пронеслось в его сознании. Слишком поспешил горе-беглец, сделав столь необдуманный шаг, который к тому же ничем ему не помог. Об этом Дима узнал, свернув в один из переулков, дабы сократить дорогу до дома. Здесь-то его и поджидали с распростёртыми объятиями.
– Думал, мы не успеем поймать тебя? – и снова перед ним это противное лицо, что сегодня в кои-то веки получило сдачи, – слишком ты самонадеян.
То, что происходило с ним дальше, школьник понимал смутно. Сегодняшние побои были чересчур жестокими. Пару раз точно он успел получить в нос. Этого было достаточно для того, чтобы в голову стрельнуло неприятным импульсом боли, а картинка перед глазами поплыла окончательно. У всех в его семье, за исключением отца, голова была слабым местом. Больше всего от этой неприятной особенности страдал его старший брат. Однако той небольшой части, что удружила Диме генетика, тоже хватало с лихвой, чтобы эффект от удара был незабываемым. К тому моменту, когда процесс некого самосуда начал подходить к завершению, он уже не соображал, что происходит. Эхом, словно мальчик был где-то в горах, до него доносились голоса одноклассников:
– Пацаны он уже еле шевелится, мы же так его убьём! – Арсений, один из четвёрки друзей отошёл от избитого тела, – думаю, мы его достаточно проучили! Не хочу я ещё сесть из-за него!
– Ты боишься убить этого зубрилу, серьёзно? – Николай харкнул на дрожащую спину, – да я больше чем уверен, что его даже искать не кинутся, если он сдохнет!
– Нет, чувак, хватит. Потом ещё успеем наподдать ему! – оставшиеся двое ребят поддержали Арсения, заставив Колю остановиться.
– Ну и скучные же вы! Ладно, идём. Всё равно жрать уже хочется, а у этого с собой ничего нет!
Только когда чужой разговор перестал доноситься до его ушей, Дима позволил себе попытку пошевелиться. Он не отследил момента, как собрал учебники обратно в рюкзак и каким образом поднялся на ноги.
«Домой мне точно нельзя», – думал побитый, медленно поковыляв в противоположную от его улицы сторону, – «папа меня убьёт за слабость… А потом убьют они». Выбора как такового, у него не было. Оставалось ночевать в парке – единственном месте, где мальчик чувствовал себя в безопасности. Довольно часто он приходил туда и по долгу рассказывал местному озеру о том, что скопилось у него на душе плохого. Возможно, остаться там придётся не только сегодня, но и завтра. Поскольку был уже довольно поздний вечер, прохожих на улице практически не оставалось, а если кто-то и видел его ужасный вид, то проходил мимо, не желая вмешиваться. Диме это было даже на руку. Он сам справится со своими ранами намного лучше.
Вскоре он добрался до своей цели. Скрытый за кустами небольшой водоём встретил несчастного приветливо. Свет от единственного фонарного столба падал на покрытую тонкой коркой льда водную гладь, из-за чего та слегка поблёскивала в полумраке. Как ни странно, это место не пользовалось большим спросом у посетителей парка; всё внимание людей занимал фонтан в центральной части территории, вокруг которого были расставлены резные скамейки. Менее людные зоны же привлекали, в основном, собачников и некоторые влюблённые пары. Наконец добравшись до небольшого берега, Дима медленно опустился наземь.
– Снова я здесь… В этот раз останусь на ночь… – шипя от боли, он сел поудобнее. На улице уже совсем стемнело. Помолчав несколько минут, мальчик заговорил вновь:
– Если вернусь сегодня домой, меня наругают за вид, в котором я пришёл. Но это ничего, я просто приведу себя в порядок! Только уже завтра, сейчас слишком больно шевелиться, – оптимистичная улыбка появилась на его измученном лице, и в этот же момент из глаз хлынули слёзы, – надо просто отдохнуть, верно? Когда-нибудь всё это обязательно кончится, одноклассники перестанут меня обижать, а родители заметят, как я стараюсь быть хорошим ребёнком для них… Смысл мне горевать? – голос предательски дрожал, готовый вот-вот сорваться на плач, – я живу в хорошей, обеспеченной семье, просто делаю что-то не так, и в их отношении к себе виноват я сам. В остальном они у меня хорошие. Всё портят только те плохие парни, что побили меня… Я устал говорить себе это каждый день! – в следующую секунду он лёг разрыдавшись. Сил держать себя в руках больше не осталось. Дима не знал, кому выговаривался каждый раз, приходя сюда, но ему всегда казалось, будто кто-то его всё время внимательно слушал. Иронично, но именно сейчас такого ощущения не было. Он чувствовал себя покинутым абсолютно всеми, даже невидимым “нечто”, что знало обо всём его сокровенном. Он так и продолжал лежать, да поливать ещё холодную почву своими слезами, пока его одиночество не оказалось вдруг нарушено. Плачущий не слышал звука шагов, поэтому заметил чужое присутствие только в тот момент, когда чья-то ладонь коснулась его плеча. Позабыв о боли, школьник с испуганным вскриком приподнялся и отполз в сторону. Оказавшись на более менее безопасном расстоянии, он посмотрел туда, где предположительно находился нашедший его человек. К сожалению, с первого раза рассмотреть его лицо не получилось. Спустя пару мгновений безумные догадки о том, кто бы это мог быть, сами посетили мальчишечью голову. В последнее время таким образом к нему прикасалась только одна знакомая ему личность. Но почему он тут?
– Сильвестр?! – окончательно убедившись, что это именно он, воскликнул мальчик, после чего отсел ещё дальше, чем ранее, – то есть нет, что ты тут делаешь?
– Ты сегодня без предупреждения задержался. Родители начали переживать, что с тобой что-то случилось и попросили помочь найти тебя. Ты довольно часто бываешь тут, поэтому первым делом я решил проверить здесь, – ровным тоном отозвался мужчина, не затягивая с ответом, – кто?
Теперь, даже сквозь пелену солёной жидкости в глазах и грязные стёкла треснувших очков, он мог разглядеть опасный блеск зелёных глаз брата. Страх против воли сковал его сердце. До того момента, как Сильвестр отправился на службу, у них были не самые тёплые отношения. Несмотря на то, что Дима был ещё совсем ребёнком, получал от него даже больше, чем от отца. Пусть прошло три года с тех пор, как старший вернулся в родные края, полноценно общаться с родственниками он начал совсем недавно. Оправиться от полученной на войне травмы было не так просто. В настоящее же время Сильвестр жил, как полноценный человек, отдельно от семьи и поближе к новому месту работы. Довольно часто он навещал их, но даже так братья виделись очень редко. Виной тому был сам младший; хоть он уже и не помнил всех событий из своего детства, бывшего
