообщает адрес: «Лермонтова 18. Подъезд 2». За три года семейного счастья я это выучил и за два года разлуки не забыл. За этой дверью прячется тамбур, где вечно нет света, и лестничная площадка. На пять этажей выше квартира ее родителей. Она снова там живёт, но она давно уже не та…
В синих омутах, так любимых мною, давно нет безграничного счастья, простой житейской радости жизни.
Там пугающая пустота и непреодолимый страх…
За время, на которое судьба развела нас в разные стороны, я здесь не в первый раз. Многие жители, что меня не знают, смотрят с подозрением, завидев машину во дворе, а те, что знают, косятся с жалостью.
Я приезжаю сюда, чтобы увидеть ее. Убедиться в том, что с ней все хорошо и хоть иногда, но она улыбается. Сейчас Лиза не выходит из дома одна, маниакально боясь повторения случившегося. С ней всегда гуляет либо мама, либо старший брат со своей женой Машей. Я же сижу в машине и наблюдаю за ней издалека, как долбаный сталкер. Понимание того, что девушка, которая является центром моей жизни, меня боится, причиняет адскую боль в груди. Безжалостно разрывает все изнутри и словно насмехается, когда я пытаюсь с ней поговорить. Испуганные глаза, как у загнанного зверька, заставляют молча развернуться и уйти.
Сегодня я снова здесь, но не для того, чтобы сидеть в машине и любоваться ею издалека. У отца Лизы, Алексея Николаевича, юбилей. Мужчине исполняется пятьдесят пять лет, но даже несмотря на столько немалую цифру, он еще полон сил. Усмехаюсь, вспоминая, как три года назад ездили с ним и его сыном Егором на рыбалку. Рыбы, конечно же, не наловили, да и не надеялись. Поездка скорее была как прикрытие. У Егора тогда жена ходила беременная вторым ребенком, он, бедный, вешался от ее «хочу». Чтобы спасти квартиру от разгрома и себя от семейных ссор, привез ее к матери и забрал нас спонтанно на рыбалку. Тогда были потеряны не только сети, но и пара удочек куда-то запропастились. Каким-то образом сдулась лодка, и было выпит почти ящик коньяка. А по приезде домой всем нам троим здорово досталось от своих женщин. Лисёнок долго на меня злилась и изо всех сил старалась не разговаривать. Закуталась в плед и, включив любимый сериал, уснула на диване, объявив мне бойкот. Сейчас я согласен даже на него, только бы она была рядом.
Грустно усмехнувшись, покидаю машину, предварительно взяв с пассажирского сиденья два подарочных пакета и цветы. Набираю код подъезда. Щелчок. Медленно открываю скрипучую дверь и пешком поднимаюсь на пятый этаж, игнорируя лифт. Мне необходимо время, чтобы собраться с мыслями и понять, как действовать дальше. Я жутко боюсь ее напугать. Снова.
Поворот направо, квартира с резной цифрой «98». Звонок, топот ног по ту сторону двери, следом одновременно щелчок замка и мой глубокий вдох и выдох…
— Добрый вечер…
Глава 2
Марк
— Добрый вечер, Ангелина Андреевна. Вы, как всегда, великолепно выглядите, — ни грамма не лукавя, вручаю цветы. — Эх, жаль только, моё сердце уже занято… — склоняю голову набок и разочарованно пожимаю плечами, наблюдая, как у этой очаровательной женщины появляется румянец на щеках.
Мама Лисенка действительно в свои годы выглядит потрясающе, даже несмотря на то, что ей пришлось пережить. Только даже это не меняет того факта, что Алексей Николаевич ее ревнует. Его можно понять, так как его жена не только красива, но и очень внимательна и добра — интересная в общении женщина. Стоит на нее взглянуть, и на душе становится спокойно от ее лучезарной улыбки и теплого взгляда.
