которым я временами пользуюсь. Но сегодня был просто сумасшедший вечер, поэтому я решила остаться до самого закрытия.
Пока Сашка справлялся со своей работой, я собрала мешки с мусором и направилась в сторону запасного выхода. За дверями скрывалась небольшая квадратная площадка с мусорными баками. С неба срывались крупные хлопья снега. Выбросив мешки, я закрыла бак и подняла голову к черному ночному небу. Снежинки лениво и бесшумно опускались мне прямо на лицо. Быстро растаивая, они холодными капельками стекали по щекам.
Вообще я всегда любила зиму. С самого детства. Эта пора для меня наполнена волшебством. Морозный воздух буквально дышит им. Именно зимой я обрела папу и маму. Именно зимой меня удочерили и увезли в красивую тёплую квартиру с высокими потолками. У меня появилась своя комната, в которой всегда было много игрушек и море солнечного света. Именно зимой у меня началась настоящая полноценная жизнь.
Еще одна снежинка опустилась мне прямо на ресницы, я зажмурилась, стёрла с лица капли и хотела вернуться в бар. Но внезапно где-то за углом послышалась какая-то невнятная ругань. Двигатель мимо проезжающей машины на несколько секунд заглушил чужие голоса. Затем я отчётливо услышала, что кто-то дерётся.
Аккуратно пройдя площадку, я выглянула за угол и увидела, как двое повалили одного в сугроб и начали пинать ногами. Тот, который валялся, сначала защищал голову, а затем всё-таки умудрился подняться и нанести ответный удар обидчикам. На белом покрывале, сотканном из снега, уже стремительно цвели яркие кровавые пятна. Тусклый свет гудящих уличных фонарей плохо освещал лица дерущихся. Фонари уже не относились к территории нашего бара, поэтому они вечно либо ломались, либо работали с перебоями.
Но это не помешало мне узнать в том, на кого напали нашего «спящего» клиента. Он продолжал драку. Наносил мощные удары прямо в челюсть. Удар. Рык. Удар. Рык.
— Хватит! — вскрикнула я, когда один подошел сзади к нашему проблемному клиенту и ударил его по ногам. — Хватит! — я беспечно выскочила из своего укрытия. — Охрану сейчас позову! И полицию вызову! — Схватив пригоршню снега, я бросила ее в мужчин. — Уходите! Пошли вон отсюда!
Двое нападавших сплюнули, грязно выругались и пошли прочь. А тот, которому, кажется, досталось больше всех, тяжело привалился плечом к шершавой кирпичной стене и зажал двумя пальцами переносицу. Я несмело подошла ближе и остановилась в нескольких шагах. Мало ли. Может, и на меня сейчас набросится?
— С вами всё в порядке? — я спрятала влажную и похолодевшую от снега ладонь в карман кофты. — Может, помощь нужна? У нас в баре аптечка есть. Или скорую могу вызвать.
— Заткнись, — прошипел мужчина и сплюнул на землю сгусток крови. — Просто заткнись на хрен, — в каждом слове, в каждом звуке целый океан ненависти.
— Я вообще-то вам помогла. Причем два раза и всё это за один вечер. Можно было и спасибо сказать, — я нахмурилась и сунула вторую руку в карман.
— А я просил помогать? — мужчина разжал переносицу и вперил в меня озлобленный взгляд. По виску плавно сползла струйка крови. Губа разбита. Из носа тоже кровило. — Я тебя просил, мать твою? — он сделал шаг ко мне, я тут же шагнула назад. — Заняться больше нечем? Иди отсюда. И так тошно, — мужчина теперь спиной привалился к стене и подставил лицо к небу. Так же, как и я несколько минут назад.
Хлопья снега всё падали и падали на его лицо. Должно быть, их прохлада немного успокаивала те участки кожи, по которым «прошлись» чужие кулаки. И почему меня всё это должно волновать? Человек явно не нуждается в сочувствии и посторонней помощи.
Стиснув в карманах руки в кулаки, я уже развернулась, чтобы уйти, когда услышала тихое:
— Стой.
И я остановилась. Тут же. Не потому, что испугалась. Или втайне хотела остаться. Нет. Потому что в этом маленьком слове из четырех букв сконцентрировалась такая сумасшедшая горечь, что физически стало некомфортно. Больно.
— Да? — я обернулась.
— Тебе сколько лет? — мужчина прищурился и медленно повернул голову в мою сторону, вжимаясь затылком в стену. Кажется, он пытался сфокусировать взгляд на мне, но не уверена, что хорошо получилось.
— Двадцать четыре, — зачем-то честно ответила я.
— Зовут как?
— Ло… То есть Каролина. Мама так назвала. Но, обычно, меня все зовут Ло. Дурацкое сокращение, — я смущенно улыбнулась. — Но уже привыкла, — боже, зачем я всё это говорю?!
— Тебе когда-нибудь, бывало, так хреново, Ло, что дышать нормально не получалось? Бывало так, что саму себя не чувствовала? Бывало так, что ты уже не ты, а какая-то гребанная тень? — мужчина тяжело сглотнул и снова сплюнул кровь.
— Нет, — ответила я, и почему-то почувствовала себя виноватой за то, что не могла понять этого человека.
— Ну и хорошо, — он опять зажал пальцами переносицу, прикрыл глаза и нахмурился. — Это хо-ро-шо. И не надо такое переживать. Честно тебе скажу. Не надо. Пусть тебя это стороной обойдет, Ло, — мужчина с трудом отлип от стены.
— Может, всё-таки помочь вам? — мягко спросила я.
— Не надо, — он пошарил руками по карманам и выудил ключи от машины. — Кошелек, кстати, не украли, — мужчина продемонстрировал мне кошелек и невесело улыбнулся. — Спасибо.
— За что они вас так? — не удержалась я и спросила.
— Ни за что. Это я начал.
— Но зачем? — мои глаза округлились. Я уже начала замерзать, но почему-то захотелось всё-таки дождаться и услышать ответ.
— Живым себя тогда чувствую. Всё, — он раздраженно махнул мне рукой. — Проваливай. Проваливай, Ло. Нечего тебе здесь делать, — мужчина нахмурился. — Проваливай, я тебе говорю! — рявкнул он.
Я быстро развернулась и пулей вернулась в бар. Закрыв металлическую дверь, я прижалась к ней лопатками. Странный тип. Очень странный. А еще словно поломанный. Внутри. И это вряд ли можно исправить или как-то залечить.
Глава 3
Сегодня в центре была просто невероятная пробка. Почти час простояла в ней, потому что кто-то на перекрёстке неудачно попытался подрезать фуру, а по итогу — влетел в столб. В общем, ничего хорошего и ничего нового.
К счастью, мой первый проект
