Он не мог повернуться и не чувствовал правую руку.
«Ох, видно, отлежал во сне», – подумал он, готовясь к появлению покалывающих мурашек, которые неизменно приходят, когда в затекшей конечности восстанавливается кровоток.
Он попытался пошевелить пальцами, чтобы процесс пошел быстрее, но ничего не вышло. Между тем давящая боль в мочевом пузыре никуда не делась, так что он снова попробовал встать. И снова без толку.
«Что за?..»
Правая нога осталась на месте, хотя он попытался сдвинуть ее, как делал это всю жизнь – не задумываясь.
Еще попытка. Нет, не вышло.
Этим утром нога не собиралась ему подчиняться. Очень странное ощущение, когда тело отказывается исполнять то, чего ты от него ждешь; тем не менее желание помочиться в тот момент казалось намного более серьезной проблемой.
– Дорогая, ты не могла бы мне помочь? Мне надо пописать. Просто столкни меня с кровати, чтобы я не сделал лужу прямо тут, – полушутя произнес Эван, разбудив Сару.
– Что случилось, Эван? – Сара подняла голову и покосилась на него.
– Эван? – переспросила она громче.
Он заметил беспокойство в ее глазах. Он тут же вспомнил, какое у нее бывает выражение лица, когда у их мальчиков поднимается температура или их вдруг тошнит посреди ночи. Зря она так, его всего лишь надо немного подтолкнуть. В конце концов, еще только пять утра, нет никакой нужды заводить беседы.
– Дорогая, я просто хочу пописать.
– Эван, что случилось? Что случилось?!
Сара вскочила с кровати, включила свет и уставилась на него так, словно только что прочитала в воскресной газете шокирующий заголовок.
– Да все нормально, я просто хочу пописать, а нога затекла. Подсоби немножко, – ответил он.
Эван подумал: сейчас бы просто опереться на левую ногу, изменить положение, и кровь разогналась бы по телу. Просто надо вылезти из кровати.
Тогда-то он и понял, что у него онемели не только правая нога и рука, но и лицо.
И вообще вся правая половина тела.
«Да что со мной творится?»
Вдруг Эван почувствовал, как что-то теплое потекло по его левой ноге.
Он посмотрел на свои трусы и увидел, что они мокрые. Моча пропитывала простыни.
– О боже! – закричала Сара. Увидев, что муж обмочился, она тут же поняла серьезность происходящего и перешла к действиям. Она выбежала из комнаты: Эван услышал, как открылась дверь спальни их сына-подростка. Прозвучала пара фраз, содержание которых Эван не мог разобрать, и Сара вернулась. Она села на кровать рядом с ним и стала гладить его по лицу.
– Все хорошо. Все будет хорошо, – ее голос звучал мягко и успокаивающе.
– Дорогая, что происходит? – спросил он, глядя на жену. И тут он понял, что она не понимает его слов. Он двигает губами, издает звуки, но она ничего не может разобрать.
Ему вдруг вспомнилась дурацкая мультяшная реклама, в которой нарисованное сердце билось и танцевало под глупую песенку:
У тебя онемело лицо? Прыг. Прыг.
Даже сказать ничего не можешь? Прыг. Прыг.
А руки стали слабыми?
Решайся! Звони в скорую!
Научитесь распознавать признаки УДАРА. Действуйте быстро!
«Черт побери!»
* * *
Несмотря на ранний час, сын Эвана Маркус вбежал в комнату и передал телефонную трубку матери. Поймав взгляд Маркуса, Эван увидел в них такую тревогу и беспокойство, что его сердце сжалось в груди. Он попытался сказать сыну, что все будет в порядке, но по выражению лица мальчика быстро понял, что делает только хуже. Лицо мальчика исказил ужас, а по щекам потекли слезы.
С оператором, ответившим на звонок 911, Сара говорила четко и напористо:
– Мне нужна скорая сейчас же, сейчас! У моего мужа инсульт. Да, я уверена. У него не двигается правая сторона тела. Половина лица тоже не двигается. Нет, он не может говорить, только мычит, издает бессмысленные звуки. Поторопитесь, пожалуйста! Пришлите скорую как можно быстрее!
* * *
Сотрудники скорой помощи прибыли буквально через пять минут. Они стали стучать и звонить в дверь. Сара побежала вниз открывать. Младший сын все еще спал в своей комнате, и Сара старалась его не разбудить. К счастью, спал он крепко.
Эван уставился на лепнину на потолке и попробовал успокоиться, как вдруг почувствовал, будто ускользает куда-то, отдаляется от происходящего. Это не к добру.
Он пришел в себя уже на носилках – его несли по лестнице. Санитары обсудили, какой нужно будет проделать маневр в конце лестницы, и на минуту остановились, чтобы поменяться местами. В это время Эван поймал на себе взгляд одного из них, взгляд, от которого он похолодел: в нем читались узнавание и жалость. Этот взгляд как бы говорил: «Я видел такое раньше. Плохо дело».
Когда его проносили через дверь, Эван подумал, суждено ли ему когда-нибудь вернуться в этот дом. К Саре и мальчикам. Судя по взгляду врача, ответ был скорее отрицательным.
В приемном покое Сару завалили вопросами о его медицинской истории. Она рассказала обо всех подробностях жизни Эвана, которые казались ей важными. Он программист. Каждые выходные ездит в горы кататься на велосипеде. Любит играть в баскетбол с сыновьями. Отличный отец. Счастливый человек. В ходе последнего планового осмотра терапевт сказал, что у Эвана все в порядке. В какой-то момент Сара услышала, как один из врачей описывал ситуацию Эвана коллеге по телефону: «Сорокатрехлетний мужчина, некурящий, факторов риска нет».
Однако ни Сара, ни врачи не знали, что фактор риска все же был. И очень серьезный. На самом деле вероятность того, что у Эвана случится удар, была в два раза выше, чем у людей, которых этот фактор риска не затронул. В тот день никто в отделении реанимации не знал, что на протяжении десятилетий в теле Эвана разворачивался невидимый биологический процесс, включавший в себя его сердечно-сосудистую, иммунную и эндокринную системы. Процесс, который, вполне возможно, и оказался причиной случившегося. И этот фактор риска, и его потенциальное влияние на Эвана никогда не всплывали на медосмотрах, которые тот проходил в последние годы.
Фактор, из-за которого выросли шансы Эвана оказаться наполовину парализованным или столкнуться с другим серьезным заболеванием, – не такое уж и редкое явление. Под его влиянием оказываются две трети населения; а иногда это явление встречается настолько часто, что перестает быть заметным, находясь буквально у всех на глазах.
Так о чем же идет речь? Свинец? Асбест? Токсичная упаковка продуктов?
Нет. Неблагополучное детство.
Большинство людей и не подозревают, насколько негативный детский опыт связан с инсультами, сердечно-сосудистыми или онкологическими заболеваниями. Но многие из нас понимают, что столкновение с травматическим опытом в детстве может оказывать серьезное влияние на эмоциональное и психологическое состояние. Известно, какие формы принимают последствия такого опыта для тех, кому не повезло (или кто «слаб», как говорят некоторые): это алкогольная или наркотическая зависимость, повторяющиеся случаи насилия, лишение свободы и психические проблемы. А для кого-то травма остается неприятным воспоминанием, о котором не принято говорить (по крайней мере, не раньше пятого или шестого свидания). Этакая драма, тяжкая ноша.
