— Эрин Шэдли, — прочитал экзаменатор в личном деле. — Здравствуйте. Проходите. — Он указал на кресло.
Я неторопливо приблизилась, стараясь не поддаваться панике. Ко мне подошёл один из экспертов и любезно, но очевидно устало объяснил:
— Мисс Шэдли, подпишите, пожалуйста, согласие на проведение физических процедур и ложитесь сюда. Мы подсоединимся к нейромедиаторам вашего мозга, это позволит нам в полной мере отслеживать ваш мыслительный процесс. Мы должны быть уверены, что вы не используете артефакты, препараты психогенного свойства, и любые другие шпаргалки.
— Хорошо.
«Берлингер» не раскрывал подробности тестового. Всё всегда происходило в разных обстоятельствах, участники получали разные вопросы, в Инфранете собралась не одна тысяча вариантов заданий. Нейромедиаторы стажёры прошлых годов ещё не получали.
Что ж.
Я уверенно поставила подпись. Меня проверяют? Определённо. Артефактика — новая наука, неизведанная, с бесконечными испытаниями и ошибками. Нужно уметь адаптироваться под постоянно меняющиеся вводные.
Кресло оказалось мягким. Липучки на висках — холодными и влажными из-за силиконового геля. Дуга наушников — слишком большой, они немного сползали.
— Меня зовут Эван Дэппер, я ваш экзаменатор, — представился голос в ушах, — прошу вас, мисс Шэдли, постарайтесь сильно не волноваться. Мы получаем показатели вашего пульса, сейчас он чуть выше нормы. Если что-то будет вас беспокоить, обязательно предупредите. Мы сразу остановим собеседование.
— Хорошо, — кивнула, когда поняла, что от меня ждут ответа.
— На потолке будет голограмма, чтобы вам было спокойнее, смотрите туда.
— Хорошо.
— Наш разговор записывается. Начнём с простых вопросов. У нас с вами всего двадцать минут на собеседование.
Мне надоело говорить «хорошо» и я сказала:
— Ладно.
— Расскажите немного о себе.
— Это не вопрос, — ляпнула тут же.
Повисла пауза. Думаю, у них на экране отразилось, что на несколько секунд у меня пропал пульс.
— Кхм. Что вы можете рассказать нам о себе? — елейным голосом прошелестел экзаменатор.
— Я обычная девушка, родилась в простой семье, живу в одном из районов Акамара. Моя биография самая простая и вряд ли кому-то интересна.
— Довольно сухой ответ. Участники обычно пытаются выделиться.
— Я выделяюсь простотой и обычностью, — пожала плечами, явно забыв, что умею шевелить и другими частями тела.
— Ну хорошо. Где вы сейчас учитесь? Если учитесь. Или, может быть, уже работаете?
Я сделала глубокий вдох прежде, чем ответить. Нейромедиаторы оказались для меня сюрпризом, врать точно было бы плохой идеей, поэтому пришлось импровизировать.
— Учусь. Я заурядная личность, утром хожу на учёбу, сижу на лекциях, по вечерам совершенствуюсь в любимом деле, по ночам мечтаю. Я хочу работать в «Берлингере» и пришла сюда не о себе говорить, мои знания представляют куда больше интереса, чем я сама.
В ушах хмыкнули. Похоже, Дэпперу понравился мой ответ.
— Что вы знаете о «Берлингере», мисс Шэдли?
— Много всего.
— Поделитесь с нами.
— И дня не хватит.
— А вы постарайтесь.
Я вздохнула, собираясь с мыслями, и выпалила, глядя на голограмму моря:
— «Берлингер» был основан двумя друзьями — Рупертом Берлингером и Дереком Юргесом. Они собрали первый артефакт буквально на коленке. Никто прежде не верил, что магию можно помещать в предметы, но Берлингер и Юргес изменили этот мир. Маленькое дело выросло в огромную фирму. Существует три вида магии. Первая — воздействует на чувства. Вторая — на разум. Третья подчиняет себе физическую форму. Но потом Юргес ушёл из общего бизнеса и создал свою фирму по изготовлению артефактов. Патент был зарегистрирован на обоих, поэтому Юргес безнаказанно скопировал технологию Берлингера. Сейчас это главные конкуренты на рынке артефактики.
— Ну вот, уложились всего в минуту, — попенял экзаменатор. — Ладно, неплохо. Если бы я сказал вам, что мне не хватает в жизни радости, что бы вы мне ответили?
— Покупайте наши артефакты, и тогда «Берлингер» решит все ваши проблемы, — кисло процитировала я слоган компании, чем заставила Дэппера посмеяться ещё раз.
— И всё?
— Сказала бы, что у меня есть решение. Часы. Или ожерелье. Недорогое, но ценное, потому что в нём заложено счастье.
— Поясните?
— Я говорю о филмагии: я бы заложила магию счастья в часы. Или ожерелье. И предложила бы вам.
— А если бы я сказал, что сломал ногу, но мне кровь из носу завтра нужно быть на работе?
— Артефакт заживления приведёт вас в форму за пару дней.
— А если бы я сказал, что жутко ревную свою девушку?
— Я бы сказала, что вы идиот.
— Не очень-то деликатно, — в голосе послышалось лёгкое недовольство. А может, просто шумы в наушнике.
— И предложила бы артефакт чтения мыслей от рациомага. Думаю, поможет.
— А если бы я сказал, что у моей бабушки деменция, и мне срочно нужна помощь?
Захотелось злорадно хмыкнуть, но я сдержалась.
— К сожалению, кроме артефакта чтения мыслей, больше не существует артефактов, способных воздействовать на мозг. Магические плетения и нейронная сеть мозга — очень похожи между собой, но как только их пытаются соединить, магия либо поглощается, либо, наоборот, насыщается так сильно, что приводит к смерти. Открытий в этой области ждать ещё нескоро, так как испытания осложняются этической стороной вопроса.
— А вам самой с какой магией работать комфортнее?
Захотелось рассмеяться, но я снова сдержалась.
— Дело не в магии, а в маге.
— Поясните.
— Маги рождаются с разным уровнем дара. Если ты смог наладить контакт с магом, по сути, ты поладил и с его магией.
— Вы правы. Но, всё-таки, с какой магией вам работать комфортнее? Может быть, есть любимый артефакт?
— Нет. Пока вы не спросили, я и не задумывалась, что какую-то магию можно любить больше.
— Ладно, — голос вздохнул, фоном послышался звук стучащих по клавишам пальцев, — чего вы ждёте от этой стажировки, мисс Шэдли?
Счастья, на самом деле.
— Я жду новых открытий, — почти не слукавила.
— Что, хотите создать новый артефакт?
— Почему бы и нет, — пожала плечами и чуть не поколотила себя за это.
Эван Дэппер издал настолько презрительный смешок, что мне ничего не оставалось, кроме как мысленно топить его в голограмме моря. Надеюсь, у них на экране замигал отдел мозга, отвечающий за фантазию.
