В это посещение он внезапно разглядел таинственное место. Вернее, не разглядел в полной мере, а осмотрел то, что предстало его взору. Этот визит, если принимать во внимание протоколы прежних, был неожиданным и крайне необычным. Что-то изменилось во времени или в пространстве. Может в этом месте, а возможно, и в нем самом.
Неизменным же осталось то, что и на этот мысленный вопрос ему никто не ответил. Но он и не ждал ответа, приняв правила Нечто. Здесь вообще редко отвечали на вопросы, которые могли счесть бессмысленными и глупыми.
Откуда он это знал? Каждый раз, попадая сюда, где бы это Сюда не находилось, почти все его вопросы оставались без ответов. Он задавал неправильные вопросы? Или подбирал неуместные слова?
Обычно он появлялся и находился какое-то время на одном месте. По ощущению под его ногами был каменный пол. Кроме этого, он обычно не мог ничего сказать определенного, чтобы описать его. Но каждый раз оказываясь здесь, он вспоминал свои прошлые визиты, предыдущие существования и ту далекую, прошлую, жизнь. И, конечно, на его плечи вновь полностью возвращался груз пережитых им эмоций, ощущений и чувств. Возможно, это делалось, чтобы он их осознал.
Оглядываясь назад, он с усмешкой подумал, что фантазия создателя этого места настолько богата, что ему можно позавидовать. Если, конечно, этот создатель когда-либо существовал или все еще существует — уверенным здесь нельзя было ни в чем. Ни в том, что есть или был некий создатель этого места или само это место в действительности.
В той, прошлой жизни, он даже не подозревал, что Нечто подобное может существовать. И это при том, что он никогда не был обычным, а его возможности даже и снились простым смертным. То, что сюда должны были попадать самые разные создания, он убедился на собственном примере, но почему же о нем не говорили? Проанализировав известное, он сделал следующий вывод: либо те, кто здесь бывал, не помнили об этом месте, либо получали указание не говорить о нем по возвращении, либо… отсюда не возвращались.
«Умеющий говорить — должен задавать правильные вопросы, умеющий слушать — слышать и понимать сказанное ему, а умеющий видеть — смотреть и делать выводы,»— вспомнил он свою давнюю поговорку.
— Если я останусь жить и вернусь, буду ли помнить об этом? — спросил он, как всегда, сам у себя. Но неожиданно получил ответ.
— А ты хотел бы помнить? — прозвучало откуда-то.
Он не мог определить, действительно ли услышал это или сам придумал, приняв за ответ усиливающиеся звуки вокруг.
Да, ему ответил не голос в полном смысле этого слова. Ответ сложился из набора тех шумов и звуков, что наполняли пространство. Главное, что это были не его мысли.
И в этот момент он осознал, что находится в месте, похожем на огромную пещеру с протекавшей через нее небольшой, но очень бурной рекой, чьи воды, достигая дальней от него стены срывались куда-то вниз гулким водопадом.
Каждая капля воды в этой реке имела свое особое звучание. Все вместе они производили небывалый шум, на множество голосов одновременно шипели, звенели, рычали и шуршали.
Он порадовался, что разобрался в природе этого места, или точнее его водной составляющей. Что ему это давало, пока не знал. И после этого вдруг понял, что воды переговариваются, передают информацию.
Его о чем-то то спросили, напомнил он себе. Невежливо молчать. Хотя все прошлые разы ему здесь никто не отвечал. Он просто стоял какое-то время, а затем исчезал отсюда и шел тем путем, что ему предназначили. До следующего визита сюда. Если память его не подводит, он здесь уже… в восьмой раз.
Он усмехнулся. Поистине, Нечто — удивительный собеседник. Ответить вопросом на вопрос. Но его это не смутило, теперь он точно знал на него ответ.
— Хочу, — произнес без тени сомнения он, затаив дыхание в ожидании, что же будет дальше.
Нечто чуть громче зашелестело, но вместо ответа услышал:
— Ты что-то хочешь спросить?
— Да, — ответил он и тут же спросил, не дожидаясь ответа, опасаясь, что нежданный разговор прервется. Самый важный вопроса в его жизни. Не только "здесь и сейчас", а вообще в том, что было теперь его жизнью. Он удивился, что раньше его волновало другое. Может, поэтому и не отвечали? Просто его вопросы были не о том. Иное было важным.
Возможно, он ничему не научился, и вопрос вновь не тот. Но теперь, и он мог поклясться чем угодно, его волновал ответ только на него:
— Я могу вернуться к ней?
Ответят или промолчат?
Окружающий его туман в один момент погустел, четко обрисовывая границы его местонахождения. Будто вопросительно качнулся к нему, а вода разом осыпалась сотней тысяч капель на каменный пол. После этого необыкновенного шума наступила мертвая тишина, не прерываемая ничем.
— Вернуться? Зачем? — голос Нечто был абсолютно бесстрастен. Да и сами вопросы были настолько безразличными, что можно было решить, что он вновь неудачно использовал шанс.
— Чтобы прожить жизнь… с ней, — ответил он, понимая, что этот странный разговор может в любой момент прерваться и пытаясь удержать собеседника.
Этот вопрос был просьбой. Его личной, очень важной. Что нужно, чтобы его услышали, подумалв длительной мертвенной тишине.
Он и думать не мог, что может требовать. Нет, это милость, и ее нужно заслужить. Но, как и чем? Возможно, надо попросить, встать на колени и молить, чтобы его услышали? И тут же сам себе ответил:
— Нет, — он ещё помнил, кем был и во что верил. Сломаться…но было ли это ломкой? Стоит ли гордость утраченной возможности быть счастливым? Гордость — нет, но ведь есть еще благоразумие, честность, смелость признать свои ошибки и покаяться в грехах. Почему-то он твердо знал, что это место не обманешь. Можно не произносить вслух слова, но тебя услышат, если они в твоем сердце или душе.
Можно ли верить в высший разум, уважать его, как талантливого творца, справедливого судью или палача и признавать, как достойного соперника, чтобы потом делать несвойственные себе вещи? — подумал он себя, вспоминая многочисленные примеры из прошлой жизни.
Следующий вопрос был: "Готов ли я на это?" Не успев его продумать, он поморщился, признавая, что просить о том, что было для него важно, больше не было постыдным или зазорным.
Решение его зависело от Нечто. Тешить свои гордость и спесь он не собирался. Будучи готовым сражаться за то, что действительно стало для него ценным и необходимым. Если есть хоть шанс, он постарается воспользоваться им.
Нечто ужасно долго молчало. В какой-то момент пространство вновь наполнили разнообразные звуки, разбив напряжённую тишину. Мерный шелест воды успокаивал, умиротворял и отвлекал от мыслей, настойчиво крутившихся в его голосе.
— Что ты готов сделать ради этого? — наконец спросили его.
Мимоходом отметив коварство вопроса и усилием воли сбросив напряжение, что сковало не только его тело, но и горло, он, как можно более нейтральным тоном, поинтересовался:
