Пока я раздумывала над сложившейся ситуацией и безуспешно пыталась взять тело под контроль, невдалеке послышались шаги. Первой возникла мысль позвать на помощь. Я в церемониальном платье жриц, вряд ли найдётся желающий причинить мне вред. Если бы могла — застонала, губы отказывались шевелиться, пересохшим горлом даже толком не помычишь.
«На храм напали», — следом за первой мыслью пришла вторая, но более пугающая.
Все дело в том, что я смогла рассмотреть того, кто шёл в мою сторону, держа в руках тело, замотанное в холщовый мешок. Не то чтобы, лежа на земле и не имея возможности приподнять голову, у меня был большой обзор, просто, когда двенадцать лет проводишь большую часть дня в храме, а порой и задерживаешься до поздней ночи, тех, кто так же практически живёт с тобою рядом запомнить и узнать слишком легко. Вот и мне хватило потрёпанных старых ботинок и коричневых в заплатках штанов, чтобы опознать личного прислужника верховного жреца. Дальше было хуже. В осторожно сгруженном на землю теле, после того как его избавили от мешка, я опознала сестру Елену. Ужас затопил сознание. Следующие пятнадцать минут я беспомощно наблюдала, как в ряд со мной укладывают ещё семь моих сестёр.
Девять. Девять молоденьких жриц, беспомощных и бесчувственных, почему-то кроме меня, лежали на холодной мокрой земле. Когда появился верховный, я уже не могла думать — паника накрыла с головой.
— А вот и десятая, — нервно произнёс верховный, лично располагая ещё одну жрицу и снимая с неё мешок. — Успели.
К чему успели? Что происходит? И почему жрец так нервничает? А как же его учение о том, что нужно всегда держать себя в руках и никогда не демонстрировать своих истинных эмоций?
Где-то за спиной послышался тихий хлопок, а после практически бесшумный шелест, словно кто-то ползёт по дороге. Вряд ли в другой ситуации я смогла бы расслышать его, но сейчас нервы были напряжены до предела, чувства обострились, а знак моей богини чуть покалывало, вселяя надежду, что покровительница помнит обо мне и не даст в обиду.
— Все? — послышался насмешливый незнакомый голос.
Жрец отчётливо задрожал и незнакомец, расположившийся за моей спиной, ответил на свой вопрос сам.
— Не все, — теперь в его голосе можно было легко различить угрозу. — Вы должны нам тридцать, я же вижу только десятерых. Таскэ, проверь.
И снова шелест, только намного ближе.
Нас готовили ко всему. Мы с сёстрами могли не есть по три дня, тренируя выдержку, могли стоять на коленях по пять часов, вознося молитвы богине-матери, и это после восьми часов выслушивания просьб горожан. Мы могли многое, но к такому нас не готовили.
Когда боковым зрением замечаешь толстый зелёный хвост змеи, хочется кричать от ужаса и благодарить покровительницу за то, что твоё тело неподвижно. Когда этот хвост случайно или нет, касается твоих ног, дыхание перехватывает. А вот когда у него неожиданно обнаруживается обнажённый до груди хозяин с вертикальными зрачками линзовидной формы и маленькими рожками, торчащими сквозь кудрявые каштановые волосы, даже молитвы, заученные наизусть за двенадцать лет, вылетают из головы.
Тонкая изящная кисть с острыми когтями легла мне на живот, мягким движением опустилась вниз на несколько сантиметров, принося с собой распространяющееся книзу тепло, чуть надавила. И её обладатель вынес пугающий вердикт:
— Организм здоровый, к деторождению пригоден.
Он наклонился к моему лицо вплотную, демонстрируя маленькие острые клыки, моргнул, отчего вертикальный зрачок превратился в практически прямую линию и добавил:
— Кстати, она в сознании. Судя по всему, давно. Зелье практически не действует.
И двинулся дальше. А я лежала все так же неподвижно и не могла понять, что напугало меня больше: то, что я пригодна к деторождению или то, что единственное зелье, кроме успокоительного, я приняла из рук верховного — человека, которого я почитала и благодарила за полученные знания.
Пригодна… пригодна…
Страшные слова повторялись ещё восемь раз. Меня же накрыло осознание, что это крах всему. Жрица не может иметь детей не потому, что она бесплодна, а потому что связь с мужчиной находится под строжайшим запретом! Лучше бы убили. Это можно было легко понять и объяснить, такова истинная суть того существа, что меня осматривало.
— Итак, что мы имеем, — неожиданно прозвучал голос незнакомца, стоящего у меня за спиной. Хотя какой он незнакомец! Нагаасур — лучший из воинов и самый беспощадный убийца, которого только видел мой мир. — Согласно заключённому четыреста лет назад договору мира между нашими расами вы должны добровольно каждые двадцать лет отдавать в наше пользование тридцать невинных дев, способных к деторождению. Таких девушек всего девять.
Верховный упал на колени, заламывая руки.
— Пощадите, — севшим голосом взмолился он. — Дороги размыло, и девушек не успели доставить из других храмов.
Закрыла глаза. Лучше бы я этого не видела, пребывая в беспамятстве, как и мои сестры. А как же чувство собственного достоинства, которого мы должны придерживаться, дабы не позорить богиню Мать? Как же любовь к ближнему своему?
Ненавижу.
Легенды говорят, что нагаасуры были частью нашего мира. Дети, рождённые первой женой Отца Всемогущего — женщиной, в чьей сути перемешались сущности змеи и демоницы. Вроде бы даже магия упоминалась вскользь. Пока кто-то из змееподобной расы не совершил страшный грех. Тогда богиня Мать использовала один из своих аватаров, чтобы навсегда разделить наши расы, оставив этот мир людям. Но это было так давно, что если бы не обучение жрицы, то я и не знала бы этого.
Нынешний мир знает другую историю.
Они вернулись четыреста лет назад, чтобы нести разруху и хаос. Убивали мужчин, захватывая в плен женщин и детей. Уничтожали посевы и скотных животных, вынуждали сдаться без боя и подчиниться их власти. Тогда мы вышли победителями благодаря совместным усилиям жрецов и жриц по всему миру — так пишут в учебниках. Только почему история умалчивает о том, что был заключён договор передачи людей в полное пользование нагаасуров?! Ненавижу. Не за то, что скрывали правду, а за то, что растили на убой, обещая все блага жизни, за то, что прикрывались великой целью служения богини Матери.
Надрывный женский плач прервал мрачные мысли. Распахнула глаза, чтобы боковым зрением увидеть ещё одного нагаасура, держащего на вытянутых руках извивающиеся тела двух моих сестёр. Тех самых, что я недосчиталась ранее.
— Нет, — отчаянно воскликнул верховный, подскакивая с колен и что было прыти понёсся в сторону пребывающих в истерике молоденьких жриц. — Только не их! Они отмеченные богиней! Что угодно, только не их! Два дня. Через два дня я предоставлю вам обещанную плату. Пощадите!
— Два дня, — эхом отозвался нагаасур, стоящий позади меня. — Приведёте на десять больше. Я лично отберу тех, что будут принадлежать нам. Таскэ, позаботься о нашей неспящей. Уходим.
