велела, чтоб на чердаке ночевал! – сердито сказала Васёна. – А он – за печкой...
– Пр-ригрелся! – поддакнул ворон.
Яга усмехнулась.
Ворон котов не любит, это знакомо. А вот с чего злится Васёна? Она же ко всякому зверью по-доброму относится, с синицами о лесных вестях болтает, мышей домашних не забывает ложкой каши попотчевать...
Тоже нетрудная загадка. Будь Лиходей обычным котом, девчушка ему бы вкусные кусочки подсовывала, норовила бы бантик на шею повязать, сладила бы игрушку из веревочки и шишки...
Но Васёну злит, что Лиходей – человек. В их с бабкой избу вторгся чужой мужик! И не важно, что у него четыре лапы и хвост. Мужик есть мужик, под его взглядом жизнь уже не та! Васёнка это крепко чувствует, всё-таки пятнадцатый год девчонке идет. Не Васёна уже – Василиса! Ее сверстницы за деревенскими околицами хороводы водят да с парнями перемигиваются...
Яга покачала головой и вернулась к прежней беседе:
– Давай, хвастайся покупкой. Где прятала?
– Снаружи, под стрехой.
– Она свиста слушается или заклинаний?
– Заклинаний ненашенских. Я у торговца их все переняла.
Васёна распахнула оконце и повелительно крикнула наружу:
– Гуолай!
Послышался стук, негромкий шелест – и в окно вместе с потоком морозного воздуха влетела метла, зависла перед Васёной.
– Окно закрой, избу выстудишь, – бросила Яга, впившись глазами в покупку ученицы. – Чегой-то она такая желтая? И прутья какие-то... Из чего метла сделана?
– Из бамбука, бабушка. А вместо прутьев – бамбуковые тонкие полоски. А в рукояти, как сказывал купец, спрятаны микросхемы. Чтоб слушалась.
Яга и бровью не повела, заслышав незнакомое слово. Мало ли на свете заклинаний! Подняла перед собой ладонь и сказала точно так же, как Васёна:
– Гуолай!
Метла тут же скользнула ей на ладонь.
Васёна прикусила губку, но ничего не сказала.
Яга, не обращая внимания на недовольство ученицы, разглядывала метлу.
– Ох, это что же – она полая внутри, как дудка?
– Да, у бамбука стебель такой. И это для скорости. Воздух проходит насквозь, метла летит быстрее.
– Аэр-родинамика, – солидно подтвердил Ворон Воронович, знаток чужеземных словес.
– Легкая больно, – хмыкнула Яга. – И непрочная. Для драки не годится.
– Для драки-то, бабушка, и я не гожусь. Я из драки улечу.
– Тоже дело неплохое... А давай-ка, Васёна, пока буран сызнова не начался, слетаем с тобой до речки и обратно. Поглядим, какова она в полете, твоя желтая... Только полушубок надень.
– Так в полете же не холодно! Метла хозяйку от мороза бережет.
– А то я не знаю? А все же оденься, да платок накинь, да валенки... Мало ли что!
И Яга свистнула так, что с потолка посыпалась труха.
Из-за печки вылетела метла – старая, с обтрепанными прутьями. Рукоять на конце была заострена – на случай нежеланной встречи с упырем. На потемневшей от времени древесине виднелись черные точки от искр – память о дурацкой шуточке Змея Горыныча.
Рядом с этой суровой вещью еще наряднее казалась новая метла. Она неподвижно, дисциплинированно ждала приказа. А старая «боевая подруга» Яги легонько двигалась, шевелила прутьями, словно приплясывала: любила летать!
– Помнишь на левом берегу Непьянки скалу со сквозной пещерой? – деловито спросила Яга. – Вот до нее и слетаем.
* * *
Метлы и впрямь берегли своих хозяек от мороза, смягчали бьющий в лицо ветер.
Васёна наслаждалась. Она всей душой любила высоту, скорость! А за спиной у бабушки – разве это полет?
Вот сейчас – другое дело! Новая метла – ее собственная! – великолепно слушалась заклинаний. Девочка, чтобы пообвыкнуть, время от времени приказывала: «Шенг ксиа!.. А теперь – шенггу де!..» Метла сворачивала то налево, то направо, а потом по приказу юной всадницы ложилась на прежний курс. И все это – мягко, бережно.
И Яга всё это видела, потому что летела позади. В сердце Васёны кипело ликование: бабушка не успевала за нею, не успевала! Ненамного, но отставала! Воздух скользил сквозь полую бамбуковую рукоять и придавал скорости, а неведомые микросхемы проворно исполняли приказы.
И лишь одна капля дегтя портила шипучий мед победы: воспоминание о том, как угодливо улеглась метла на ладонь Яги, когда старая колдунья произнесла заклинание призыва...
Сама-то Васёна, когда Яги дома не было, пыталась приручить бабкину метлу. Один раз ей удалось свистнуть точь-в-точь как Яга. Но метла почему-то рассвирепела, принялась гоняться за девочкой, норовя хлестнуть по чем попало.
А у этой, бамбуковой, видать, нрав смирный. Оно бы и неплохо, не надо объезжать... но в сердце девочки, на самом донышке, все же пряталась досада.
Васёна решила, что на следующей ярмарке непременно найдет того раскосого купца и спросит: нельзя ли приучить метлу слушаться только хозяйку?
В ушах Васёнки зазвучал голос Яги – так спокойно и разборчиво, словно бабушка стояла за плечом:
– А давай через пещеру! Кто пролетит точнее?
Васёна хмыкнула (это у нее получилось совсем как у Яги) и скомандовала метле:
– Шенггу де!
Та покладисто повернула.
Да знает Васёна ту пещеру! Изогнутая, кривая. Сразу за поворотом – отверстие-выход. Главное – вовремя сказать заклятье, а уж метла не подведет!
Девочка ворвалась в пещеру первой. Нет, не обернулась, не бросила на бабушку торжествующий взгляд. Нельзя отвлекаться.
Поворот...
– Шенг ксиа!
Ах, как легко вильнула метла!
И сразу выход...
Ой!
Огромный корень, раздвинувший камни, преградил путь.
Надо нырнуть... чи хиа...
– Чи...
Девочка опоздала на мгновение. Метла с разгона ударилась о корень – и сбросила всадницу.
Снег на пологом склоне смягчил падение. Васёна кубарем покатилась вниз.
С трудом поднялась на ноги, тряхнула головой, нашла взглядом метлу... вернее, то, что от нее осталось. Шмыгнула носом. Перевела несчастный взгляд на громадный бук, растущий у пещеры. Распустил тут корни, злыдень!
Рядом зависла на своем помеле Яга:
– Что, Васёнка, с горки покататься решила? Позабавилась – и хватит уже, домой пора. А то и к вечеру не дотопаешь, путь не близок..
– А ты, бабушка, разве меня не довезешь? – спросила Васёна – и тут же пожалела о своих словах.
– А зачем тебе? – удивилась Яга. – У тебя своя метла есть. Догоняй!
И, аккуратно нырнув под свисающий корень бука, исчезла в черном отверстии пещеры.
Васёна, глядя вслед старухе, прошипела сквозь зубы:
– А чтоб тебя отсюда да на Лысую гору...
Да она, Василиса, и сама хороша! С чего она вздумала
