Симка же заметив, как Любаша поджала губы, злорадно заулыбалась, обнажив полный рот жёлтых кривых зубов.
Будучи на пять лет старше своей подруги, Серафима выглядела сморщенной курагой. Именно поэтому частенько куталась в длинные бесформенные одежды, прикрывая сей срам. Хотя в молодости, в отличие от Любаши, была первой красавицей на селе. Но из-за своего злобного характера осталась одинокой, как и подруга.
— Любк, а пошли в лес по грибы! — предложила Сима, толкнув подругу в плечо, из-за чего та, чуть не свалилась со скамейки. — Шо нам тут на местных шаболд смотреть? А там походим, грибочков пособираем, засолим на зиму, да будем ходить друг к другу в гости. Грибочки, да под водочку, да с чёрным хлебушком… — Сима жадно сглотнула вязкую слюну, вытирая рот тыльной стороной руки.
— Водку я люблю. И только из уважения к ней, пойду с тобой в лес по грибы. — поудобнее усаживаясь на скамейке, гордо задрав подбородок кверху, согласилась Люба. — Завтра с утра встречаемся на этом же месте. И не опаздывай!
Утро. Солнце ещё только-только поднималось над горизонтом, а наши бабульку уже бодрым шагом направлялись в сторону остановки, чтобы отправиться загород. Обе предвкушали увлекательное путешествие на лоно природы. Примерно через сорок минут, пожилые женщины, держа в руках по котомке, брели в сторону лесополосы.
— Ляпота-а-а. — довольно протянула Сима, вдыхая свежий прохладный воздух. — Шо скажешь подруга? Нравится вид-то?
— А как же?! Я ж лет десять уже в лесу не была! Только комары, проклятущие… — Любка звонко шлёпнула по щеке, размазывая впившегося кровососа. — У-у, вампирское отродье! Шоб ты подавился, окаянный!
Споро ступая по пожухлой траве, старушки направились в самую чащу.
— Ну, и где твои грибы? — уперев руки в бока, поинтересовалась Люба.
— А ты под кустиком поищи! — хихикнула Сима, поднимая с земли длинную палку. — Глядишь, найдёшь.
— А если поганка?
— Сама ты поганка! Ищи давай, нече стоять. Ишь, королева нашлась. — возмутилась Сима, недовольно зыркнув на подругу.
Люба нахмурилась, но спорить не стала — низко наклонилась и полезла под куст.
— Ох. — выдохнулда она, застыв в полусогнутом состоянии.
— Ты чаво? — всполошилась Сима, оборачиваясь.
— Спину стрельнуло! — выдавила из себя Любаша. — Помоги разогнуться.
— Вот ещё, сама согнулась, сама и разгибайся! Где я тебе оглоблю тут найду?
— Симка, мать твою, мы ж в лесу! — заверещала болезная. — Руку дай, дурында старая!
— Сама ты старая! — вторила ей бабка. — Это ж не мне в спину стреляют…
— Вот сейчас разогнусь, подойду, как дам тебе по шее. Посмотрим, как тебе стрельнет!
— А ты сперва догони! — гыгыкнула Серафима и припустила в самую чащу.
— А ну, стой, профурсетка дряхлая, заблудишься же! Стой, кому говорю! — Люба замахала вслед подруге кулаком, при этом прилагая все усилия, чтобы разогнуться.
Через десять минут охая и ахая, Любаша прихрамывая семенила в том же направлении, куда и убежала старая дурёха. А Симы уже и след простыл.
— Ох, найду, ох и получишь ты у меня! — злилась бабулька. — Позвала по грибы, мало того, что не помогла, так ещё и сбежала! Ну, я тебе устрою!
— Люба-а-а-а! — донёсся визгливый голос Симки из самой чащи!
— Симка-а-а-а! — вторила ей подруга.
— Найди меня-а-а-а! Я где-то ту-у-ут!
— Где-е-е?
— Да ту-у-ут!
— Дура! — злобно рыкнула Люба, но всё-таки пошла в сторону голосившей во всю глотку подруги. — Вот на фига было убегать? А всё потому, что своей плешивой головой совсем не думает. Вывод: безголовая!
— А-а-а-а-а-а! Помогитя-а-а-а! — раздался почему-то удаляющийся голос Симки, пока совсем не заглох.
— Куда ты, бешеная? — заверещала Люба, прорываясь сквозь густые заросли. — Я ж тебя не вижу! Ты куда ломанулась? Стой, дурная! А если медведь? Порвёт же!
Но Сима почему-то не отвечала. Любаша припустила ещё быстрей, пока не вылетела из зарослей и, не удержав равновесия, кубарем полетела, проваливаясь в глубокую бездонную яму. Тьма мгновенно окружила старушку, не дав возможности позвать на помощь. А она и не потребовалась — буквально через пару секунд, перепуганная на смерть женщина удачно приземлилась костлявым задом на мягкий стог сена. Солнце больно резануло по глазам, из-за чего Любе пришлось сильно зажмуриться.
— О! — воскликнул рядом знакомый голос. — А вот и ты! Как прошёл полёт?
— Пять секунд — полёт нормальный! — выдавила из себя женщина, нервно ощупывая себя руками на предмет повреждений. — Ничё не помню!
Люба, поняв, что ничего не сломано, открыла глаза и огляделась.
Высокий стог сена, на котором они так удачно расположились с подругой, стоял в широком поле. Вокруг поля во все стороны раскинулся бескрайний хвойный лес.
— Где это мы? — спросила та что помладше.
— Где, где? На стогЕ! — фыркнула Фима.
— А стог-то где? — не унималась первая.
— В поле! — ответила, как отрезала подруга.
— А поле где?
— Ррр — зарычала вторая. — В Караганде! Вот где! Бесишь!
— Слушай, Симка. Я поражаюсь твоей тупости. Тебя не смущает, что мы провалились в яму, а оказались на стоге?
— Так радуйся, что на стогЕ, а не на дне бездонной ямы. А то уже все кости переломали бы. А тут, как перинку подстелили, мягко-о…
— А, чёрт с тобой, давай отсюда слезать. — отмахнулась от Симы Люба.
— А как? Лесенки-то нет.
— А ты спрыгни! Вдруг повезёт ноги не сломать. — злорадненько хихикнула Любаша.
— Я те что дура что ли, сигать с такой-то высоты?
— Конечно, дура! В чащу-то ты ломанулась. А что тебе тут мешает сигануть?
— Так там-то высоты не было — только кусты. Я же не самоубийца.
— Да? А по тебе не скажешь! — пробормотала Любка и сидя на пятой точке ловко юзнула со стога. — Йих, — раздалось снизу.
— Э-э-э, ты там жива?
— Катись сюда, кошёлка старая! Куда теперь идти, где дорога — оглядываясь по сторонам недовольно воскликнула Любаша.
— Ой, держите меня, держите! Я падаю-у-у! — вжих! И Сима оказалась внизу.
— Ну что, туристка, как грибочки? Наелась? — съязвила Люба.
— Погодь! — фыркнула Сима, облизывая указательный палец и поднимая его вверх — проверить направление ветра. — Пошли туда! — указала она в одну из сторон.
— Почему туда?
— Ветер попутный, легче будет идти!
И бабульки снова рванули в лес.