— Ох, Марк, здравствуй, родной. Проходи, не стой на пороге, мы только тебя да Егора ждем. Он позвонил, сказал, что в пробке стоят. А я вот посмотрела в телефоне, нет там пробок. Маше набрала, она сказала, он на работе задержался, вот и опаздывают, — Ангелина Андреевна, активно жестикулируя, говорит без остановки, видимо, надеясь, что так я не замечу, как она нервничает. — А я-то подумала, что он от Леши получить лещей не хочет за Лизу. Та же психолога себе сменила, нашла нового, а этот находится чуть ли не на другом конце Москвы. Так вот Егор вовремя забрать ее не успел, девочка моя маленькая на такси приехала, хорошо хоть, водителя-женщину попросила. Додумалась, моя хорошая. Боже, Марк, ты бы видел, как она испугалась…
Ангелина Андреевна продолжает говорить, а я уже прикидываю, в каком лесу буду заказать труп Егора. Сука, как он мог опоздать к ней?! Ведь прекрасно знает, что ей еще рано одной передвигаться по городу.
Чувствую, как напрягаются мышцы, сжимаю ладони в кулаки и стараюсь сделать непроницаемое лицо. Вот чего я точно не хочу, так это того, чтобы Ангелина Андреевна заметила хоть малейшее изменение в моем настроении и переживала еще и за меня. Этой интеллигентной женщине и так пришлось пережить слишком много дерьма. Нервы ей знатно потрепали абсолютно все, кто мог до нее дотянуться. Но, несмотря на все те испытания, какие подкинула ей судьба-злодейка, она замечает мое состояние и пытается быстро сменить тему.
— Проходи, проходи. Лиза у себя в комнате, я ее сейчас позову, или сам зайдешь к ней? — невольно останавливается на пороге и переводит на меня встревоженный взгляд, словно боится, что я вдруг передумаю и сбегу.
Да вот только не могу я без нее. Подыхаю.
— Сам, — отвечаю безапелляционно и прохожу в гостиную, где уже слышно много знакомых голосов.
Сегодня собрались почти все родственники и целая детсадовская группа в возрасте от двух месяцев до десяти лет. Пройдя в гостиную, ловлю себя на мысли, что за два года здесь ничего не изменилось. За исключением того, что кто-то смотрит на меня с искренней улыбкой и действительно рад видеть, а кто-то настороженно, будто боится реакции Лисенка на меня.
Усмехнувшись, вежливо со всеми здороваюсь, протягиваю руку Алексею Николаевичу. Поздравляю с юбилеем и традиционно желаю ему всех благ, вручая подарок, обнимаю Он расплывается в счастливой улыбке, обнимая меня в ответ. И дело вовсе не в подарке, я это точно знаю. Он просто рад меня видеть. Искренне рад.
В какой-то момент в комнате воцаряется тишина, и я чувствую, как как-то стоит у меня за спиной. Взгляд прожигает лопатки, пробираясь глубоко в душу, где есть место только для нее. Приподняв уголки губ, поворачиваюсь, как в самом замедленном видео из всех возможных, и вижу Лизу.
Моя Лиса. Моя маленькая, сильная девочка.
Она стоит в дверном проеме в ярко-желтом вязаном платье с тоненьким пояском на талии, идеально подчеркивающем ее стройную фигуру. Когда в первый раз увидел это платье, мне показалось, что она перепутала размер свитера. А это, оказался, всего лишь новый тренд. «Марк, ты спятил? Какой нафиг свитер? Это платье-балахон, между прочим, так модно», — говорила она тогда. Только вот мне стало все равно, когда я увидел счастливо смеющеюся Лизу, прыгающую на кровати. Она заливалась звонким смехом, лукаво улыбалась и пальцем манила меня к себе. «Марк, ну давай скорее, иди ко мне, раздели мою радость», — сказала тогда и неожиданно кинула в меня декоративную подушку. Она прыгала, звонко смеялась, а иногда пела любимые песни Селин Дион.
