— Я рискну! — хлопнула она дверью.
Вопросы требовали хваткости, профессионализма, креативности и предположительной самоотдачи, но самым главным критерием был опыт, чего у Евы как раз и не хватало. В глазах Ванды Брук, пристально вглядывающейся в девушку застыла лишь жесткость и прагматизм. Никаких сантиментов, улыбок или отступлений.
Претендентов было слишком много. И по тому, как Ева отвечала работодателю, она почувствовала, что она не одна из них. Эту должность заполучить было не так-то просто, а заслужить расположение самой шефини, поговаривали — было вообще мега-профессионализмом.
Только вот Ева никак не могла сдаться. … Не в этот раз.
Это был именно тот шанс, который она планировала получить целых три года, сидя за решёткой. Потому что именно компания Ванды Брук выступала связующей ниточкой с Адамом и шаткой лестницей к её сыну.
Именно из-за малыша, образно вися над пропастью, она не имела права сорваться и упасть. Нужно было вскарабкиваться, пусть даже нечеловеческими усилиями, и сила эта заключалась — в её материнской любви. Неистовой, вне времени и пространства любви сердца матери, которое беспрестанно кровоточило из-за вынужденной разлуки. Поэтому Ева была готова рвать зубами, ползти на коленях, терпеть унижения лишь бы только ей снова позволили быть с её ребёнком.
По предварительно собранным данным Ева лишь примерно знала, в каком из престижных районов проживала Ванда. Дождавшись когда машина хозяйки агентства вынырнула из подземного гаража, черный байк Евы последовал за ней.
— Миссис Брук, здесь девушка, она говорит, что ей крайне важно встретиться с вами, — охрана у ворот потревожила хозяйку прямо во время ужина, что лишь напротив настроило женщину на категорический отказ. Железная леди не любила, когда кто-то рушил её личные планы.
— Какая неслыханная наглость! Как она представилась? — ледяной тон Ванды уже был непреклонен.
— Ева Ларсон. Говорит, что она принимала участие в сегодняшнем кастинге. Передаю дословно: «Я должна переубедить вас, что вашей компании нужна именно я! И я не уйду, пока вы не уделите мне ещё две минуты!»
— Передайте ей тоже дословно, что шанс у неё был. В нерабочее время я не занимаюсь делами компании! — резко ответила Ванда в трубку, что конечно же не соответствовало правде, потому что она была как раз фанатом своего дела, просиживая ночи напролёт над бумагами компании. — А для неадекватных личностей я могу вызвать полицию!
— Девушка заявила, что стоять напротив ворот законом не запрещено, — добавил охранник, который даже не постарался скрыть в голосе симпатию к напрашивающейся гостье.
— Тогда это её личные проблемы! — отрезала Ванда, раздражительно передёрнув плечами.
— У тебя появились поклонники, мама? — с хмурой иронией проворчал Эджей.
— Обычный безумный день. А как твои дела? — она вскинула на сына взгляд своих пронзительных серых глаз, уже давно натренированных скрывать истинные чувства.
— Обычный никчемный убогий день, — зло бросил вилку Эджей, с трудом поднимаясь из-за стола, судорожно схватившись за свою трость. Пройдя несколько метров, молодой человек так же тяжело опустился в кресло у камина, всем своим видом показывая, что не намерен продолжать беседу. Так он теперь мог сидеть часами, бесцельно глядя в огонь.
Через некоторое время за окном зашелестел дождь.
С охранного поста позвонили снова, сообщив, что девушка по-прежнему не уходит. Доковыляв до монитора, Эджей переключил его на камеру у ворот. Она действительно стояла на противоположной стороне под проливным дождём, упрямо глядя на светящиеся вдалеке окна особняка. Что-то было в её позе, то как она держала голову, не отчаянье, и не безумие, а именно борьба.
— Том, впустите девушку, — распорядился Эджей. — Мама, — связался он с матерью по внутреннему телефону, — Спустись, пожалуйста.
Ева застыла в холле. Рядом с ней на полу сразу же образовалась небольшая лужица, промокшая одежда прилипла к телу, четко обрисовывая контуры её стройной фигуры. Она замёрзла и дрожала, но глаза горели непоколебимой целью. Вот именно этот живой взгляд она и вскинула на показавшегося Эджея.
— Привет, — тихо прошептала Ева, встретившись с его пытливыми, слегка насмешливыми глазами.
— Ты знаешь, какими именно словами переубедишь её? — без обиняков поинтересовался Эджей, опираясь одновременно на трость и стену.
— Варианты уже прокрутились у меня в голове до автоматизма, — она не улыбнулась, выглядев настороженной.
— Что здесь такое? … — шаги хозяйки дома уже были слышны на лестнице. — Ты всё-таки сжалился над ней? — бросила с укором Ванда, взглянув сначала на сына, а затем на Еву. — Завтра их здесь будут десятки, и что прикажешь делать тогда?
— Если из всех желающих заполучить эту должность, на такой беспрецедентный поступок отважилась лишь я одна, значит, лишь мне одной оно и нужно! — решительно заговорила Ева. — Да, у меня нет опыта в области рекламного бизнеса, но у меня чертовски много рвения. Я непритязательна в условиях, главное чтобы мне не мешали работать. Размер оплаты и продолжительность рабочего дня мне тоже не важны. Моим упрямством можно вспахивать асфальт, но я добьюсь поставленной цели. Возможно я ненормальная, но ещё я неординарная со своим особым видением жизни. Я несколько раз перечитала вашу статью о полутора шагах до второго дыхания. Я бросаю вызов своей судьбе Ванда, но в ваших руках моё оружие. Так дайте же мне этот чёртов второй шанс!
— Для твоих сумасшедших будней мама, не хватает как раз такой сумасшедшей помощницы, — подал голос Эджей, опережая мать. — Подобное упорство стоит уважать. Ты совершишь ошибку, если прогонишь её.
Поймав его взгляд, Ева успела ему тепло улыбнуться, вызывая его ответную улыбку, словно благодаря за поддержку.
Глядя на то, как ожил Эджей, на его вспыхнувший интерес и личное участие хоть в чём-то, чего в последние месяцы добиться от него было просто невозможно, Ванда начала колебаться.
— Что ж, возможно вымокшая до нитки, явившаяся в полночь безумная девчонка и заслуживает шанса. Думаю это реально направить вашу напористость в разумное русло. … Завтра в восемь, — с этими словами Ванда оставила молодых людей, ясно давая понять, что такое её решение противоречит всем её принципам.
— И я понимаю, что по большому счёту этим я обязана именно тебе, — произнесла Ева, не отрывая глаз от парня, которого до этого видела только в журналах и то до его трагической аварии, когда он ещё был известным гонщиком и актёром. — Спасибо. На радостях я бы тебя расцеловала, если бы это уже не было перебором.
— Но этого эффекта мне возможно и не хватает, — усмехнулся Эджей.
Даже не раздумывая, сделав несколько шагов вперёд, непринуждённо коснувшись кончиками пальцев его лица, улыбаясь, Ева поцеловала Эджея в одну щёку, затем в другую.
— Будь уверен, сегодня ты изменил мою жизнь, — шепнула девушка.
