плохо всем будет. Налетят имперские дознаватели, все перероют, переломают. Разбирать не будут, кто там виноват, накажут всем скопом. Могут и деревню спалить с концами, в назидание. Были такие случаи, по слухам. Ошалели переселенцы от изобилия, пустились во все тяжкие, прямо во дворах в котлах костяшки вываривали. Продавали потом на сторону, ушлые торгаши прослышали и потянулись в ту деревню вереницей. А за торгашами и дознаватели пришли. Так и не стало той деревни.
Тут ведь до столицы всего ничего. С пяток дневных переходов. Это какими же дурнями надо быть, чтобы здесь законы нарушать? Даже не сбежишь никуда, разве что в горы податься. Как есть дурни.
Мысли старика текли вяло, неторопливо, мотыга размеренно поднималась и опускалась, не пропуская ни камушка. Да и куда торопиться? Земля спешки не терпит. Пропустишь булыжник, а рыхлитель потом ножи себе побьет. Или еще хуже, костяшку какую спалит. Рыхлителя своего в “Новых Прасах” не было, дорогие они, да и управляться с хитрой машиной некому. Приходится ждать, когда прикатит из “Саранов” старый пропоица Павак, а потом еще и упрашивать его слезно, чтобы плату принял и землю вскопал. И не приведи Тогвий, если деревенские камень какой пропустили. Павак, заслышав звон ножей, мигом разобидится, разорется и откажется работать. Уедет к себе обратно, монеты не вернув.
И как потом землицу к посадке готовить? Только на своем горбу, а это тяжко, да и долго. Хотя жители “Новых Прасов” трудолюбивые, от работы не отлынивали никогда. После Желтухи их ничем не напугать, все превозмогут. Не будет рыхлителя – возделают поля инструментами. Не будет инструментов – зубами вгрызутся в камни, но своего не упустят.
Занмир сделал очередную передышку, приложился к фляге. Все же, рано он себя в развалины записал. Солнышко уже перевалило зенит, печет немилосердно, а он все еще орудует мотыгой. Даже спина будто прошла, разработалась. Разве что ведро с камнями перетаскивать тяжело, но тут ему не одному корячиться приходится. Внуки с ног сбиваются, носятся по полю, помогают.
Верно говорят, что работа от любого недуга лечит. Главное, не отлынивать и не останавливаться, обязательно своего добьешься. По шажочку, с каждым движением, только вперед и вперед. Хотя, сейчас можно и передохнуть, время обеда подошло. Новое поле от дома совсем недалеко, даже идти далеко не придется. Заодно навестит дочь, та неделю назад нахлебалась холодной воды, дуреха, подхватила горячку. Целую неделю лежит не вставая, деревенская травница поит ее вонючими отварами и окуривает благовониями. Старик собирался было отправить кого за городским лекарем, но травница заверила, что это излишнее. Больная сама поправится, дай только срок.
Уже подходя к дому, просторному, с еще не успевшими потемнеть от погоды стенами, Занмир радостно улыбнулся. В дверном проеме стояла Криша. Опираясь на крыльцо, явно с трудом, но стояла. Лицо осунувшееся, блестит от пота, под глазами мешки темные, просторная рубаха пропитана потом. Зато стоит самостоятельно, а ведь с утра даже рукой толком пошевелить не могла, с ложечки поить приходилось.
Ишь, вскочила, не терпится ей за работу приняться. Оно и понятно, поди все бока уже отлежала. Криша у него такая, без дела сидеть не может. И порядок в доме наведет, и обед сварит, и мужа убла…
С неожиданной для ее дородной фигуры прытью, женщина одним движением рванулась с крыльца и молча вцепилась зубами в шею отца.
Лежа на земле и с ужасом ощущая, как из разорванного горла толчками вытекает кровь, старик затухающим взором смотрел на крохотную красную искорку, уютно устроившуюся на склоне горы.
Откуда-то справа донесся истошный женский визг.
Занмир Тепп дернулся в последний раз и умер.
А потом встал и присоединился к разгорающейся бойне.
Глава 1
– Бада-а-анги!
Вопль Гарпунщика стеганул по ушам, над головой послышался оглушительный скрежет.
Брак бросился на землю лицом вниз, изо всех сил прижимая ладони к голове. Запоздало вспомнил, что надо открыть рот, но тот оказался плотно забит холодной жирной грязью, челюсть упрямо отказывалась двигаться. Скрежет над головой внезапно смолк и калека сжался в комочек, с ужасом ожидая прихода ударной волны.
– Брак, я уже говорил тебе, что ты ссыкло и перестраховщик? – насмешливый голос Джуса донесся откуда-то издалека.
– Я же говорил, что нехер ему тут делать. – прокашлялся Часовщик.
– Нам сойдет. Хватит болтать, сейчас шуганут, – Чегодун был серьезен, как никогда. – Поднимайте эту плесень и тащите на вышку.
– А мне можно будет жахнуть?
– Ненавижу с водорослями.
– В ущелье больше половины отказываются спускаться.
– Куртка теплая, чтобы ты не мерз. Я долго подбирала. А где твой медальон?
Гул знакомых голосов нарастал.
Сильные руки рывком подняли Брака на ноги и он с изумлением уставился в нависшее над ним лицо Логи. Из левой глазницы толстяка выглядывал боек Там-Тама с криво нарисованным на нем красным глазом, судорожно дергающимся и силящимся подмигнуть. Кожа была покрыта кровоточащими ранами.
Рядом молча стояла Левая.
– Пойдем, Бракованный, – произнес толстяк голосом Ярлана. – Это не твое. Я многое видел, уж поверь.
– Что не мое? – испуганно спросил калека, позабыв про набившуюся в рот грязь. – Логи, что с твоим глазом?
Лысый задумчиво поскреб торчащий из глазницы металл кончиком ножа и недоуменно спросил уже своим голосом:
– А что с ним? По-моему, все в порядке. Опять думаешь не о том. Ты уже проснулся?
– Что? – переспросил Брак.
Над головой громыхнуло, небо резко потемнело. Вспышка молнии высветила силуэт исполинской, размером с гору, медузы. Свернутые в тугую спираль щупальца, усыпанные бесчисленными глазами, неторопливо расправлялись, будто пытаясь заключить всю Стеклянную Плешь в свои объятья.
– ТЫ УЖЕ ПРОСНУЛСЯ?
Голос Оршага развеял кошмар. Брак открыл глаза, перекатился на бок и застонал. Тело била крупная дрожь, а перед глазами продолжало маячить изуродованное лицо толстяка.
– Вот теперь точно проснулся, – удовлетворенно улыбнулся торговец. – Опять кошмары?
– Угу. – пробормотал калека, осторожно пытаясь подняться с лежанки.
– Это пройдет. Кошмары порождает страх, а, как говорил мой учитель, бороться со страхами бесполезно. Их вызывает либо недостаток знаний, либо их избыток. Так что тебя ждет одно из двух, либо ты отупеешь, после чего недостаток знаний перестанет тебя мучить, либо поумнеешь, после чего начнешь использовать знания с пользой.
Оршаг крутанулся в водительском кресле и назидательно поднял палец вверх:
– Либо
