крепкими ладонями слезы с опечаленного лица родительницы.
– Ой, скажешь тоже, Василек, – махнула мать рукой и тоже улыбнулась, – Какая из нее невеста-то… Девчонка добрая, но слабоумная. Мать с отцом ее рано покинули, может от того и выросла такой. Ей с жучками, да с травушкой-муравушкой в пору шептаться, а не с парнями любезничать. Придумала тоже мне, что звериный язык понимает. Горемычная…, – вздохнула Матрена.
Васильком народ звал девушку, живущую с Матреной по соседству. Василиса и, впрямь, была не как все, но люди любили ее за покладистость характера, хотя часто и посмеивались над бедняжкой-сиротой.
– Вон, вон, глядите, – завопила ребятня за забором, – Василек, опять с мурашами балакает!
– А ну, брысь, малявки! – почти, по-настоящему, грозно сдвинул брови Егор, и голопузая малышня тут же разбежалась. – Ты и муравьиный язык понимаешь? – улыбнулся он, обращаясь уже к девушке, и присел рядом.
Василиса засмущалась, щеки ее зарделись, девушка опустила глаза.
– Вот, и ты меня не нормальной считаешь…
– О чем же муравьиный народ сплетничает? – вместо ответа, продолжая улыбаться, спросил Егор.
– Некогда ему сплетничать. Муравьи – народ трудолюбивый, – серьезно ответила девушка.
– Ишь ты, как…. Эх, Василек, Василек, ты и, правда, смешная. Говоришь, будто знаешь, наверняка.
Василиса резво поднялась и засмеялась:
– А, вот, та галка, – где-то в ветвях закричала птица, – На тебя ругается, что ты как и все, Фома не верующий!
Егор тоже встал и подхватил в свои огромные руки кружащееся среди солнечного дня хрупкое тело девушки:
– Верю, верю всякому зверю, а тебе Васильку немного погожу! – они оба засмеялись. Егор запутался в ее, не заплетенных светлых прядях волос. – Они у тебя лугом пахнут, – сказал парень, – Ромашками…
Василиса, воспользовавшись его замешательством, вырвалась из крепких рук и хитро посмотрела со стороны. Синие глаза ее, за что еще и прозвали девушку Васильком, прищурились, густые ресницы порхнули несколько раз. Девчонка уловила момент, неожиданно ущипнула Егора за щеку и со всех ног кинулась бежать прочь.
– Вот тебе, Егорка, большая горка! – заливисто хохоча на бегу закричала девушка.
– Ну, Василек, берегись! – и солнце светило, и небо было голубое, и счастье было рядом, на расстоянии вытянутой руки.
Только, недолго длилось беззаботное время. Пришла беда в их края.
– Чужеземцы позарились на наши земли. Совсем скоро загорятся в огне соседние города и села. Недалеко время, когда и наше село горе накроет, – отец Егора встал из-за стола. – Настала пора защитить от надругательств врага нашу землицу!
Матрена кинулась на шею мужа.
– Ох! – вырвалось из ее груди.
– Я с тобой, отец! – вскочил рядом с ним Егорка.
– Нет, сынок, силен ты, но молод еще, – охладил его пыл отец. Одной силой врага не одолеешь, тут житейская мудрость нужна. Погоди, пробьет и твой час.
Ни один день и ни одну ночь сражались за землю русскую храбрые воины. Положили на поле боя тысячи своих голов и голов чужестранцев, была среди них и отцовская. Однако, враг, как полчище тараканов, неотступно двигался вперед.
– Хватит ждать! – сказал, однажды, Егор матери. – Зачем моя сила, если от нее нет никакого проку!
– Егорушка! – только, и выкрикнула Матрена.
Синие глаза Василька потемнели от слез. Они прощались на задворье.
– Эй, Василек, я ж тебя одной рукой поднимаю, – он подхватил и поднял девушку, будто пушинку высоко-высоко, но на этот раз она не засмеялась, не поколотила его, как обычно, – Да, я всех этих поганых иноземцев враз раскидаю! – улыбаясь, горячо пообещал Егорка, что все будет хорошо.
Вместо ответа, Василиса накинула ему на шею неказистую подвеску.
– Своим руками делала, – На холстяном клочке камешки, да, ракушки нашиты вперемежку, – Каждый камешек заговаривала, – сказала девушка грустно, – Какой на удачу, какой на память, а какой – на жизнь… Пусть удача от тебя отвернется – не страшно. Если забудешь меня – я не обижусь, главное, чтобы камешек на жизнь свою силу не утратил и тебя от погибели защитил! – сказала Василек и заплакала.
– Сестренка, – обнял ее Егор, – Я сохраню все твои камешки. Мы еще с тобой побегаем по нашей поляне под солнечным дождем!
Шли бои жестокие не на жизнь, а на смерть, между тем, распространились по округе слухи добрые: объявился непобедимый воин, что один с дюжиной чужеземцев справляется. И нет ему равных: стрела его не берет, меч не сечет, кулак перед ним бессилен. Испугались враги русского богатыря и отступили на время. Вернулся домой Егорка. Радости Матрены предела не было, от счастья забыла она уже и про заклятье колдуньи. А Василек то, так разволновалась, что побоялась встретиться со своим закадычным другом. Сам парень пришел к ней.
Взял Егор в свои ладони ее руки и сказал тихим голосом:
– Как обещал, все твои побрякушки сберег, – и, распахнув рубаху, показал амулет на своей могучей груди. Прильнула к ней Василек и услышала стук его сердца. На какое-то мгновение ей показалось, что оно выстукивает ее имя. Засмущался могучий воин, внутри его что-то зашевелилось. Он не понял что, именно, но это что-то было до боли трогательное, ранее не ведомое. Испугался неизвестного чувства Егор и отступился от девушки. Щеки Василисы залились краской, не сдерживавшая своего порыва нежности, девушка убежала прочь.
Тем временем, враг снова поднял голову и пошел на сам Царьград. Кровь полилась рекой. И, вот, однажды, прискакали посыльные от самого батюшки-царя. Егорка быстро собрался в дорогу, но второпях не забыл он про подарок Василисы, холстяной клочок по-прежнему оберегал его сердце. Победителем вышел Егор и из этой битвы. Не по зубам пришлась град-столица лютому противнику.
– Должно быть, у этого русского воина слабое место! – топнул в ярости ногой чужеземный правитель, – Ни власть, ни золото ему не нужны, ни блага земные, ну чего-то же ему не хватает в этой жизни! Узнать! Все про него узнать! – кричал разгневанный хан своим подчиненным.
Через неделю хану докладывали:
– О, великий повелитель! Непобедимый русский – выходец из простонародья, в детстве он чуть не умер от горячки, но чудесным образом воскрес и обрел невиданную силу. Люди говорят: мать обращалась к самой ведьме за помощью. Но точно никто ничего не знает.
– Стадо баранов! Ведьмы никогда просто, так ничего не делают. Значит, был уговор какой-то между ними… Я узнаю тайну этого русского, – смахнул со злости вражеский предводитель все яства, приготовленные для него, – Но не от вас, шайтанское отродье!
Жизнь снова наладилась. Враги больше не донимали, боялись русского богатыря. Солнце снова засияло, разошлись на небе тучи. Егорка зажили с Матреной, как прежде. Вроде все нормально. Да, вот, грусть одолела сердце парня.
