колхозе», как привычно называли деревенские их хозяйство, срочная работа, так что нечего языком молоть, работать пора, пошла будить муженька.
— Че надо? — наконец-то минут десять спустя из дверей высунулась заспанно-похмельная рожа Цыгана.
— Работка есть по твоему профилю! — сказал в ответ Михаил. — Вал проточить и шлицы нарезать…
— Мля, башка трещит, — поморщился Цыган. — Че орете-то тут? Щас аспирину сожру и пойду…
«Щас», впрочем, и затянулось почти на полчаса — после чего мужик со страдальческим видом забрался в машину, и они рванули в сторону фермы. Как сразу узнал Михаил Васильевич, вал к этому времени уже успели наплавить — и сейчас он лежал остывал где-то около станка. С несколько рассеянным видом походив по мастерской, Цыган в конце концов взял муфту, которая должна была одеваться на шлицевую и, ворча об отсутствии у него модульной фрезы, достал из ящика обломок концевой фрезы и, что-то поворчав, начал обдирать на наждаке две лыски чтобы запихнуть его в держатель «летучки». Но вот, наконец, сделав лыски, он принялся перетачивать обломок фрезы под резец с нужным профилем, что тоже заняло немало времени.
И вот Цыган наконец-то закончил с подготовительными работами и, включив токарный станок, довоенный «американец», принялся, периодически матерясь, обдирать сварку, а затем, после чернового прохода, достал из ящика старый ржавый штангенциркуль и находящийся в примерно таком же состоянии микрометр нужного размера. По-прежнему матерясь, сегодня Цыган был явно не в духе, на то, что у них нет даже мерных плиток, проверил правильность показаний микрометра по наружной обойме подшипника, затем замерил штангенциркулем получившийся после обдирки сварки размер и продолжил точить. Но вот наконец-то где-то через полчаса, довольно ухмыльнувшись, он достал заготовку из патрона и пошел к фрезерному станку, однако в этот день словно все было против него! Вкорячив на стол станка делительную головку и закрепив в шпинделе «летучку» с самодельным резцом, Цыган уж был готов приступить к работе, но щелчок кнопки запуска мотора привел лишь к тому, что из электрошкафа станка пошел небольшой дымок, а во всем ангаре погас свет — поскольку предохранители в станке давно были заменены куском гвоздя, а пакетник на входе и вовсе не имел функции защиты от короткого замыкания.
— Василич! — выбежав из ангара на улицу, где Михаил с механиками как раз возились с ремонтом трактора, заорал Цыган. — Свету п***а! Ни***я ниче не работает!
— Мля… Ты что ли опять чего у***л? — дополнив свои слова еще несколькими ругательствами, спросил один из механиков.
— Да какой я?! — возмутился Цыган. — Я только кнопку тык, а оно херак!
— И, как назло, Сергеича нету, — произнес Михаил.
Ну да, их «колхозный» электрик как раз валялся в больнице с сорванной спиной… И заменить-то его было толком и некому!
— Слышь, Василич, — спросил один из мужиков. — Ты ж это, как его… Радиофизик! Разберешься там может?
— Да уж придется, — вздохнул Михаил.
Ну да, больше-то все равно некому… В конце концов, в электричестве он разбирается, схемы знает, даже когда-то сам радиолюбителем был. Так что особых проблем тут не ожидалось… И вскоре, достав из шкафа древний, размером с небольшой чемоданчик, вольтметр и поставив около рубильника одного из слесарей с наказом «чтобы никто не врубил по дури», Михаил Васильевич начал разбираться с этим проклятым станком. Но, едва открыв дверку, он чуть не выпал в осадок от увиденного… В электрошкафу торчал целый клубок перекрученных, перепутанных между собой проводов — где-то с кусками изоленты на соединениях, а где-то и вовсе с оголенными концами от давно отсутствующих на месте вещей!
— Млять! — не выдержав, выругался Михаил Васильевич, что было ему совсем и не свойственно.
В этом царстве хаоса и впрямь немудрено было и запутаться — так что пришлось первым делом заняться тем, что более-менее разобрать все это хозяйство и понять, что же тут вообще начудили неведомые ему колхозные «электрики». Впрочем, после более подробного разбирательства с содержимым «электрошкафа» стало понятно, что оригинальной схемой из после долгих поисков найденной в кладовке у электрика замызганной книжки тут, что называется, даже и не пахнет. Все управление станком было сведено к сдвоенной кнопке «Пуск» — «Стоп», пускателю на включение мотора шпинделя в единственном направлении и проводу для питания лампочки на обычные 220 вольт. Ну и «предохранители»-перемычки, разумеется… Все остальное даже если и было на месте, то было уже давно и надежно отключено и не использовалось. В конце концов, отыскалась и причина поломки — отвалившийся и устроивший короткое замыкание провод на выходе с пускателя, после чего дело пошло на лад. Впрочем, не рискнув оставлять все как есть, Михаил Васильевич все же по очереди отсоединил (и, судя по состоянию одного из проводов, не зря), заново зачистил и, сделав «колечки» на концах, присоединил все провода с пускателя. После чего, щелкнув автоматом, включили электричество в мастерской, и довольный Цыган приступил к работе.
Медленно крутя ручку подачи и периодически поворачивая делительную головку, он неспешно резал новые шлицы на восстановленном валу, и еще через пару часов дело было наконец-то готово. Наконец-то, с довольным видом выйдя из мастерской, он небрежно махнул валом с насаженной на его конец муфтой.
— Ну че, мужики! — усмехнулся своей любимой шуткой Цыган. — С вас пузырь!
— Обойдешься, — также привычно отшутился один из механиков. — Тебе и без нас поднесут!
— Ну вот как всегда… Никто не любит бедного цыгана, — опять практически тот же «классический» ответ.
Говоря это Цыган, разумеется, всегда изображал самое что ни на есть страдальческое выражение лица — хотя все прекрасно понимали, что он это все просто разыгрывает. Иногда даже подшучивали, что в нем артист пропадает, на что Цыган усмехался и говорил, что: «Не, таких как я туда не берут… А то ведь без работы останутся!»
— Ну отлично, — подвел итог Михаил Васильевич. — Теперь прямо завтра утром за работу!
Однако этим планам сбыться было не суждено… Когда мужики уже собирались расходиться по домам, на рембазу вдруг нагрянул местный «хозяин»… Узнав об их планах и обматерив всех собравшихся, тот потребовал немедленно приступать к ремонту комбайна, который, дескать, должен прямо завтра с утра выйти в поле, а потому «арбайтен, арбайтен»! После чего опять укатил в город, а мужики, выматерившись в адрес «хозяйчика», приступили к ремонту… Ползая по темноте, при свете лишь переносной лампы, вокруг комбайна они практически непрерывно материли «господина Евдокимова», говоря про то, что был, дескать, нормальный мужик, да «испортила его капитализма»… Однако, даже уже находясь в состоянии откровенного отупения после целого дня тяжелой работы и бессонной ночи, продолжали
