Люди не хотят слышать правду, потому что не хотят, чтобы их иллюзии разрушились.
Фридрих Ницше, философ Родители уверены, что ребенок страдает больше всего оттого, что любимые папа и мама не живут вместе. Но они ошибаются. Больше всего ребенок страдает оттого, что родители воюют друг с другом. Именно это вызывает самые тяжелые переживания и драматически влияет на дальнейшее развитие его характера.
Я каждый месяц консультирую 4–7 новых семей в разводе и часто наблюдаю, что в период собственных острых переживаний родители перестают учитывать интересы ребенка, ведомые лавиной собственных негативных эмоций. С переменным успехом взрослые борются со своей яростью, обидой, болью и разочарованием — эта работа забирает 90 % психических сил. В таком горячем котле любому человеку сложно увидеть и распознать, что на самом деле творится с ребенком. Сложно вникать в детские переживания. Сложно вообще иметь дело с детской болью.
Находясь в смятении, взрослые часто путают свое мнение с реальным положением вещей. Вот типичный диалог в кабинете специалиста.
Психолог: «Не вмешивайтесь в отношения ребенка с отцом. Ребенку не будет полезно, если вы станете запрещать ему видеть отца».
Мама: «Но я и не вмешиваюсь. Это отец все портит сам. Только подумайте: после того как сын возвращается от папы, он перестает меня слушаться и говорит мне неприятные вещи. Отец настраивает ребенка против меня. Разве это я вмешиваюсь? Я только вынуждена принимать ответные меры».
Часто родителям кажется, что они, принимая какое-то послеразводное решение, действуют из интересов ребенка. И их сложно упрекнуть в этой ошибке, ведь накопленные эмоции, возникшие опасения, собственная боль и необходимость защищаться — все это очень сильно влияет на мышление и на собственную аргументацию.
Моя обширная практика работы с семьями в до- и послеразводной фазе показывает, что в 90 % случаев логика поведения взрослых в этот период определяется прежде всего не здравым смыслом и не заботой о защите ребенка, а личными неосознанными мотивами, накопленными эмоциями и опасениями. В период развода людьми руководят чувства, как бы некоторым ни казалось иначе. И порой эти чувства и желания управляют людьми без их ведома. Нет, родители, пришедшие на консультацию по поводу развода, не обманывают меня, они искренне не знают о тех вытесненных эмоциях, от которых сами защищаются (и которые, соответственно, руководят их поведением). Беда в том, что в этой войне дети волей-неволей становятся разменной монетой.
Буквально сегодня звонила клиентка К. и просила о встрече, потому что отец все-таки увез ребенка силой и теперь не дает бывшей супруге видеть общего сына до суда. За это короткое время отец старается настроить ребенка, чтобы тот захотел жить с ним и выразил это желание в суде.
То, что, инструктируя ребенка определенным образом, папа ставит сына на передовую конфликта, т. е. фактически «режет его пополам», не останавливает отца. На войне все средства хороши и любое оружие идет в ход, но как при этом продолжать считать себя хорошим человеком? Как отцу сохранить положительное представление о самом себе?
Очень просто. Выбрать те аргументы, которые его успокоят, и не заметить тех аргументов, которые вызовут у него сомнения. Этот феномен мышления называется когнитивный диссонанс, когда человек в угоду своим мотивам избирательно относится к выбору фактов, выстраивая удобную логическую цепочку.
Но подмена понятий и выбор происходят бессознательно и поэтому являются, по сути, самообманом. Например, тот факт, что для сына насильственное изъятие из привычной среды и «накачка» его перед заседанием суда на свой лад являются травмой, — этого лучше не замечать (защита по типу «отрицания»); об этом лучше не думать (защита по типу «вытеснения») и вообще обесценить этот факт (защита по типу «рационализации»): «Не говорите ерунды, вы накручиваете проблему. Сыну будет лучше со мной. Бывшая жена сама виновата — я должен был забрать ребенка».
Самообман нужен, чтобы избежать лишней тревоги по поводу того, что поступки не стыкуются с самооценкой или общественным мнением. Также самообман нужен, чтобы избежать боли и ответственности за вину перед ребенком.
Конечно, так поступают не только отцы! Матери также являются заложниками искаженного мышления в момент разводного кризиса. Когнитивный диссонанс — прекрасный способ утешить себя, когда тревога зашкаливает. А тревоги в кризисе развода очень много.
