сейчас на вершине таинства.
Их огонь взлетал выше, чем рассвет солнца, а внутри пирамиды искрилось колдовство.
Слова заклинаний звучали в пространстве, и воздух будто стал гуще. Граф Воронцов держал над вершиной купол защитный, чтобы души из Лимба не смогли ошибиться.
Герцог Алексеев, глядя вглубь саркофага, изрёк слова заклинания, и мумия засветилась странным огнем.
Женщина заключила свою половину в объятия и её лицо исказилось в гримасе экстаза. Энергетический луч, вспыхнув светом, ударил из неё в пространство и начал расширяться.
А мужчина содрогнулся в конвульсии, с силой прижавшись и завершив начатое.
— Великие Древние, мы открываем врата! — воскликнул граф Воронцов, когда пара покрылась сверкающим светом.
И в это мгновение душа Короля-Колдуна начала свое путешествие. Из мумии, она поднялась к аристократам, касаясь каждого из них.
А затем пойманная лучом направилась вверх, где влюбленная пара, дала свет новой жизни.
****
Я родился и почувствовал, что, наконец, свободен от этой дурацкой печати. Сразу стало ясно, что после смерти время шло неспешно, как бабушки на рынке.
«Эх, а ведь я знал про печать», — подумал я, вспоминая свою недавнюю выходку в прошлой жизни. — «Вот каково проклятье богов».
Оказывается, пока меня держали там, прошло целых пять тысяч лет. Вот это поворот! Я, собственно, прожил целых пятьдесят веков в Хранилище Душ.
И вот, долгожданный момент наступил. Наконец-то у меня было настоящее человеческое тело.
Но как назло, появилась небольшая накладка.
«Проклятая печать повредила мою магию», — сообразил я. — «Блин, и я опять младенец?»
Тогда я решил оценить свою ситуацию. Как бывший архимаг, где бы я ни оказался, я все равно понимал язык. Это, конечно, было круто.
— О, это просто невероятно! Мы стали родителями! — воскликнула женщина, удерживая меня в своих руках.
— Да, это чудо, абсолютное чудо. Посмотри, какой он маленький и крошечный, — прогремел басовитый голос мужчины, прикоснувшегося ко мне.
— Кажется, я не могу поверить, что это произошло. Он такой милый, такой наш малыш, — голос у женщины дрожал от счастья.
— Мы ждали этого так долго, и вот он, наш сын, — мужчина обнял женщину.
Потом я медленно открыл глаза и встретил целый калейдоскоп образов. Это место похоже на какое-то святилище — свет дрожащих свечей, а вместо кровати — холодный мраморный пол.
Глаза мои блуждают, и я вижу ту женщину, что обнимает меня, как своего малыша. Пара секунд на наблюдение, и я осознаю, что она не только красотка, но еще и демоница или суккуб.
Сначала я подумал, что у нее, как у дракона, на голове рога, типа королевской тиары. Черные, как обсидиан, гладкие.
Рога у «мамы», должен сказать, создают вау-эффект. Вместе с черными волосами, белой кожей и красными глазами она прямо ярость во плоти. И зовут мою маму Алина.
Поворачиваю голову, чтобы взглянуть на «папу». У него улыбка на лице и слезы на глазах.
Этот молодой парень с золотистыми волосами, будто сошел с обложки глянцевого журнала. Хоть он крепкий и мускулистый, его движения как будто пропитаны невидимой элегантностью, что присуще только членам королевских семей.
Взгляд, что он бросал на меня, был полон не только легкого самолюбия, но и какой-то скрытой доброжелательности.
Он заметил меня и помахал рукой:
— Привет, малыш. Я так рад тебя видеть.
Моего старика зовут — император Николай, и ему тридцать лет. Выглядит как крупный накаченный парень, и у него, кажется, вместо мозгов — бицепсы.
Помню, как он дружелюбно пожал руку охраннику. Тот словно шарик от пинг-понга, летел и летел, пока не встретил стену. Тип до сих пор в больнице, так что мой старик точно имеет гены великана.
Что касается меня, моё имя Александр I. Оно похоже на мое египетское имя Аль-Эскандер. Должно быть мои родители выбрали его интуитивно или может кто-то подсказал им.
Родился я недавно, и только начал своё приключение в этой жизни. Пока ничего особенного не вытворил, я просто любимый малыш. Мои главные задачи — хорошо поесть и своевременно поменять подгузник.
Когда я первый раз открыл глаза в этом мире, понял, что здесь полно волшебства и магии. Тут только сила и бабки решают, какое место ты занимаешь в этом обществе. Бабки, в смысле, деньги, а не те, что у подъездов обзываются.
Этот мир похож на мой родной, только без техногаджетов — да-да в Египте были вещи и покруче. А еще здешняя магия также немного отличается. И забавный факт — тут живут разные расы, в том числе и наша горничная, которая оказалась эльфийкой.
В этом мире я родился в семье магов — настоящих волшебников! Ну, может, я сейчас не архимаг, а просто маленький человечишка, но раньше в предыдущей жизни я был настоящим крёстным отцом магии.
Всякая волшебная шняга, красивые дамы, да и вообще всё под небесами было у меня. Почти, что бог, уничтожитель миро… Кхм, а да, прилетело мне за это. Даже не знаю, смогу ли в этой жизни восстановить свои навыки теперь.
— Плоклятые плофаны! — грязно выругался я, вспомнив жрецов Амона.
Лица моих родителей тут же засияли.
— Ах, смотри он что-то лопочет. Это так мило.
Теперь же я, как ребенок, возвращаюсь к пелёнкам и пустым листам биографии. Но, честно, весело в этот раз начинать всё заново.
Я много чего выучил, ползая туда-сюда, и в первую очередь до меня дошло, что это был нереально богатый особняк, целиком сделанный из камня и дерева. Этот дом возвышался на четыре этажа, а внутри было столько комнат, что я бы стёр колени, если бы прополз по всем на четвереньках.
Однажды я решил закусить овсяными печеньями, но, как это часто бывает, не обошлось без приключений. Как только я протянул руку к столу, чтобы достать свое угощение, мои ноги решили, что им пора в отпуск, и я рухнул на пол.
Бац! — прямо затылком об пол. Звук, как глухой барабан.
Вместе с ударом послышался крик, и я увидел, как мама случайно рассыпала свои бумаги. Ее лицо вдруг стало по-настоящему бледным.
— Эй, Алекс! Ты в порядке, да?! — закричала она, бросаясь ко мне.
Подняла меня на руки и, осмотрев с головы до ног, как врач после травмы, успокоилась. Наверное, ей было страшно, что я могу копыта отбросить раньше времени.
Обнаружив, что крови нет, она принялась ласкать меня по голове.
— Слава Демонам, всё в порядке.
Она взглянула на меня с таким выражением лица, словно сейчас определит, насколько тяжело я ударился. Вид у нее был такой серьезный. Потом она положила свою тёплую ладонь на
