Папа проходит в гостиную с панорамными окнами, из которых открывается вид на сосновый лес и наливает себе и мне виски в стаканы, бросает кубики льда и салютует напитком.
– Просто скажи, для чего? Нет, я знаю, что ты хочешь себе Либертау, но что, других вариантов нет? Пойти войной, например?
– Мэлс,– качает головой, улыбается, – В первую очередь это ради тебя. Тебе пора повзрослеть, найти жену...
– Стооооп! Что означает жену? – голос срывается на крик, – Ты что, совсем с ума сошел, да?
– Если ты этого не сделаешь, не принесешь мне на блюдце Либертау, и не придешь под руку с Рунтой Риччи в качестве жены, я заберу у тебя все, что есть, а тебя отправлю к бездомным.
– Ты этого не сделаешь!...– залпом выпиваю виски, – Ты врешь!
– О нет, Мэлс, я не вру. Я не ты! Ты же любишь игры? Пройди эту игру, стань победителем, и я отдам в твои руки управление Алкой, если же нет... я забуду, что у меня был сын!
– Ты ненормальный. Псих. Придурок. Понял?
Ставлю стакан на стол и вылетаю из дома. Тупой, придурковатый, съехавший с ума старик! Что ж, Рунта, извини, но мне нужно спасать свой зад, деньги и спокойную жизнь. Поэтому сыграем!
__________________________________________________________
Мэлс - Ложь
Рунта - Чистая
* * *
Рунта
Через неделю после разговора Мэлса с Творцом
Сегодняшний теплый день, наверное, последний в этой осени, провожу дома. Папа еще занимается делами, зато тетушка Эби с удовольствием готовит мои любимые хлебные лепешки, да еще и в таком количестве, чтобы половину могла взять в общежитие университета аграрного.
– Ох, Рунта, какой сегодня замечательный день, – распевает стоя за плитой.
Этот дом, где живем я, папа и его сестра – тетушка Эби, стоит на окраине города, нашей столицы, а его подпирает огромный виноградник. Я люблю наш по-домашнему немножко деревенский, теплый, уютный дом, где все сделано из дерева, пол покрыт коврами, а в воздухе все еще есть аромат присутствии моей мамы, которая покинула нас несколько лет назад. Я все еще скучаю по ней, по ее зеленым глазам и темным волосам.
Иногда, папа смотрит на меня, и в его глазах вижу слезы – я очень похожа на маму: черные, длинные волнистые волосы, такие же зеленые глаза и загорелая кожа.
– Да, тетушка Эби. Наверное уже осень больше не принесет нам таких дней, совсем скоро наступят холода, - моё спокойное чаепитие прерывает папа: Одре Риччи, наш Главнокомандующий, руководитель Либертау.
– Да чтоб сдох этот Создатель!! – папа часто так говорит, ведь Создатель, почти король Алки, постоянно присылает на наши границы свои маленькие войска, которые грабят окрестности страны, нападая на местных жителей. Он все еще хочет нас захватить, но знаю, папа не позволит подмять нас под его управление, не позволит забрать плодородные земли.
– Что папочка? Опять нападение? – спрашиваю, окидывая его взглядом. Ему пятьдесят лет, а не скажешь: черные волосы, загорелая кожа и подтянутая фигура. Единственное, что указывает на возраст – морщины возле глаз.
– Нет, он прислал нам приглашение, Рунта. В столицу Алки – Алетандру, да я сдохну скорее, чем позволю своей ноге вступить на его землю. А еще, кажется он выгнал своего сыночка, который на собрании выступил против завоевания Либертау, представляешь?
– Угу, – буркаю, – Представляю, – сама же думаю о том, что с удовольствием побывала бы в их столице, говорят там очень красиво. Но не говорить же об этом папе, потому что еще подумает, что я за присоединение Либертау к Алке, а это не так. Просто хочется мира и спокойной жизни, вот и все. По моему мнению, было бы лучше заключить мирный договор с Алкой и, возможно, торговые отношения. Слова о сыне Творца удивляют, действительно удивляют. Почему это так неожиданно Мэлс решил, что Либертау нужно оставить в покое еще и сказать об этом на всю их империю?
Папа подходит ближе, целует меня в голову и садится за стол напротив, ожидая чая и лепешек.
– Ты сегодня едешь в Марино? – переводит тему.
– Да, вот жду пока Эби напечет лепешек.
– Хочешь я тебя отвезу, с этой политикой и Творцом, который вечно хочет нам дать пинка, у меня совсем нет времени на свою дочь.
– Нет, папочка, я сама.
– Опять на мотоцикле? – укоризненно.
– Пап, мы уже говорили об этом...
– Я знаю, Рун, но ты же понимаешь, что отцовское сердце не железное и всегда будет переживать за тебя.
– Конечно. Но я осторожна. Ты же знаешь...
– Знаю.
После вкусного обеда, Эби пакует мне лепешек, папа обнимает, а я с легким сердцем, как всегда, бывает когда провожу выходные дома, возвращаюсь на учебу в Марино.
Я люблю провести два часа в дороге до городка, который вырос на берегу моря: в воздухе чувствуется свежий соленый аромат, солнце не припекает, а раскрашивает своими лучами небосвод розовыми красками.
Мне повезло, у меня в университете много друзей. Папа говорит, что это не из-за того, что я его дочь, а за мой хороший характер. Я люблю побыть в одиночестве, предаться мечтам, послушать дыхание природы, пройтись по винограднику и понять, что Вселенная невероятно большая...
Люди в нашей стране добрые и счастливые, потому что мы свободны! Мы получаем истинное наслаждение от обработки земли, выращивания различные культуры. Нам нравится наша жизнь: легкая, чистая, яркая.
Теплый ветер развевает мои волосы пока мчусь на мотоцикле вперед, краем глаза рассматривая уже перепаханные поля, подготовленные к зиме. Ее тонкий запах иногда улавливается в воздухе легким прохладным дыханием. Это последние теплые деньки, как только выпадет снег, придется пересесть на внедорожник.
Через час, который провожу в дороге, когда солнце прячется за горы, оставляя меня в полумраке происходит то, чего никак не ожидала.
Словно ниоткуда, из-за поворота вылетает спортивное авто красного цвета, нагло встает посреди дороги, перекрывая ее и оттуда кто-то выходит и опирается на капот.
– Что за?...– ворчу под нос, и все-таки сбрасываю скорость. Останавливаюсь неподалеку и не снимая шлема разглядываю незнакомца. Сразу видно, что на нем дорогая одежда: легкая спортивная удлиненная куртка с капюшоном, белоснежные кроссовки и стильные джинсы. Капюшон почти полностью скрывает от меня лицо, но наглая поза ясно говорит, что он знает, для чего здесь остановился. Руки сложены на груди, а мотор машины не заглушен, значит он кого-то ожидает. Меня?
– Долго ты там стоять будешь? – громко говорю.
– А что? – ехидство, звучащие в его тоне удивляет меня. Такие люди у нас редкость.
– Ты мешаешь. Убери машину, мне нужно проехать.
