Я аккуратно повернула голову к Стасу. Его лицо казалось расслабленным и умиротворенным, и в то же время руки с маниакальной настойчивостью сжимали руль.
— Стас, все в порядке? Ты нервничаешь? — произнесла я тихо.
— Все хорошо, детка. А скоро будет еще лучше, — и мужчина повернул голову в мою сторону. Его губы украшала саркастическая улыбка, а в глазах блестел огонек довольства и неприятного злорадства. — Потерпи совсем немного, мы почти на месте.
Я отвлеклась от созерцания лица Стаса и повернула голову. Огромные резные ворота, украшавшие въезд в поселок, маячили перед глазами. Две камеры с разных сторон были направлены на нас, даря некоторое подобие успокоения. Не знаю, почему вдруг сейчас мне стало очень неуютно со Стасом, безумно захотелось выйти из машины и оказаться как можно дальше от этого мужчины.
Стас посигналил и нам открыли ворота. Около поста охраны он вышел и показал пропуск на территорию, а я открыла дверь машины и вылезла, громко здороваясь с бравыми ребятами — охранниками. Теперь меня видели… со Стасом… Алена, кажется, тебе пора подлечиться. Паранойя на лицо. Поздравляю, ты обзавелась новой фобией — боишься своих бывших мужчин! Правда, Стас еще не знает, что он в ряду бывших. И с чего я вдруг стала бояться Стаса?! Стаса, с которым встречалась целых два года! Мужчину, который мог бы стать мне хорошим мужем!
Поговорив с охраной, Стас залез в машину и, мельком взглянув на меня, тронулся с места. Через минуту мы были у ворот красивого дома с яркими красными воротами. Стас нажал на пульт, и ворота отъехали в сторону, являя нам великолепный вид двухэтажного дома.
— Выходи, детка, приехали, — почему в его словах вновь слышится усмешка?!
— Стас, знаешь, мне что-то не хочется больше звезд, костра и посиделок. Голова болит, и я чувствую себя нехорошо. Слабость какая-то… да и на работу завтра.
— Так это же исправимо! Сейчас мы мигом исправим твое плохое настроение. Сейчас-сейчас, — и Стас с легкой улыбкой закопошился в бардачке. — Вот, держи! Это сок. Манговый. Такой, какой ты любишь. Я специально заезжал за ним в магазин.
Я взяла бутылку. Аккуратно откупорила крышку, подсознательно проверив, что резьба не сорвана и сделала глоток.
— Пойдем, для прекрасного вечера все готово. Знаешь, я старался… — и опять тонкая усмешка.
Я вышла из машины, попивая сладкий сок и разминая ноги, пошла к деревянной беседке. Мне вдруг очень сильно захотелось присесть… прилечь… спать…
ГЛАВА 2Я очнулась и сразу открыла глаза. Правда, далось мне это с большим трудом. Чувство было такое, точно я вынырнула из глубокого темного колодца. И тут же я все вспомнила: и насмешливые губы Стаса, сарказм в его голосе и это мягкое и нежное «детка». А еще свое пренебрежение и желание оказаться как можно дальше от Стаса. Теперь, моим противоестественным ощущениям нашлось оправдание — это было предчувствие! Впредь буду верить собственной интуиции! Если выживу, конечно…
И вот сейчас, когда я попыталась пошевелить рукой и не смогла — я похолодела от ужаса. Попыталась пошевелиться снова — и снова неудача. Руки и ноги прочно связаны за спиной, и не просто связаны, а связаны крепко, так, что пошевелить ими практически не возможно. А еще холодно! Я попробовала аккуратно осмотреться. Беседка. Где упала, там и лежала. А что?! Очень удобно! Внутри беседки бесчувственное тело не видно!
Я попыталась приподнять голову. Но стоило мне пошевелиться, как откуда-то сбоку донеслось тихое и злорадное:
— Очнулась?
Да, Стасик был здесь. Он сидел на лавке беседки и читал какой-то новомодный журнал. Его гладкая обложка отражала отблески света — это, наверное, освещение около дома.
Стасик спокойно поднялся, и без того возвышаясь над моим телом. И аккуратно сложив журнал, отбросил его в сторону. А после подошел ко мне так близко, что его ботинки заслонили… собственно весь вид.
— Как ощущения, детка?
Мозг, наконец, заработал. Значит, так: мы в беседке, на улице. Можно попробовать заорать… но стоит ли лишать себя зубов?! Он об этом наверняка позаботился… о том, чтобы меня не услышали. Но охрана?! Нас видели!
— Зачем ты меня связал? — хрипло, не узнавая собственного голоса, произнесла я.
— Хочу поиграть, Олененок, — его улыбка стала шире, — или отомстить. Знаешь, ты не с тем связалась.
Так я и сама уже поняла, что не с тем…
От его слов веяло ненавистью, а еще гневом. Таким острым, злым, едва-едва сдерживаемым. Я покрылась холодным потом от его слов, а еще от собственных мыслей и попыталась призвать все мужество, на которое была способна в данный момент. Хотелось заорать. Громко, так чтобы услышали. Но думаю, стоит поберечь силы — меня никто не услышит, а этот… еще и рот заклеит, или зубы выбьет в «порыве страсти». А зубы, они могут помочь разорвать веревки, а значит не стоит орать.
— Ты говорил, что любишь меня. Предложение мне сделал. Это так ты настаиваешь на ответе? — тихо произнесла я. — Я не очень-то понимаю… что происходит. Ты хочешь убить меня? Изнасиловать? Что тебе нужно!
— Для начала я хочу поговорить, — усмехнулся Стас.
— Так я никогда не отказывалась тебя выслушать! — может быть слегка громко для связанной по рукам и ногам.
— Я хочу поговорить с тобой, и хочу, чтобы ты кое-что поняла, детка. Но для начала я сделаю то, что очень давно хотел сделать, — Стас наклонился к моим губам и поцеловал. Поцеловал страстно, глубоко, засовывая язык в мое горло. Во мне все замерло от отвращения, но я вытерпела. — Ты говорила, что хочешь быть со мной, у тебя был шанс…
— Я никогда тебе не врала. Развяжи, Стас. И тогда я поверю… в твои слова и в твои чувства. Зачем все это? Оковы, толстая веревка на запястьях. Мне некуда бежать, я уверена здесь никого нет…кроме нас.
— Ты права. Тебе не убежать, — и Стас освободил мои руки от пут, — а вот насчет того, что никого нет… ты не права, Алена. За тобой уже пришли. Подожди, осталось совсем немного…
Я аккуратно села и потерла занемевшие запястья, Стас не сводил с меня ехидного взгляда и, видимо, ждал продолжения. Ну, о какой истерике может идти речь, если я впала в такой шок от услышанного, что на большее, чем водить одна рука по другой, была не способна. Да я даже холода не чувствовала! Хотя, судя по ощущениям, далеко за полночь.
— Что ты задумал, Стас? Опомнись! Не порть себе жизнь, тебя ведь посадят…
— А вот это вряд ли. Крошка, ты просто исчезнешь с лица Земли. В прямом смысле этих слов, — и громкий смех эхом разнесся в пустом пространстве. Стас отсмеялся и продолжил:
— Знаешь, я сначала хотел оставить тебя себе. Красивая девочка с яркими, лучистыми зелеными глазами. Искренняя, смешливая и вечная оптимистка. С тобой приятно быть рядом… Но эти ощущения, — мужчина задумался, — эти ощущения не стоят таких денег! Баснословных денег!
