— Увидимся на занятиях по ППН,[1]— успела сказать Лайза, прежде чем за Риком захлопнулась дверь.
— Увидимся, — проворчал он.
Через час, когда его смена уже подходила к концу, Рик воспользовался паузой, чтобы заполнить отчет, опустив кое-какие детали, касавшиеся последнего вызова. Ему не хотелось создавать Лайзе лишних проблем, поэтому он упомянул о нем как об ошибочно сработавшей сигнализации. Оставалось надеяться, что его последний отказ научит учительницу не обращаться в полицию без надобности.
Рик тщательно прицелился, собираясь запустить резинкой в противоположную стену дежурной комнаты. Одно время мать с ее толпами женщин сбивала его с толку, но теперь — нет, хватит. Он должен найти какое-то средство, чтобы избавиться от них всех, вот только какое? Провалиться ему, если Рик знал. Прищурившись, он кинул резинку. Она угодила точно в цель — в выдранную из журнала слащавую картинку с невестой и женихом, прилепленную к замызганной бежевой стене.
— Есть!
— Главное, чтобы мать не видела.
Рик обернулся и увидел своего старшего брата Чейза.
Брат смеялся, но Рику было не до смеха. Упрямство матери оказалось воистину легендарным. Даже проблемы с сердцем не сделали ее сговорчивее. Ей было мало, что она женила их младшего брата Романа. Нет, теперь вот в своем стремлении обзавестись внуками мать обратила свой взор на Рика.
Чейз был закоренелым холостяком. После смерти отца, произошедшей двадцать лет назад, ему вместе с Райной пришлось поднимать младших братьев. Выполнение семейного долга избавило его от матримониальных козней матери. Во всяком случае, пока.
Рик был не настолько удачлив.
— Возможно, мать сейчас так занята своими новыми заботами, что ей не до меня?
После многолетнего вдовства Райна вновь начала ходить на свидания. Странное занятие для женщины ее возраста, думал Рик. Но именно этим она и занималась, назначая встречи доктору Эрику Фаллону. Одиночество матери страшно беспокоило всех трех ее сыновей. Рик был бы бесконечно рад, если бы у нее все сдвинулось с мертвой точки. Он очень надеялся, что, погрузившись с головой в свою новую жизнь, Райна перестанет лезть в его дела.
Чейз пожал плечами:
— Мать никогда не перестанет вмешиваться. Посмотри, чем она сейчас занята. Нашим дорогим доктором и Романом с Шарлоттой, которых надо раскрутить на ребенка. — Чейз имел в виду их младшего брата и его молодую жену. — И вдобавок тебя нужно вести по жизни. — Он взял в руки карандаш и, как веретено, покрутил его между ладоней.
Рик подвигал плечами, чтобы сбросить напряжение от долгого сидения в машине. В их городке служебная иерархия была не в чести, так что всем приходилось патрулировать улицы.
— В конце концов Эрик отвлечет ее на себя, — обнадежил брата Чейз.
— На это не рассчитывай. А может, найти ей работу? Предложи ей что-нибудь.
— Что, например? — Чейз не мог скрыть удивления.
— Вести колонку сплетен. Меня бы это устроило, — брякнул Рик.
Брат хмыкнул, но тут же стал серьезным.
— Ни за что. Как только я приведу ее в редакцию, она сразу начнет вмешиваться и в мои личные дела.
— У тебя есть личные дела? — Рик ухмыльнулся. Чейз был настолько скрытным человеком, что Рик не мог отказать себе в удовольствии проехаться на этот счет.
Чейз покачал головой:
— Кое-чего ты обо мне не знаешь. — Криво усмехнувшись, он скрестил руки на груди. — Что-то ты туповат для полицейского, братец.
— Ты же ни с кем не делишься.
— Именно. — Чейз кивнул, и его голубые глаза довольно заблестели. — И мне это нравится. Поэтому я двумя руками голосую за то, чтобы наша мамуля как можно дольше занималась делами на твоем любовном фронте.
— Вот уж гран мерси. — Говоря о Райне, Рик вдруг вспомнил про свой последний сегодняшний вызов. — Ты давно видел Лайзу Бартон? — спросил он брата.
— Этим утром в «Норманз гарден», за завтраком. А что?
Рик пожал плечами:
— Просто интересно. Вечером из ее дома поступил ложный вызов.
Чейз навострил уши. Сработал его журналистский инстинкт.
— Что за ложный вызов?
— Обычный ложный вызов. — Чейзу ни к чему знать, что школьная учительница переодевалась для садо-мазо.
Сейчас она наверняка клянет себя за это, а Рик не принадлежал к любителям обсуждать женские секреты. Чейз приучил его уважать женщин, невзирая на то, заслуживают они этого или нет. — Услышала какой-то шум снаружи. — Рик взглянул на брата. — Вокруг не было ничего подозрительного.
— Может, какой-нибудь зверек?
Рик кивнул.
— Она когда-нибудь на тебя вешалась?
Чейз покачал головой:
— Никогда.
— Ну и прекрасно.
— Теперь об ужине. — Чейз поднялся со стула.
— Я ничего не говорил.
— А я скажу. Рванем к мамуле?
В животе у Рика заурчало, напомнив, что он так же голоден, как и брат.
— Звучит многообещающе. Давай, вперед.
— Рик, подожди. — В комнате появилась их диспетчер Фелиция. — На десятом шоссе на въезде в город у какой-то женщины заглохла машина. Филлипс опаздывает. Не мог бы ты разобраться с этим, пока его будут инструктировать перед сменой?
Рик кивнул:
— Почему бы и нет. — Так можно было оттянуть разговор с неизбежными вопросами про то, какую жизнь он ведет. Рик повернулся к брату: — Передай матери мои извинения и скажи, что я приеду, как только смогу.
— Не стану рассказывать ей, что ты явно испытал облегчение, получив передышку. Но ты мне дорого заплатишь, если у нее сейчас в засаде сидит какая-нибудь женщина, — предупредил Чейз.
Фелиция, уверенная в себе и женственная даже в своей синей униформе, повернулась к нему:
— Мне хватит пяти минут, чтобы переодеться. Возьми меня с собой, и я спасу тебя от всех посягательств на твою свободу. — Она захлопала своими глазищами, как у лани.
Рик в изумлении наблюдал за ней. У Фелиции было прекрасное сердце, но еще прекраснее была ее фигура, волнующие линии которой не могла скрыть никакая одежда. Даже слепой не смог бы равнодушно пройти мимо нее.
— Ну так что? — обратилась она к Чейзу.
Тот усмехнулся и обнял Фелицию за плечи, погладив ее именно по тому месту, на которое Рик обратил особое внимание.
— Увы, моя прелесть, я не могу взять тебя с собой. Злые языки страшнее пистолета, и завтра мы с тобой окажемся на первой полосе нашей «Газетт». — Это было название газеты, в которой Чейз работал.
