Книга Глаз бури - Эва Гринерс

Из-за автобуса вышел пожилой водитель - он постукивал ногой по колёсам.

Увидев меня, он спросил:

-Первая, птица? Замерзла? Иди в машину, я печку включу.

-Спасибо, - благодарно выдохнула я и нырнула внутрь.

Оглядевшись, я шмыгнула на место впереди, спиной к водительскому и лицом к салону. Прижалась к окну, растирая руки.

Постепенно собирался народ. Первой появилась импозантная леди, наверное, наша главная. Меня она отметила небрежным кивком головы, однако дежурно улыбнулась.

Автобус наполнялся. Место напротив меня занял светловолосый молодой человек с сумкой на плече. Он немного посуетился, устраиваясь, два раза уронил сумку и стал рассеянно водить глазами по салону, разглядывая входящих попутчиков.

Я решила достать скетчбук и заняться набросками. Мой руководитель в институте строго настрого указал мне позаниматься на каникулах, если я и дальше хочу всерьёз изучать портретную живопись.

Выбрав своим первым объектом очкарика, я стала тщательно переносить его лицо в свой блокнот. Пропорциональные черты, римский профиль…Через какое-то время я поняла, что забылась и срисовываю его уже не стесняясь, словно находилась в студии с натурщиком.

Парень удивленно посматривал на меня, очевидно не понимая, что происходит. Я густо покраснела. Потом вырвала листок с портретом, подписала его фирменной подписью латинская V в виде чайки и дальше Б-а. И протянула ему.

-Извините.

Он машинально взял листок и стал его изучать, приподняв брови.

А я переключилась на нашего экскурсовода - Наталью Леонидовну, которая как раз стала проводить перекличку, выкрикивая имена по очереди. Парня в очках звали Илья Лазарев, остальных я не запомнила.

-Бочкарёва Варвара! - дама словно к доске каждого вызывала.

Я по-школьному подняла руку.

-Это я…

Перекличка счастливчиков продолжалась. Все старались получить как можно больше информации, задавая наперебой насущные вопросы о наличии одноместных номеров - все хотели жить в собственных хоромах, были вопросы о кулерах и чайниках, о ценах на массаж и прочих условиях.

У меня вопросов не было - как будет, так будет. Я старательно выполняла набросок нашего гида. Красивая дама, стильная, ухоженная. Видно было, что в свою внешность она хорошо вкладывается - всё безупречно. От платиновой стрижки до кончиков ногтей. Я такой макияж, как у неё, видела только в глянце. А взгляд непростой - словно сталь внутри глаз, холод. Хоть и улыбается всем профессионально. Я посмотрела на нее, на свой рисунок и снова на неё - по-моему у меня хорошо получилось.

Нацелившись на очередную свою натурщицу - приятную полноватую женщину лет пятидесяти с короткой каштановой стрижкой. Когда я рисовала этого Лазарева она обратила на это внимание и поглядывала на нас, как-то очень тепло улыбалась. Наверное, подумала, что это такой художественный флирт.

Я услышала, как водитель скомандовал отправление и мы потихоньку тронулись.

За окном мелькали знакомые пока что еще городские виды, лента реки и мосты. Немного укачивало и я решила хлебнуть горяченького. Судя по всему, остальным пассажирам было тепло, но у меня никак не могли согреться руки. Придерживая тщательно локтем скетчбук я полезла в сумку и, стараясь, не разлить, налила в крышку термоса чай. С наслаждением отхлебнув, я перевела взгляд на парня напротив - он уткнулся в книгу, заложив между страницами листок с моим рисунком в виде закладки.

Мне стало любопытно, что он читает и я всмотрелась в обложку. Стругацкие. А вот название он закрывал пальцами. Пальцы длинные, кстати, как у музыканта. Я снова отхлебнула из крышки термоса и оглянулась на Наталью Леонидовну. Она царственно дремала, даже при этом не теряя своей великолепной осанки.

Я почувствовала, что мои глаза тоже слипаются. Сонно поморгав ими, я достала смартфон и прикинула, сколько нам еще оставалось ехать. Выходило, что-то около трёх часов по моим расчетам.

Полистав несколько приложений - с погодой, заметку с сохранённой культурной программой нашей поездки, я сдалась - устроив вещи сбоку от себя, я прислонилась к оконному стеклу головой, натянула шапку на глаза, сунула руки в рукава и закрыла глаза. Мне стало довольно уютно.

Водитель вёл очень аккуратно - маршрутку не трясло, а приятно покачивало и я постепенно погрузилась в сон.

Мне снилось, что я стою на перепутье каких-то дорог, дует сильный тёплый ветер. И я, закрыв глаза, подставляю ему лицо с удовольствием жмурясь. Однако, знаю, что мне нужно выбирать по которой из дорог мне следует пойти. И я начинаю читать про себя считалочку, хотя это и по-детски:

За морями, за горами,

За дремучими лесами

На пригорке — теремок,

На дверях висит замок.

Кто к замочку ключ найдёт,

Тот из круга вон пойдёт.

Проснувшись от резкого толчка, последнее, что я услышала, это был крик водителя. Что именно он кричал, я не разобрала и глаз разлепить не успела. А потом наступила полнейшая тишина.

***

Бывшая столица Гордеро внезапно осветилась шестью гигантскими вспышками. По странам, вплоть до глухих селений и окружавших империю островов, это светопреставление обсуждалось всеми, кто умел слышать и говорить. Кто-то предрекал шесть лет несчастья, кто-то напротив, утверждал, что грядут обильные урожайные годы…Домыслы рождались одни за другими.

На самом деле, никто, кроме шести ушедших в эту ночь душ, не испытал последствий этого явления. Шесть перерождений в эту ночь должны были изменить ход истории.

Глава 2

Глава 2

Просыпаясь, я почувствовала, что мне впервые по-настоящему тепло. Как будто меня на русскую печку положили и ватной периной сверху укрыли! Но тяжести не было. Наоборот - ощущение какой-то незнакомой лёгкости, от которой я даже заулыбалась. Казалось, что жар и свет были повсюду. Ничего прекраснее в жизни не испытывала! Блаженно потянувшись, вдруг пришла в себя, осознав нереальность своих ощущений.

Открыв глаза, тут же зажмурилась - надо мной было ослепительно синее небо и чуть размытый, слепящий диск солнца. Оно было просто гигантским, как мне показалось. Хотела встать на ноги, прикрывая ладонью глаза от яркого света, но обнаружила, что у меня связаны ноги. Что за чертовщина происходит??? Резким рывком перевернувшись на живот, увидела, что лежу на идеально белом песке. Перед глазами плавали зелёные пятна. Полежала так с минуту, привыкая, и, осторожно, перекатилась обратно.

Передо мной открылась безбрежная даль моря или океана, абсолютно ровная и гладкая.