на противоположной стороне. Они были готовы уйти в лес, как только малыш догонит их. Рядом были густые, тенистые, прохладные джунгли, где много сочных побегов и вкусных плодов…
Все ждали малыша. А малыш не захотел спускаться с насыпи. Он повернулся на север и весело побежал по шпалам между рельсами. Слоненок преобразился, забыв об усталости. Игривость овладела малышом. Мать не успевала за ним. А чуткое ухо встревоженного вожака уже ловило дыхание железного зверя, мчавшегося из глубины лесов навстречу слоненку.
На какое-то мгновение вожак потерял самообладание. Он рванулся вдоль насыпи вслед за молодой матерью, но затем остановился и, подняв хобот к небу, издал такой тревожный, предостерегающий клич, что слоненок от страха еле удержался на ногах и покорно повернул назад. Мать, подавая пример сыну, перешагнула через рельсы. Но насыпь в том месте была так высока, что она не решилась спуститься вниз и вместе со слоненком побежала вдоль рельсов назад, уже ясно слыша грохот колес.
Стадо оцепенело, когда показался мчавшийся на всех парах товарный поезд. Машинист поздно заметил слоненка. Мать, круто развернувшись, попыталась телом защитить свое дитя, но не смогла. Торчавшие сбоку железные ступени паровоза одним ударом опрокинули слоненка и тут же врезались в слониху. Мать и дитя полетели под насыпь. А поезд, волоча свой длинный хвост, без остановки пронесся на юг.
Подоспевшие слоны увидели, что слоненок лежит в луже крови, но еще жив, дышит, а израненная, истекающая кровью мать стоит рядом с ним на коленях и ласково водит хоботом по телу сына, она не может подняться, у нее сломана передняя правая нога…
Обезумевший от гнева вожак огласил окрестность еще более тревожным и в то же время призывным криком и, взобравшись на насыпь, ведя за собой часть стада, бросился вдогонку поезду. Его крик был услышан молодым самцом, беззаботно бродившим вблизи прежних стоянок стада. Он ответил на зов вожака, его услышали другие молодые самцы, прежде изгнанные из стада. Клич вожака заставил их поспешить на помощь, и они помчались, не разбирая дороги.
Поняв, что ему не догнать поезда, вожак вернулся, но не спустился с насыпи.
Все стадо молча, плотным кольцом стояло вокруг слоненка и раненой слонихи. Лишь вожак маячил наверху, когда на опушке показались молодые самцы. Они замедлили свой шаг, остановились, не решаясь подойти ближе. Как раз в это мгновение вожак услышал гудок паровоза. Он доносился с юга, с той стороны, куда умчался убийца. Вожак вновь поднял хобот и, вновь тревожным кличем огласив окрестность, двинулся навстречу железному чудищу. Молодые самцы, взобравшись на полотно железной дороги, потянулись за ним, подбадривая себя боевым гортанным криком.
Машинист пассажирского поезда, идущего из Коломбо в Тринкомали, издалека заметил слонов. Он раза три просигналил, надеясь, что животные освободят дорогу. Но они упрямо шли вперед. Машинист остановил поезд. Крик паровоза слился с воинственным кличем молодых самцов. Пассажиры, увидев огромное стадо диких слонов, считавшихся в этих краях священными, и почувствовав опасность, сочли, что лучше не выходить из вагонов. Они с тревогой ждали дальнейших событий…
Слоны вплотную приблизились к паровозу и остановились. Паровоз умолк. Он тяжело дышал, окутанный клубами горячего пара. Возле вожака сгрудились молодые забияки, готовые по первому зову броситься на железного зверя. Но вожак медлил. Что-то загадочное таилось в этом звере, застывшем на месте и понуро выпятившем свой лоб. Вожак ждал атаки. Но шли минуты, а паровоз не двигался с места. И тогда вожак решил подзадорить врага — вызвать его на бой, показав свою силу. Он поддел бивнями рельсы, но сдвинуть их не смог и принялся за шпалы. Шпалы тоже не сразу поддались. Вожака обуял гнев. Орудуя бивнями, лбом и хоботом, он все же отбросил в сторону подгнившую шпалу, а молодые самцы уже сорвали с креплений рельсы. Снова раздался гудок паровоза, и это еще больше взбесило животных. Они с яростью налегли на рельсы и шпалы. Все стадо, все слоны, прибывшие на помощь, оказались на насыпи. Словно по чьей-то команде, совместными усилиями они уничтожали дорогу, сравнивая насыпь с землей. Они остановились и сгрудились возле слоненка и его раненой матери только тогда, когда вконец устали. Слоненок уже был мертв. Слезы текли из глаз матери. Слезы заволокли глаза старых слоних… Казалось, что в эту вечернюю пору вся природа оплакивает малыша. Вокруг воцарилась необычная тишина. В воздухе ощущалось глубокое дыхание океана, со всех сторон окружавшего этот зеленый остров.
Как всегда в тропиках, быстро наступили сумерки. Долгий и тяжелый день остался позади. В джунгли прокрадывалась таинственная ночь, наполненная загадочными криками неведомых птиц, приглушенными голосами зверей, пробирающихся к своей добыче, тревожными шорохами и звуками…
Прислушиваясь к ночному дыханию леса, слоны не покидали тела мертвого малыша. Они стояли, плотно сбившись, одни дремали, другие бодрствовали. Смерть слоненка и страх перед железным чудовищем объединили их… Вожак не спал всю ночь и лишь к рассвету задремал на короткое мгновение, а когда раскрыл глаза, то увидел, что начинается новый день. Возле поезда, так и застывшего на месте, скопилось много людей. Под охраной полицейских рабочие пытались восстановить дорогу: укрепляли насыпь, укладывали на место шпалы и рельсы. Люди работали молча, внимательно следя за поведением животных. Слоны пока не двигались с места, они словно не замечали людей. Молодая мать разогнула колени, встала и осторожно пробовала ходить на трех ногах. Доковыляв до ближайшего дерева, она потянулась к большой ветви. Обхватив ее кончиком хобота, слониха аккуратно содрала с нее все листья и, вернувшись назад, положила свежую зелень у изголовья своего погибшего сына. Другие слоны последовали ее примеру, и вскоре возле слоненка выросла плотная горка листьев.
Рабочие, что ремонтировали дорогу, продвинулись вперед метров на пятьдесят и остановились. Они не решались продолжать работу. Ждали, пока уйдут слоны. Но слоны не уходили. Молодая мать то пыталась кормить свое мертвое дитя листьями, то старалась положить под тело малыша побольше травы.
Вожак заметил, что появилось много людей и с северной части железной дороги. По сигналу они с невероятным шумом — кто ударял железом о железо, кто стрелял в воздух, и все вместе кричали во все горло — двинулись по насыпи навстречу друг другу, намереваясь отпугнуть, отогнать слонов. Но напрасны были их надежды. Животные не отступили. Вожак грозно затрубил и, ведя за собой молодых самцов, кинулся в атаку. Рабочие и полицейские в панике бросились врассыпную. Они знали, что гнев священных
