Фрейе было приятно, что он обрел счастье с красивой женой и милой маленькой дочкой. Слава богу, его жизнь удалась. Но с Хью она своими мыслями не поделилась и только заметила, что это была красивая свадьба и совершенно потрясающее место.
- Я старый друг Джеки, матери жениха, - сказал Хью. - В свое время она была известным дизайнером - я познакомился с ней, когда ее звали еще Жаклин Трэвис. Женщина спросила меня на свадьбе, не мог бы ли я сфотографировать недавно отремонтированную усадьбу. Я подумал, что это работа как раз для твоего портфолио. Не хотела бы заняться?
По ее спине пробежала дрожь - дрожь предчувствия?
- Но разве она не ожидает, что вы сами приедете?
- Я сделал снимки свадьбы исключительно в виде одолжения. Кроме того, Джеки там больше не живет. Там сейчас всем заправляет Нэд, ее старший сын. Хороший, спокойный малый.
Скучный тип, перевела Фрейя.
Она встречалась с творческими, интересными людьми. Ее последний бойфренд был музыкантом и все свое время посвящал любимому увлечению. Она думала, что их души звучат в унисон, но он оказался простым манипулятором. С тех пор она никогда не позволяла мужчинам управлять собой и своими эмоциями.
Фрейя знала, что ей надо отказаться от этого задания. Уилл нашел счастье, которое заслужил. Ей тоже удалось добиться в жизни определенных высот. Не стоило ворошить прошлое. Но Фрейя любила снимать интерьеры, и ей было интересно узнать о доме, куда попал ее друг после ужасных лет, проведенных в приемных семьях и детских учреждениях.
- Я спрошу у ее сына, не будет ли он против, - сказала Фрейя. - Покажи, где он здесь.
Хью ткнул пальцем в высокого мужчину на одной из фотографий. Он ни капли не походил на Уилла, но ведь они и не были кровными родственниками.
Фрейя слегка нервничала, когда позвонила Нэду Хадсону, чтобы спросить, не будет ли он возражать, если она заменит фотографа, которого пригласила его мать. Он поддержал идею, показавшуюся ему заманчивой. И вот она здесь, через шесть дней после свадьбы, в одном из самых больших поместий в Австралии.
Фрейя медленно ехала по обсаженной деревьями подъездной дорожке к дому - внушительному особняку викторианской эпохи с остроконечными крышами и башенками, окруженному широкой верандой.
Она уже видела дом на свадебных фотографиях, но все равно была поражена его классической красотой. Впрочем, ее это не смущало. Она сможет ярко заявить о себе как о профессионале. Она уже снимала интерьеры лучших домов Мельбурна для глянцевых журналов.
Доехав до конца подъездной дорожки, Фрейя припарковалась возле дома. Она открыла дверцу машины, и ее встретил свежий утренний воздух, напоенный ароматом роз… и яростный собачий лай.
На веранде в нескольких шагах от двери стояла черно-белая колли.
Фрейя застыла от ужаса.
В одной семье, где она жила, был злобный ротвейлер, которого использовали, чтобы пугать детей - в том случае, если те не слушались. Пес никогда не кусал ее, но его грозное рычание и оскаленные зубы вселили в нее такой ужас, который остался с ней на всю жизнь.
В дверях появился высокий мужчина.
- Молли, хватит, - приказал он.
Нэд Хадсон. Она его сразу узнала. Собака прекратила свой лай и села.
- Хорошая девочка, - сказал мужчина, почесывая собаку за ухом. - Мисс Делани - мой друг, запомни.
Длинный розовый язык свисал между пугающе острых зубов. Фрейя сделала глубокий вдох, пытаясь прийти в себя. Как унизительно дрожать от страха перед фермерской собакой! Как будто она не знала, что на ферме должны быть собаки.
- Не надо бояться Молли, - сказал Нэд Хадсон. - Она очень милая. Ее время работы с овцами закончилось, поэтому она взяла на себя миссию охранять дом. Теперь, когда я рассказал ей, что вы наш друг, она вас не тронет.
- Это… хорошо, - проговорила Фрейя, боязливо косясь в сторону собаки. Все псы, даже самые маленькие, пугали ее. Она хорошо относилась к кошкам, но кошек у нее никогда не было.
Домашнее животное - слишком дорогое удовольствие, к тому же питомцам постоянно нужно уделять время, а обязательства пугали ее даже больше, чем собаки.
Нэд стоял на верхней ступеньке лестницы, глядя на Фрейю своими ясными синими глазами. Сильный подбородок, светло-каштановые волнистые волосы. В жизни он оказался даже красивее, чем на фотографиях.
Он сделал несколько медленных шагов, и она замерла. Нэд был таким большим, таким сильным, таким… не похожим на мужчин, обычно встречавшихся ей в городе. В простых синих джинсах и клетчатой рубашке он казался человеком, полностью соответствующим своему окружению и уверенным в своем месте в мире.
В то время как Фрейя, с фиолетовой прядью в волосах, в черных джинсах и в развевающимся на ветру топом - все это идеально соответствовало ее внутреннему ощущению и образу жизни в Мельбурне, - чувствовала себя здесь совершенно чужой.
К ней вернулась ее прежняя неуверенность, с которой она так упорно боролась.
Ей здесь не место.
Фрейя не собиралась открывать Нэду Хадсону, что когда-то была знакома с его братом. Она приехала сюда как фотограф - сделать свою работу и уехать обратно. И чем скорее, тем лучше.
Нэд не знал, каким он ожидал увидеть нового фотографа - да и, честно говоря, не придавал этому значения, - но эта женщина его заинтересовала. Примерно одного с ним возраста, миниатюрная, стройная и очень симпатичная - широкие скулы и решительный подбородок спасали ее лицо от кукольной красоты.
Она сделала к нему шаг.
- Меня зовут Фрейя, - сообщила она, - не мисс Делани. И я постараюсь не бояться вашей собаки.
Легкий ветерок приподнял ее длинный шарф цвета лаванды, и тот запорхал у нее за спиной, словно крылья бабочки. Она повернулась, пытаясь его подхватить, и ее волосы, вспыхнув в лучах утреннего солнца, образовали светлый ореол вокруг ее головы. Нэд не был склонен к фантазиям, но на мгновение она показалась ему волшебным существом, прилетевшим из другого мира.
Он покачал головой, чтобы избавиться от этих нелепых мыслей. Откуда, черт возьми, они взялись?
Нэд протянул руку, собираясь начать свою речь «добро пожаловать в Ручей Пять с Половиной Миль», но слова застряли у него в горле, и вышло что-то совсем другое.
- Вы любите фиолетовый цвет? - предположил Нэд, указывая на яркий фургон, прядь в ее волосах и на крошечные фиолетовые камешки над бровью и в ушах.
В ту же секунду он понял, каким глупым был его вопрос. Черт! Он мог быть ужасно неловким, когда дело доходило до светской болтовни. Глаза Фрейи расширились от удивления, но она вежливо пожала его руку.
- Да, - ответила Фрейя, - это цвет творчества. - Ее голос был с легкой хрипотцой, что интригующе контрастировало с ее изящным сложением.
- Вы же фотограф, это понятно.
