требовал только ввода места назначения. Всё остальное он рассчитывал сам.
Некоторые гении, умеющие держать в голове и главное – сразу же рассчитывать многочисленные трехэтажные уравнения, в векторизаторах не нуждались. Прыгали сразу туда, куда хотели.
Но гении они такие гении, встречаются редко, и не всегда об этом рассказывают.
— Ты чего притихла? – Эми повернулась на бок. – Грустишь?
— Нет, — Рашель покачала головой, выглянула за окно. Солнце заливало ярким светом Эйфелеву башню. Совсем скоро солнце раскалит город настолько, что выглянуть на улицу будет практически невозможно.
И без того полупустые кварталы, станут совершенно безлюдными до сумерек, когда на Париж опустится благословенная прохлада, и из домов не появятся парочки и дети.
Велосипеды, ролики, скейтборды, тихая музыка, тенистые парки и фонтаны. Вечерний Париж самое лучшее место для прогулок. Именно в это время открываются уличные кафе, а воздух начинает пахнуть карамелью, шоколадом и акациями.
— Эми, прыгни вечером ко мне, — попросила Рашель тихо.
Девушка отвлеклась от яблока.
— Раш?
— Отец… Сегодня опять приволочет эту курицу дохлую. А я на нее даже смотреть не могу. За одним столом с ней несколько часов я не выдержу. А если ты будешь, то глядишь несколько часов я и продержусь.
— Раш… — Эми вздохнула. – Ну, маленькая, не грусти ты так.
Девочка, еще несколько минут казавшаяся взрослой, отчаянно всхлипнула.
— Эми, пожалуйста!
Девушка вздохнула еще тоскливее. Слез маленькой подружки она не переносила на дух, поэтому махнув рукой на планы (вечером Эми собиралась прыгнуть в Америку, на Карибские острова, на ночной дайвинг), она сказала:
— Хорошо. Буду.
— Спасибо, — подняла голову Рашель, потом вздрогнула, услышав за спиной стук. – О, дворецкий. Пришел меня будить. Эми, я буду ждать тебя вечером! Ты только обязательно, обязательно, обязательно приходи! Хорошо?
Дождавшись подтверждающего кивка, Рашель жалко улыбнулась, спрыгнула со стула и побежала открывать дверь.
Эми, закрыв ноутбук, повернулась, глядя на классификацию джампа.
— Логично, — пробормотала она себе под нос, разглядывая табличку. – Для названия вида используются две греческих буквы, влияющие на вектор джампа. Одна характеризует вес исходного объекта, а вторая предельно допустимый вектор перемещения.
Избавившись от огрызка, девушка снова устроилась на пляже, отложив книжку в сторону. О джампе она могла рассказать гораздо больше, чем кто-либо другой. По той причине, что явление джампа открыл прадед Эми.
Первые джампы были прерогативой любителей адреналина и, безусловно, военных. А прадед, Борисов Леонид Александрович, рассчитывал показатели и формулы, чтобы сделать джамп легче и доступнее, а главное безопаснее для окружающих.
Когда у прадеда только родилась дочь, джамп пришел в жизнь людей… И началось.
Стен больше не было. Расстояний больше не было. Не надо было ехать в душных машинах и стоять в пробках. Можно было просто переместиться. Куда угодно. Ну, почти.
Оставались предельные величины, которые были не всем под силу. Верхний предел джампа колебался от ста до миллиона условных единиц. Те, чей предел перемещения составлял сто условных единиц, могли переместиться максимум в соседний город. Потом они должны были ждать до десяти часов, чтобы восстановился их баланс векторов. А некоторые спокойно переносили целые склады, забитые товарами, из Евразии в Австралию, из Америки в Антарктиду. И им для восстановления достаточно было всего пары часов.
Вместе с появлением джампа начался экономический обвал. Страны лихорадило. Не нужны были транспортные и грузовые компании. Не нужны были заправки, заводы по производству топлива, машин и самолетов, запчастей к ним. Количество «не нужны» было запредельным.
А еще появились воры, использующие джамп для своих целей – чтобы переместиться, например, в сейф банка, украсть деньги и исчезнуть с ними в неизвестном направлении.
Когда впервые появились джамп-воры, появился и Патруль. Отделение полиции, занимающееся такими делами. Специалисты патрулей рассчитывали векторы, по которым воры ушли и перемещались вслед за ними.
Мало-помалу появились материалы, которые не допускали перемещения внутрь какого-либо объекта. Но это было лишь правилом, из которого, как известно, всегда есть исключения. В расследованиях преступлений и проверке алиби появились способы узнать, совершался ли прыжок в какой-либо области. Научились проверять людей. Но потребовалось почти пятьдесят лет, чтобы джамп перестал быть диковатой новинкой.
К этому времени родилась Эми. Родители девочки, именитые археологи, пропадали месяцами в командировках и оставляли девочку с прадедом. Эммануэль росла тихим и незаметным ребенком. И естественно, тогда джамп и его уравнения она мало понимала. Хотя все эти цифры и непонятные значки ее очень интересовали.
Заметив этот интерес, Леонид Александрович начал учить внучку математике и физике. И с удивлением обнаружил в правнучке маленького гения…
Она схватывала быстро, четко, усваивала информацию на лету. Там где другие видели нагромождение формул, девочка видела исходное решение.
Когда ее ровесники только заканчивали седьмой класс, Эми окончила физико-математический университет по специальности «Инженерия сетей и кибернетика» и с головой окунулась в расчеты джампа. Еще немного посидев дома, девочка неожиданно для родственников получила второе высшее образование. Новый университет она окончила экстерном и пришла на службу как офицер патруля джампа.
Эми улыбнулась своим мыслям.
Да… Патруль был всегда интересным местом. Чаще всего, там собирались или гении джампа, которые не пользовались векторизаторами, или люди со странностями. Но она побила все возможные рекорды.
… За окном шел дождь. Серые потоки ливня заливали окружающий мир, размывая границы. Дома, дороги, деревья и кусты – всё потонуло в этой пелене, словно кануло в бесконечную пустоту. Видимость ухудшилась настолько, что в прежние времена ради безопасности, никто и на улицу бы не решился выйти. Сейчас это было не актуальной проблемой…
Начальник российского патруля Джампа, Федоров Иван Валерьевич, которого подчиненные за глаза называли Котиком, сидел на подоконнике, глядя вниз.
На коленях у Котика лежал открытый ноутбук с личными делами подчиненных. Российский патруль включал в себя тринадцать оперативников. Не слишком хорошее число по мнению довольно суеверных оперов. Именно поэтому Иван Валерьевич, не желающий из-за примет терять людей, занимался тем, что искал в отдел нового оперативника. Как раз подоспел выпуск патруля в Московском университете джампа. И оттуда должна была появиться новая практикантка.
Чаще всего те, кто проходил обучение на патрульного оперативника, долго в патруле не выдерживали. Высокая нагрузка. Грязные и местами опасные дела. А еще политика… Обычно в патруле задерживались люди тридцати-сорока лет, имеющие за спиной какой-никакой опыт.
— Иван Валерьевич, — симпатичная Оля, секретарь патруля, регистрирующая входящие заявки, показалась в кабинете начальника с подносом, на котором стояла фарфоровая чашка с горячим кофе и тарелка
