Потеря памяти? Иначе говоря, амнезия? При одном только этом слове Кэл съежился от нехорошего предчувствия.
В большинстве случаев это временное явление, продолжал объяснять доктор. Она придет в себя часов через двенадцать. Просто я бы хотел подготовить вас к тому, что она может не узнать вас, когда вы к ней войдете.
«Не узнать меня?»
Это замечание вызвало у Кэла насмешку. Может, у нее и помутнение сознания, но не до такой степени, чтобы не узнать собственного мужа. Их души соединились в тот момент, когда они только увидели друг друга.
«Не может душа не признать другую свою половину», — уговаривал он себя.
Проходите вон туда. Если захотите со мной поговорить, я буду здесь.
Кэл кивнул врачу и направился к указанной палате. Как мотор набирает обороты при ускорении, так застучало, заторопилось его сердце. Ему не терпелось скорее обнять жену, которую он совсем недавно держал в объятиях.
Диана лежала на правом боку, лицом к нему. Отсюда он не мог видеть рану на затылке.
Вместо строгой английской блузки бледно-зеленого цвета на ней была больничная рубашка, волосы веером рассыпались по подушке. Она спала.
Если не считать темных кругов под глазами и мертвенной бледности, Диана выглядела необыкновенно трогательно, но вполне нормально. Слава богу!
Можно надеяться, что через час-другой он отвезет ее домой.
Одна рука лежала на простыне, которой она была укрыта. Он наклонился, чтобы пощупать локоть. Из-под повязки отчетливо проступали царапины. От его прикосновения ее губы сделали незнакомое движение, и глаза раскрылись.
Диана! — воскликнул он, обрадовавшись, что она проснулась.
Не задумываясь он прильнул к ее губам. Она наверняка вспомнит тот экстаз любви, который они испытали сегодняшним утром перед тем, как ей уйти на работу.
Ее губы остались плотно сжатыми, он попытался осторожно раздвинуть их, чтобы вызвать отклик, на который надеялся.
Нет, — испуганно взмолилась она. — Не надо, пожалуйста. И слабым движением оттолкнула его.
Диана никогда в жизни не отвергала его! Возмущенный таким поведением, он поднял голову, чтобы посмотреть ей в лицо. В зеленых глазах был только страх.
«Господи! Она действительно не знает, кто я такой. Не может быть!»
Диана, это я, Кэл. Твой муж. Ради всего святого, дорогая, скажи что-нибудь!
Он ждал, что она наконец узнает его и произнесет слова, которые он жаждал услышать.
Извините, прошептала она, — но я понятия не имею, кто вы. Можно мне поговорить с врачом?
Ужас сжал сердце Кэла, ее просьба не доходила до сознания.
Высокий, широкоплечий незнакомец стоит возле ее кровати и заявляет, что он ее муж Кэл. Он назвал ее Дианой и поцеловал так, как будто привык это делать.
В больнице доктор Фар обращается к ней как к миссис Ролинз. Видимо, это фамилия ее мужа, который вскоре должен прийти.
И вот теперь Диана разглядывает мужчину с карими глазами, в которых стояла мука. Он напоминал рекламных всадников, покорителей Запада, — это были крутые парни с каменными лицами и ладными фигурами. Правда, на этом мужчине светло-коричневый деловой костюм и галстук, что придает ему фальшиво-городской вид.
Какой он самоуверенный! Хозяин своей судьбы. Не может ее мужем быть такой властный человек.
Все тело покрылось липким потом. Она застонала, ее охватила паника, потому что она не помнила ничего, что было до того, как ее с ребенком привели в отделение «Скорой помощи».
Мучение в глазах незнакомца было неприятно и наполняло чувством вины, потому что она ничем не могла облегчить его боль.
Блуждающий взгляд скользнул к левой руке. На пальце сверкали кольцо с огромным бриллиантом и широкое обручальное кольцо, подтверждая, что она не только обручилась с ним, но и обвенчалась. У них есть общий ребенок.
Ребенок!
Ей отчаянно захотелось увидеть Тайлера.
Почему его не приносят к ней? Врач сказал, что мальчик не пострадал, почему же его так долго не несут?
Желая, чтобы мужчина, назвавшийся ее мужем, поскорее ушел, она попросила:
Вы не могли бы сделать мне одолжение?
Ты знаешь, что я все для тебя сделаю, дорогая, — услышала она в ответ. — Что?
Он наклонился к ней. Это любовное отношение раздражало, она чуть не задохнулась, больше всего желая, чтобы он поскорее ушел.
Вы не могли бы найти Тайлера и принести его ко мне?
Тайлера?
Это мой сын! выпалила она, не понимая, почему в его голосе столько удивления. От напряжения снова забилась ужасающая боль в затылке и подступила тошнота. — Я хочу Тайлера, она почти рыдала. Слезы полились градом. — Мне сказали, что он не пострадал при падении, но может быть, детский врач что-то обнаружил?
Его губы коснулись мокрой щеки.
Сейчас вернусь, любовь моя.
Мужчина ушел, и ей стало легче. Если он еще раз к ней притронется или будет говорить нежности, она попросит, чтобы его к ней не пускали.
* * *
Задетый тем, что Диана поморщилась, когда он ее поцеловал, Кэл выскочил из палаты и направился к доктору Фару. Тот сидел за столом и заполнял карту. При его приближении он спросил:
Ну как ваша жена? Узнала вас?
Пока нет. — Кэл выдохнул. — Но она называла ребенка Тайлером, это шаг в верном направлении. — Он кратко рассказал о страстном желании Дианы иметь ребенка.
Фар ободряюще улыбнулся.
Без сомнения, к ней возвращается память. Я уверен, доктор Харкнесс со мной согласится. Жаль, что он задерживается. Мне нужно заняться другой травмой, я пошлю его к вам, как только он придет.
Буду признателен. Но есть еще одна проблема. Диана беспокоится о ребенке, хочет его увидеть и убедиться, что с ним все в порядке. После того, что я рассказывал вам о выкидышах, пожалуй, это не лучшая идея.
Я понимаю, к чему вы клоните, мистер Ролинз. Вы не хотите чрезмерно волновать ее сообщением, что ребенок не ее. С другой стороны, я бы рекомендовал облегчить беспокойство, которое она чувствует. Если вид ребенка ее утешит, это будет лучшим лекарством и ускорит выздоровление.
В глубине души Кэл знал, что ребенок — единственное, что может утешить жену. Тот факт, что он, ее муж, ей не нужен, что она его не хочет, разил страшнее кинжала. Но ведь он прежде всего обязан считаться с ее желаниями, а не со своими.
Каков возраст ребенка?
Я полагаю, три-четыре дня.
Такой маленький?! Кэл содрогнулся. Его жена могла увидеть новорожденного и не удержаться...
«Диана, дорогая, откуда этот ребенок? Что ты с ним делала? Господи, какой кошмар!»
