играть осторожнее, а Шарапов как будто забыл о боли. То ли ногу хорошо заморозили, то ли в силы свои поверил. В азарт вошёл, злость спортивная появилась. Он стал нападать и захватил инициативу. Кравцов заметался по корту и всё чаще стал ошибаться, и, в конце концов, проиграл со счетом 6:4. Трибуны ревели. Вот это матч!
Как же мы были рады! Но потом ещё больше обрадовались, когда вместе с мэром награждать финалистов вышел знаменитый теннисист Евгений Кафельников. Он поздравил ребят, пожал каждому руку, вручил памятные подарки и громко сказал в микрофон:
— Молодец, Валерий, проявил характер! Мы ещё услышим фамилию Шариков среди победителей "Ролан Гарроса" и "Уимблдона".
Мы громко захохотали, чуть со скамеек не попадали, хохочем, остановиться не можем, повторяем, Шариков, и снова хохочем. Те зрители, что рядом с нами сидели, тоже смеяться начали.
Вызвали врача. Он пощупал ногу и громко сказал: "Растяжение. Думаю, тебе лучше на сегодня игру закончить".
Кафельников посмотрел в нашу сторону и понял что, напутал что-то, заглянул в свою бумажку, извинился и назвал Валеркину фамилию правильно. Но было уже поздно: Валерка поехал домой Шариковым.
Время шло, Валерка добивался всё новых и новых побед, но в классе он всё равно оставался Шариковым. Мы как будто забыли его настоящую фамилию.
***
Валерка лежал в гамаке и читал "Гарри Поттера". Он так увлёкся книгой, что не сразу услышал бабушкин голос:
— Иди быстрее, только что передали, российская теннисистка Мария Шарапова Уимблдон выиграла, сейчас сама Королева Англии ей приз вручать будет.
Валерка выпал из гамака как воронёнок из гнезда и тут же прилип к телевизору. Никому неизвестная ранее Мария Шарапова держала над головой огромную серебряную тарелку. Валерка чуть в телевизор не влез, так ему хотелось прикоснуться к драгоценному призу.
— Вот, видишь, Валерий, как наша фамилия на весь мир загремела, — сказала бабушка.
У Валерки сразу испортилось настроение. Бабушка не знала, что с той победы на Дне города Кафельников сменил ему фамилию на Шариков. Дома он этот факт тщательно скрывал.
— Валера, возьми трубку, у меня руки мокрые, телефон звонит, — крикнула бабушка.
Валерка снял трубку…
— Привет, Шарапов! Ты в курсе?! — кричал Сашка Ушаков.
Не успевал Валерка положить трубку, как раздавался новый звонок:
— Шарапов! Ты телевизор смотрел?!
— Ну, как тебе, Шарапов, Уимблдон?
— Шарапов, ты уже знаешь?
— Шарапов, как тебе Маша?!
Бабушка ничего не понимала:
— Что это за фейерверк такой затеяли ребята? Зачем ты им всем так срочно понадобился?
Валерка обнял бабушку и сказал:
— Ты права, бабушка, сегодня, третьего июля две тысячи четвертого года наша фамилия зазвучала!
С этого дня Валерку никто больше Шариковым не звал.
***
В октябре Валерка целую неделю не ходил в школу. Он работал болбоем на "Кубке Кремля". Болбои подают игрокам мячи, а, если надо, и полотенце.
Первый матч Мария Шарапова выиграла. Валерка подошёл к ней и тихо сказал: "Я тоже Шарапов". Маша улыбнулась, достала из сумки с ракетками бейсболку с надписью "Эйс! Мария" и написала на козырьке "Шарапову от Шараповой".
— Держи на память!
Валерка улыбнулся, взял бейсболку и сказал: "Спасибо, Маша!"
На конкурс
Когда мы с Костей Беловым вошли в класс, Александра Степановна объясняла условия конкурса на лучшее стихотворение об осени.
— Но стихотворение должно быть не грустное, — пояснила она.
— Давай вместе писать стихи, — предложил мне Костя. — Ты мне поможешь. Я — тебе. У нас будет коллективное стихотворение, согласен?
Я немного подумал и согласился.
После обеда пришёл ко мне Костя, принёс пакетик конфет:
— Это тебе. Поздравляю.
— С чем?
— С днем рождения.
— У меня завтра день рождения.
— Ничего что завтра, бери-бери. Завтра я ещё принесу.
Я высыпал конфеты на стол, и мы уселись за работу.
Прошло минут двадцать. Я силился что-нибудь сочинить, но, как назло, ничего не сочинялось.
— Ну, как, придумал? — спросил Костя.
— Нет ещё. А ты?
— Я тоже ничего не придумал.
Костя развернул конфету, сунул её в рот, из фантика сделал шарик и положил его на линейку.
— Саш, неужели ты ничего не можешь придумать?
— Отстань!
Тут Костя как закричит:
— Слушай, что я придумал!
Уж небо осенью дышало, уж реже солнышко блистало…
— Стой, Костя, стой! Это не ты придумал, это Пушкин написал.
— Пушкин? А хорошо как!
— У Пушкина все стихи хорошие.
Костя ел конфеты, а я вдруг сочинил:
Вчера в лесу гулял я,
И было грустно мне,
Последние листочки
Лежали на земле.
Я с гордостью прочитал Косте.
— Ну и весело у тебя получилось. Листочки последние на земле лежат. Тоска какая-то.
Я пересчитал шарики на линейке, их было уже одиннадцать штук, переделал стихотворение, и у меня получилось так:
Вчера в лесу гулял я,
И было радостно мне,
Последние листочки
Лежали на земле.
— Интересно, почему это тебе вдруг стало радостно? Листочки последние на земле валяются, а ты радуешься. Лучше послушай, что я ещё придумал!
— Весёлая пора! Очей очарованье! — Костя так громко заорал, что спавший на диване кот Гегемон от испуга подпрыгнул и выскочил из комнаты, а Костя, как ни в чём не бывало, продолжал, — приятна мне твоя прощальная краса…
Я сердито перебил Костю:
— Зачем Пушкина перевираешь? У Пушкина унылая пора, а не весёлая.
— Но нам-то не грустное стихотворение написать надо.
— Хватит, надоело, мешаешь только. Ты придумай что-нибудь своё.
— Я не виноват, что Пушкин раньше меня все стихи про осень сочинил.
Тут Костя взял сразу две конфеты.
— Ты, Костя, думай, а не конфеты ешь. Зубы испортишь.
— Не испорчу. Я их берегу. Я зубы два раза в день чищу: утром и на ночь.
— Сладость — это такая гадость, зубы разрушает, ума не прибавляет, — сказал я Косте.
— Наукой не доказано, прибавляет сладость ума, или нет. Костя обиделся и перестал есть конфеты.
— Про осень весело не напишешь. Вон и на улице уже темно, а ещё шесть часов только, — загрустил Костя.
Несколько минут он молчал, а я кое-что придумал:
Вот настала осень,
Солнце редко видно,
Улетели птички в дальние края,
Только две синички пляшут у окна.
Ждут, когда я крошки
Брошу им в окошко.
Костя так весело засмеялся:
— Вот это здорово! Вот это — да! Только как это у тебя получается, что
