Я спускаю трусики, перешагиваю через них, чтобы отправиться в душ.
На кухне я оказываюсь спустя десять минут. На мне пижама чёрного цвета, состоящая из шортиков и маечки. Мои волосы блестят, с них то и дело стекает несколько капелек воды на мою шею, затем опускаясь по спине, вызывая приятную прохладу.
Я не знаю, что творится в голове у бабушки и узнала ли она меня, но на столе уже стояла чашка с горячим какао и тарелка, в которой уместились три бутерброда с сыром и ветчиной.
Я улыбнулась, посмотрев на дверь её комнаты. Она решила не составлять мне компанию.
Я опустилась на стул, закинув ноги на стол, быстро закидала бутерброды в свой обезумевший желудок, толком не жуя, залила их сладким напитком, после чего быстро удалилась к себе.
Мой телефон все ещё гудел с периодичностью раз в два часа. Как же меня бесил этот звук! Уверена, он именно на это и рассчитывал – я сдамся только потому, что не смогу долго сдерживать свой гнев.
И он, мать вашу, не ошибся!
Я клацнула зубами, провела пальцем по сенсору, принимая звонок.
– Чего тебе? – рыкнула я.
– Вконец охуела? – взревел мужской голос в трубке, от чего мои перепонки чуть не взорвались. – Съебалась, никого не предупредив!
Вот так всегда! Поэтому я и не отвечаю на его звонки!
– Пошёл ты! – огрызаюсь я. – Говори, зачем звонишь, или я прямо сейчас выкину телефон в окно!
Слышу, как захрустели его зубы.
– Маркус! – Укорил женский голос возле него. – Неужели так трудно быть с ней помягче?
– Она послала меня! Как мне после этого с ней разговаривать?
– Ты первый начал! – парировала девушка, не отступая.
Я закатила глаза.
– Я вам не мешаю, не? – теряю терпение, которого у меня отродясь не было. – Маркус, у тебя ровно минута, чтобы сказать мне, что ты хочешь.
– Почему ты не сказала, что уехала? – Его голос немного смягчился, но до приятной беседы нам как до китайской Пасхи.
– Почему я должна тебя предупреждать?
Хватит и того, что я рассказала о своих планах несколько дней назад.
– Это нужно объяснять? Мы – семья!
– Никакая мы не семья! – Я даже головой покачала, словно он мог это увидеть.
– Салли…
– Хватит, Маркус! Ты должен радоваться. Я наконец отстала от тебя, чего тебе ещё от меня надо?
– Салли, ты не можешь просто так взять и уехать! Тебя отпустили по УДО – это значит, что твое перемещение должно контролироваться! Иначе тебя вернут обратно, а это…
Он замолчал, не договорив.
– Что это? – подтолкнула его.
– … не то, что я хочу для тебя, – закончил он.
– Я тебя умоляю, – фыркнула я, закатив глаза. – Избавь меня от таких душещипательных слов, Маркус. С каких пор я для тебя вообще стала больше значить, чем грязь под твоими ботинками?
– Салли! – одёрнул он.
– Я знаю, что накосячила, ясно? – Я правда это знала. – Не нужно меня постоянно контролировать.
– Мы переживаем за тебя.
– Вот не стоит! Я сама могу себя защитить. – Ага, защитила уже однажды.
– Я знаю. И ты ни в чем не виновата!
От его слов по коже побежали мурашки. Не виновата? А кто тогда виноват? Папа Римский? Или пингвины в Антарктиде?
– Хватит, Маркус, – выдохнула я, вяло опускаясь на кровать. – Я устала, поэтому на сегодня с меня хватит.
– Ты хорошо добралась? – Откуда появился этот участливый голос? Это красотка Яна на него так влияет?
– Тут всего два часа езды. Что могло со мной случиться?
Маркус молчал. Тишину нарушало только его неровное дыхание, как бы говоря, что могло случиться все, что угодно.
– Я скажу отцу позвонить местному шерифу. Загляни к нему завтра. И, Салли?
– Что?
– Ты должна вернуться в школу.
– Ни за, мать вашу, что!
– Салли…
– Нет! Нет! И нет! Маркус, ты свихнулся?
– Я знаю, что тебе уже девятнадцать! Но ты так и не окончила школу. Тебе нужен аттестат.
Я вскочила, принялась ходить по комнате, сжимая телефон так сильно, что он вот-вот треснет. Ну, или моё ухо. Третьего не дано!
– Ни черта он мне не нужен! Ещё скажи, что потом я пойду в колледж, как и положено хорошей девочке!
– По поводу колледжа я не знаю. – Он что, на хрен, серьезно? – Но в школу ты вернёшься. И это не обсуждается.
– Да мне никто не позволит приблизиться к учебному заведению!
– Отец договорится об этом. Твое дело просто…
– …не влипать в чертовы неприятности?
– Просто отучиться.
Я прошипела что-то нечленораздельное.
– Приму это за согласие, – хмыкнул Маркус. Чертов идиот! – Как там бабушка?
– Старуха окончательно впала в маразм. Она выстрелила в меня из игрушечного пистолета!
И смешно, и страшно, честное слово!
Маркус заржал, а я отчаянно сомкнула губы, чтобы не присоединиться к нему.
Я всегда хотела вот так разговаривать с ним. Я стремилась к тому, чтобы он обратил на меня свое царское внимание. И он обратил. Только уже слишком поздно.
Я больше не хочу их присутствия в своей дырявой жизни.
ГЛАВА 2POV Салли
Здесь мало света, много шума и непередаваемый аромат. Это место знакомо мне с детства.
Знаете, это смешно.
Для многих детство ассоциируется с мамиными пирогами, теплыми посиделками, рождественскими индейками, но не для меня. Моё детство чётко ассоциируется с ароматом клубничной смазки, латекса, дорогих сигар, дымогенератора и голых девушек, скользящих по шесту.
Хотя нет, не смешно.
Логично, что я стремилась к тому миру, в котором выросла, хотела стать его частью. И мне это почти удалось.
Мужская рука обвивает мою тонкую талию. Я во многом себе отказывала, чтобы она и дальше оставалась такой. Его дыхание опаляет мою шею, когда он нагибается, чтобы укусить меня за мочку уха. Я вздрагиваю. По телу тут же проходит волна дрожи – и я не понимаю то ли это от возбуждения, то ли от отвращения. К нему и к самой себе.
Но я должна сделать это наконец. Мне нужно пересечь эту черту, дабы опуститься ещё ниже.
Я поднимаю голову, чтобы посмотреть на мужчину, с которым я собралась трахнуться прямо сейчас. Он высокий, немного гориллоподобный, но это неважно. Как там говорит Анжела – главная стриптизёрша этого клуба? Мужчина должен быть чуть симпатичнее обезьяны. Фу, конечно, но ей виднее.
