отточено, каждый взмах идеален.
Построение необходимых линий закончилось появлением голубоватого свечения на кончиках пальцев Смит.
— Отлично, — прошептала она, не открывая глаза.
И вновь продолжила выстраивать конструкты, способные запереть Архитектора в клетку.
«Думаешь, это возможно? — внезапно ожил он в моей голове. — Для меня не существует никаких преград. Я вырвусь из любого плена!»
Я попытался отвлечься, чтобы не слышать его, но тот напирал. Его голос становился все громче, заставляя меня сморщиться от боли.
«ДАЖЕ НЕ ДУМАЙ БОРОТЬСЯ СО МНОЙ!»
Рука моя вновь ожила, дернулась, но наручники не дали ему ударить меня.
— Лучше ускориться, — осторожно поторопил я Смит.
Та, казалось, вообще ничего не слышала, она была погружена в транс и что-то шептала себе под нос. Концентрация ее была невероятной, я смотрел на Смит и чувствовал эманации ее энергии, плотной и колючей. Глава Школы выписала в воздухе несколько фигур и в ту же секунду там начали проявляться полосы.
Потом возникло сияние. Оно начало краснеть, словно наливаясь кровью. Я понял, что происходит что-то незапланированное — слишком отталкивающим был этот цвет. Однако сделать уже было что-то поздно. Процесс был запущен и пытаться сейчас в него вмешаться было равносильно, что лезть голой задницей в муравейник — ничего хорошего это не сулило.
В сиянии начал клубиться дым, неизвестно откуда появляющийся. Отчетливо запахло гарью и паленой шерстью. Я глянул на Смит, чтобы предупредить, но та была слишком погружена в себя и беспокоить ее сейчас было категорично нельзя.
Дым тем временем начал сгущаться, в его клубах то появлялись, то исчезали очертания каких-то причудливых зверей. А потом вдруг отчетливо проступил образ Архитектора.
— ДУМАЕТЕ МЕНЯ МОЖНО ЗАПЕРЕТЬ?! — прорычал он, да так, что задрожали стены.
Тут же неведомо откуда ударил ветер, крепкий, скидывающий со стола бумаги и книги.
— Скорей! — не выдержал я, чувствуя, как все внутри меня начало переворачиваться.
Я чувствовал, как Архитектор пытается вырваться, причем в прямом смысле этого слова, порвав мою плоть, сломав ребра и прогрызть грудь.
Смит вскинула руки вверх. Тут же в воздухе возник круг, внутри которого была вписана звезда. У каждой вершины фигуры поблескивали руны. Я сообразил, что это была та самая печать. От нее веяло чем-то старым, пыльным. И мощным. Лицо щипало, будто рядом был источник тока, статика заставляла жмурить глаза и трясти головой, а искры сыпались с волос.
— ВАМ МЕНЯ НЕ ЗАПЕРЕТЬ! — закричал демон.
Завыл ветер, протяжно и страшно. Бумаги взмыли вверх, к потолку, засвистело и зарычало, будто в этом ветре прятался хищный и голодный зверь.
— ВАМ МЕНЯ НЕ ЗАПЕРЕТЬ! — повторил Архитектор.
Меня швырнуло к стене, я больно в нее врезался, но не упал. Ноги подняли меня и вновь направили на стену — я только успел закрыть голову от встречи с бетонной преградой.
— ВАМ МЕНЯ НЕ ЗАПЕРЕТЬ!
Ветер едва не срывал скальп, острый и злой, он резал кожу, готовый нашинковать меня на куски, лишь бы выпустить наружу своего хозяина.
Печать зрела, наливалась светом. Смит держала ее и видел, что ноги женщины дрожат — она едва управлялась со столь сложной и тяжелой конструкцией.
Скорей! Ну же!
Смит хрипло выкрикнула и бросила печать на меня.
Я успел лишь увидеть, как ее край прикоснулась к моей голове, а потом все наполнилось невыносимым шумом. Крики, свист, рык и скрежет — все смешивалось в единую какофонию, играя мой прощальный марш.
Я упал, закрыл уши руками, но это не помогло. Казалось, меня сейчас вывернет наизнанку, кости и мышц перемалывало, а Архитектор уже не угрожал — он просто кричал, не человеческим, но звериным рыком. Однако в интонациях этого крика было уже не ликование, а злость, досада, боль...
Кажется, я потерял сознание, потому что когда в следующий раз открыл глаза, шум исчез. Комната была наполнена тишиной. Не успел я произнести и слова, как чья-то рука шлепнула меня по щекам.
— Живой? — спросила Смит.
Голос ее мне не понравился — уставший, дребезжащий, старый.
Я открыл глаза и слова застряли в горле.
Голова Смит была абсолютно седой!
— Что... с вами? — только и смог вымолвить я.
— Тяжелые конструкты берут свою плату, — устало ответила она. Спросила: — Как ты?
Я прислушался. Архитектора слышно не было.
— Вроде, ничего.
— Хорошо, — кивнула Смит. — Но это временно. Нужно найти другой способ, который раз и навсегда...
Договорить она не успела — в дверь постучали, требовательно, громко.
Смит вздрогнула, обернулась. Не успела ответить, как ручка повернулась и дверь распахнулась. На пороге возник высокий человек в черном костюме. Он был весь прямой, словно вырезанный из бумаги и каждое его движение говорило о том, что это очень важный человек.
— Госпожа Смит? — спросил он, даже не удосужившись взглянуть в нашу сторону.
Казалось, его ничего не могло смутить — ни наш взмыленный вид, ни разбросанные по всей комнате бумаги.
— Вы госпожа Смит?
Голос его был так же строг, таким голосом не привыкли говорить добрые слова, только раздавать команды и приказы.
— Да, это я, — ответила женщина. — А с кем собственно имею честь разговаривать?
— Я из администрации Его Величество Императора.
Брови Смит вздрогнули, чуть поползли вверх.
— И что же вам надо? — осторожно спросила она.
— Вас вызывает к себе Император, — сказал он и вдруг прищурено с подозрением глянув на Смит и чуть улыбнувшись, словно говоря «знаю я вас, не пытайтесь меня одурачить», добавил: — У Его Величества Алексея Ивановича есть несколько вопросов по поводу проведенного недавно турнира...
И перевел взгляд на меня.
Глава 2. Переезд
— Александр, вы идите пока домой, а я схожу на встречу, — деликатно произнесла Смит. — Вы сможете дойти до дома?
Я кивнул. Тихо спросил:
— Моя помощь нужна?
— Нет. Вечером позвоню, — так же тихо ответила она.
Я вернулся домой и долго отмокал в ванне, размышляя о том, зачем же Император вызвал Смит к себе, да еще и по поводу турнира. Уж не донесли ли ему всю суть того, что произошло там на самом деле?
Отец встретил у порога, долго расспрашивал. Потому, убедившись, что со мной все в порядке, немного успокоился. Я узнал, как у него дела и он поведал мне, что быстро собрал небольшую конференцию и опроверг все
