Предположим, я попаду в Крепость. И что дальше? Если он решил, что не хочет меня видеть, мне придется прорубать себе путь через его людей, чтобы добраться до него. И как бы мне ни было сейчас больно, я не могла этого сделать. Кэрран знал меня слишком хорошо, чтобы понять это и использовать против меня. В голове вспыхнуло видение, как я часами сижу в вестибюле Крепости. Черт возьми, нет.
А если бы этот подонок снизошел до того, чтобы появиться, что бы я ему сказала? «Как ты посмел бросить меня еще до того, как наши отношения начались?» «Я ехала сюда почти шесть часов, чтобы сказать, как сильно я тебя ненавижу, потому что ты так много значил для меня?» Он бы рассмеялся мне в лицо, я попыталась бы разрезать его на кусочки, а потом он просто сломал бы мне шею.
Я заставила себя прислушаться к голосу разума сквозь туман ярости. Я работаю на Орден рыцарей милосердной помощи, который вместе с Отделом Паранормальной Активности (ОПА) и Военным Подразделением Сверхъестественной Обороны (ВПСО), регулировали и формировали защиту от магической опасности всех видов. И хоть я не была рыцарем, но являлась представителем Ордена. Хуже того, я была единственным сотрудником Ордена со статусом «Друг Стаи», в основном это означало, что, когда я пыталась вникнуть в дела, связанные со Стаей, оборотни могли переброситься со мной парой слов прежде, чем решат разделать меня подчистую. Любые проблемы Стаи с законом обычно переходили в мои руки.
Перевертыши делились на два вида: полноправные граждане Кодекса, которые удерживали строгий контроль над Lyc-V, вирусом, бушевавшим в их телах, и оборотни-люпусы, которые поддались ему. Люпусы убивали без разбора, переходя от одного зверства к другому, пока кто-то не делал миру одолжение и не убивал их каннибальские задницы. Отдел паранормальной активности Атланты рассматривал каждого оборотня как потенциального люпуса, поэтому Стая довела свою паранойю и недоверие к чужакам до новых и головокружительных высот. Их отношения с властями, мягко сказать, были шатким, спасаемые от открытой враждебности только их сотрудничеством с Орденом. Если бы мы с Кэрраном ввязались в драку, то наш поединок рассматривался бы не как конфликт между двумя личностями, а как нападение Царя Зверей на представителя Ордена. Никто не поверил бы, что я была настолько глупа, чтобы начать это.
Положение оборотней резко бы ухудшилось. У меня было не так уж много друзей, но у большинства из них периодически отрастали шерсть и когти. Облегчая свою боль, я бы превратила их жизнь в ад.
Впервые в жизни я собралась поступить ответственно.
Стащив ботинок с ноги, я швырнула его через весь дом. С глухим стуком он ударился о деревянный косяк в прихожей.
В течение многих лет сначала мой отец, а затем мой опекун Грег предупреждали меня держаться подальше от человеческих отношений. Друзья и любовники способны лишь втянуть в неприятности. У моего существования была цель, и эта цель, как и моя кровь, не оставляли места ни для чего другого. Я проигнорировала предостережения двух мертвецов и сбросила щиты. Пришло время смириться и заплатить за это.
Я поверила ему. Он должен был быть другим, быть чем-то большим. Он заставил меня надеяться и желать того, чего я думала, никогда уже не буду иметь. Когда надежды рушатся, это причиняет боль. У меня была очень большая, отчаянная надежда, и мне теперь чертовски больно.
Магия затопила мир беззвучной волной. Электрические лампы мигнули еще раз и умерли тихой смертью, уступив место голубому сиянию колдоламп на моих стенах. Заряженный воздух в витых стеклянных трубках светился все ярче и ярче, пока весь дом не наполнился сверхъестественным синим сиянием. Мы называли это резонансом после Большого Сдвига: магия затапливала Землю, отключая все сложное и технологичное, а затем исчезала так же внезапно и непредсказуемо, как и появлялась. В такое время двигатели машин глохли, а автоматическое оружие заклинивало. Охранные чары вокруг моего дома взмылись вверх и сомкнулись над крышей, словно ставя точку: пора отгородиться. Я сбросила щиты и впустила льва. Настало время платить по счетам.
Я поднялась с пола. Рано или поздно работа столкнет меня с Царем Зверей. Это неизбежно. Следовало избавиться от боли сейчас, потому что, когда мы встретимся снова, все, что он получит от меня, это формальная вежливость.
Я прошествовала на кухню, выкинула ужин в ведро и сделала следующий шаг. У меня состоялось свидание с тяжелой боксерской грушей, на месте которой я представляла лицо Кэррана.
Час спустя, когда я уезжала в свою квартиру в Атланте, я была так вымотана, что заснула прямо в машине, сразу после того, как направила свой автомобиль в лей-линию, чей магический поток вихрем унес меня в сторону города.
Глава 1
Я ехала по улицам Атланты, покачиваясь в такт стуку копыт моей любимой кобылы, Мэриголд, которая не беспокоилась из-за птичьей клетки, прикрепленной к ее седлу, и совсем не обращала внимания на капли слюны ящерицы, капающие с моих джинсов. В клетке находился комок серого пуха размером с кулак, на поимку которого ушло чертовски много времени и который мог быть, а мог и не быть пустынным кроликом. Джинсы впитали примерно полгаллона слюны, оставленной на мне парой ящериц округа Тримбл, которых мне удалось загнать обратно в их вольер в Центре мифологических исследований Атланты. Моя смена длилась уже одиннадцать часов и тринадцать минут, я не ела с самого утра и хотела пончик.
С тех пор, как Кэрран продинамил меня прошло три недели. В первую неделю я была так зла, что не могла ясно соображать. Гнев утих, но плотный тяжелый камень давал о себе знать. Как ни странно, пончики помогали. Особенно с шоколадной глазурью.
В наше время шоколад был слишком дорогим удовольствием, и я не могла позволить себе целую плитку, но капля шоколадного сиропа на пончике справлялась со своей работой на отлично.
«Привет, дорогая», — после почти года работы на Орден голос Максин в моей голове больше не заставлял меня вздрагивать.
— Привет, Максин.
Секретарь-телепат называла всех «дорогими», включая Рихтера, нового члена Ордена Атланты, который был настолько неадекватным психом, насколько это позволял его статус. Но не стоило вестись на ее «дорогуш», я скорее бы пробежала десять миль с рюкзаком, набитым камнями, чем столкнусь с недовольством Максин. Возможно, дело было в том, как она выглядела: высокая, худая, прямая, как шомпол, с ореолом вьющихся платиновых волос и манерами опытной учительницы средней школы, которая на своем веку насмотрелась на идиотов и больше их терпеть не собиралась…
«Рихтер вполне в своем уме, дорогая. И есть ли какой-то особый повод, почему ты продолжаешь представлять дракона с моей прической и шоколадным пончиком во рту?»
Максин никогда не читала мысли нарочно, но, если достаточно сильно сосредоточиться во время «телепатического звонка», она не могла игнорировать элементарные мысленные образы.
— Извини, — сглотнув комок в горле выдала я.
«Не страшно. Вообще-то я всегда считала себя китайским драконом. Пончики кончились, но у меня есть печенье.»
