В животе снова громко заурчало. Есть хотелось так, что начало мутить. После подобных-то запахов и картинок, приправленных адским психом!
Свернув с Колокольной на Марата, я увидела впереди вывеску кафе «На парах». ЗОЖ-кафе. То, что доктор прописал.
В туалете причесалась и стерла размазанную тушь. Села за столик, открыла меню, но вместо того чтобы выбрать, достала телефон и написала Сове:
«Жива, но все хреново».
«Что так?» — прилетело тут же.
Вместо ответа я скинула ей ссылку на его инстаграм. И тут же получила эмодзи: обезьяну, закрывшую морду лапами. А потом, выйдя из вотсапа, нашла в галерее то самое фото, сделанное пять лет назад. Терапевтическое. На нем Марина Сибирцева сидела верхом на каменном льве рядом с той самой клиникой. Жирные ляжки туго обтягивала вишневая кожаная юбка, на пояс которой под блузкой стекал многоярусный живот, слившийся с мощным бюстом. Шея пряталась за двойным подбородком. Грузовместимости щек обзавидовался бы любой хомяк. Дополняли картину руки в перевязочках и борцовские икры. Поперек фото шла надпись красным маркером: «104 кг. Nevermore*1!!!»
Полюбовавшись на эту красоту, я заблокировала его страницу, а потом заказала белковый паровой омлет и зеленый чай. Считая про себя до ста и обратно, съела эту мерзкую безвкусную массу по крохотному кусочку, запивая такими же крохотными глоточками, и поняла, что отпустило.
=1
Полгода спустя
— С наступающим, Светуль! Всего тебе самого-самого. Любви, здоровья и вообще всего. А Снежка где?
Сова пристроила подарочный пакет на свободный стул и с унылым видом подставила щеку для поцелуя.
— Спасиб, дорогая. Позвонила, что задерживается. Едет откуда-то из загорода, — и добавила, вернувшись к своему пирожному: — Вот как хочешь, Марин, не нравится мне здесь. И по месту, и вообще.
Я сделала вид, что не услышала. Молча сняла пальто, пристроила на вешалку, села напротив и для вида открыла меню. Зная, что все равно обойдусь одним кофе. Что я еще могла заказать в кондитерской? Пирожное? Последнее съела пять с лишним лет назад. В кафе рядом с клиникой для страдающих нарушениями пищевого поведения. Разумеется, с одного-единственного я не растолстела бы мгновенно на двадцать кило. Но все как раз и начинается с одного. Проверено. Наркоманы в ремиссии стараются избегать соблазнов. И драгдилеров, кстати, тоже. Особенно в таком хреновом настроении, когда с любой мелочи можно сорваться в вираж. ЗОЖ как пожизненный приговор, ничего не поделаешь.
После позорного панического бегства из квартиры Ярослава я поставила на «Ящике» крест. Не хватало только столкнуться там с ним нос к носу. Подруженции мои хоть и были недовольны тем, что сдернула их с насиженного места, все же пошли навстречу. Деликатная Снежка на эту тему помалкивала, но Сова каждый раз намекала, что они принесли себя в жертву моей блажи. Вот и сейчас, когда договорились встретиться в псевдовенской кофейне на Невском, чтобы отметить ее день рождения, не могла не побурчать.
Мы дружили втроем с первого класса. Светка вот уже семь лет была не Савельевой, а Бортниковой, но мы все равно звали ее Совой. Снежана Ильина терпеть не могла свое имя и всегда представлялась Жанной, оставаясь, тем не менее, для нас Снежкой. Только для нас.
Сова выскочила замуж на пятом курсе университета, устроилась на работу в школу и через несколько месяцев сбежала в декрет, где и пребывала до сих пор — плавно переходя из одного в другой. У ее мужа было два брата и две сестры, но Сова твердо решила остановиться на троих детях. Хотя зарабатывал Алексей очень даже пристойно, она давала по скайпу частные уроки английского и французского. Как говорила, «себе на булавки». И с удовольствием эти деньги тратила, благо муж понимал: домохозяйку иногда надо выпускать развеяться, чтобы не закисла. Одну или с подругами.
Снежка, хрупкая голубоглазая блондинка, была не от мира сего. Во всем. Кстати, имя шло ей идеально. Вырастили ее бабушка с дедушкой: отца не было, а мать ускакала куда-то устраивать свою жизнь. Дедушка-инженер привил страстную любовь к технике, в первую очередь к электричеству. Еще в школе она вечно мастерила что-то светящееся или звучащее. Окончила ЛЭТИ с красным дипломом, открыла свою маленькую фирмочку, которая занималась праздничным световым оформлением. Мягкая и застенчивая, красивая, по-детски трогательная — кто бы мог поверить, что этой Снегурочке катастрофически не везет в личной жизни.
По правде, я чувствовала себя немного виноватой, потому что сама познакомила ее с причиной этого невезения. Точнее, они познакомились у меня дома. Наши с Ильей родители дружили семьями, ну и мы заодно, хотя он был на два года старше. Романтических отношений у нас не сложилось, а приятельские поддерживали. На мое восемнадцатилетие Илья пришел с другом, намереваясь нас свести. Из этого ничего не вышло, искры не пробежало, а вот у них со Снежкой завязался бурный роман, продолжавшийся года полтора. Мы еще посмеивались над совпадением его имени и ее фамилии — вот уж точно, Снежана Ильина.
Потом он встретил другую девушку. Для Снежки это стало таким ударом, что она, как я подозревала, не оправилась до сих пор, хотя прошло уже почти девять лет. С кем-то знакомилась, встречалась, а на самом деле зарылась в сугроб и сидела там, притаившись. Боялась снова влюбиться по-настоящему.
Ну а я… в общем, я тоже была одна. И сильно подозревала, что так лучше, причем для всех. И для меня, и для тех, кто рискнет подобраться слишком близко. Моя последняя попытка, точка на которой была поставлена два дня назад, это замечательно подтвердила.
— Привет, красотули!
Как будто хрустальный колокольчик прозвенел. Я бы ни за что не призналась, но все же Снежку любила больше ядовитой, ворчливой Совы. Равно как и в том, что без ее колкостей и вечного бурчания с одной Снежей показалось бы пресновато. Не потому, что та была скучной или слишком правильной, нет. Просто я нуждалась в обеих — вот тогда воцарялась гармония.
Со Снежкой мы встречались последний раз в середине декабря, и за это время с ней определенно что-то произошло. Как будто светилась изнутри. Такой ее я не видела… ну да, со времен Ильи. Мы с Совой многозначительно переглянулись.
Вручив виновнице торжества гиацинт в горшке — Светка терпеть не могла срезанные цветы — и красиво упакованную коробочку, Снежка сняла куртку и села за стол. Подтащила к себе меню и поинтересовалась, словно между прочим:
— Ну, как Новый год встретили?
Ответить мы не успели. Она посмотрела куда-то за мою спину, глаза округлились, рот испуганно приоткрылся.
— Мариш… ты только резко не оборачивайся. А лучше вообще не оборачивайся. Там сидит этот твой… блогер. С девушкой.
