- Соси. – Сипло сказал, и я неуверенно начала посасывать палец, представляя, как пошло это выглядит со стороны. – Активней, Лия. Ты ведь хочешь, чтобы я остался доволен.
Мужчина не ослаблял хватки, но я уже не замечала боли, потому что, будто под гипнозом, принимала в рот его палец. Вообще-то, такое поведение не свойственно для меня. Нет, я брала от жизни все, что могла, но вот с сексом как-то не задалось с первых шагов. Поступив в университет на факультет журналистики, я вознамерилась распрощаться с девственностью, но, увы, этому не суждено было случиться. Когда дело доходило до самого ответственного момента, я все портила либо своим языком без костей, либо просто сбегала, стоило лишь головке члена приблизиться к заветному входу. Так и происходило до сих пор, но теперь, на минуточку, я уже не студентка, а журналистка в возрасте двадцати четырех лет, и мне просто позорно ходить с этой проблемой.
- Неужели карамельки ни разу не сосала? – Бровь Тагира взлетела вверх, а я вытаращила на него глаза. – В дерево приятнее пихать. – Вытащил палец, а я, не подумав, ляпнула не то, что следовало бы.
- А пробовал?
Богучаров прищурился и притянул меня к себе настолько близко, что я ощутил его горячее мятное дыхание.
- Сейчас попробую. – Произнес с усмешкой и одним ловким движением поставил меня на колени.
Я только ойкнуть успела, но не ударилась. Приземление оказалось очень даже мягким, и я с удивлением подняла голову, не собираясь делать того, что он хотел. Однако стоило увидеть наглые глаза, как по спине пробежал холодок. Тагир опустил руки и расстегнул ширинку на брюках, не переставая порочно улыбаться при этом.
- В твоих интересах, чтобы я остался доволен, милая. – Сказал, немного спуская штаны и боксеры. – Открывай ротик шире. Сейчас будем веселиться.
И я открыла, но не потому, что этот гад так сказал, а потому что увидела его агрегат, который, словно боевой снаряд вылетел из боксеров и был в полной готовности к воспроизведению потомства.
- Огогошеньки- гого… - Вырвалось против воли, а Богучаров довольно улыбнулся.
- Прошу любить и жаловать, - взял член в руку, а я ужаснулась, ведь он хотел впихнуть ЭТО мне в рот, - наслаждайся, как карамелькой, дорогуша.
- Я не люблю карамельки. Разгрызаю. – Покачала головой, и начала уже отползать назад, но Тагир схватил меня за волосы и притянул ближе, водя головкой по губам и заставляя чувствовать себя постыдной шлюхой.
- А эту, милочка, придется пососать. Выбора у тебя нет, иначе позову тех двоих, и будешь работать всеми дырками сразу. – Сказал, как отрезал, а потом надавил на челюсти и быстро вставил член мне в рот.
Дернулась назад, но его рука крепко удерживала за затылок, и мне пришлось позволить гаду творить со мной это зверство. Радовало, что перед глазами был выбритый пах, а не джунгли из волос.
- Языком работай. – Прохрипел Тагир, а я с интересом начала вбирать в рот его достоинство, солоноватое на вкус, но такое огромное, что становилось страшно от мысли, если эту дубину всадят тебе промеж ног. – Губы сомкни. Неужели ни разу в рот не брала? – Произнес с каким-то недовольством и наблюдал за тем, как я вожу языком по красновато розовой головке. – В глаза смотри. – Прохрипел, когда я прикрыла веки, чтобы не видеть порочного ледяного омута, в котором можно утонуть. – Мне не нравятся такие прелюдии, милочка. Активнее давай и глубже.
Послушно сделала то, что приказал Тагир, и взяла в рот чуть ли не до глотки. Только противный рвотный рефлекс заставил отстраниться, но ненадолго, потому что мужчина принялся задавать ритм и буквально долбить меня в рот, вызывая слезы. Смотрела на него, упиралась ладонями в бедра и чувствовала, как от этих хлюпающих звуков внизу живота предательски заныло. Что со мной, мать твою?! Неужели мне нравится делать минет незнакомому мужчине и получать от этого удовольствие?!
- Вот так, милая. Еще давай, активнее, сучка! – Хрипел Богучаров, пока я вгоняла ногти ему в бедра.
Толчки становились частыми и невыносимо сильными. Видела его через пелену слез, но сжимала губы вокруг толстого ствола, вены на котором так выперли, что казалось еще чуть-чуть, и они лопнут.
- Глотай. – Сказал, вогнав дубину по самое основание и перекрывая мне доступ к кислороду.
Казалось, что умру прямо на месте, но он не вынимал член, пока сперма обильно стекала по горлу. Думала, что меня вырвет на него. Глотнула, чтобы, наконец-то, освободить рот и вдохнуть полной грудью. Тагир усмехнулся и, вытащив свою дубину, провел ей мне по губам, размазывая остатки спермы. Я тут же их облизнула, словно под гипнозом.
- Какая исполнительная девочка, - произнес мужчина, наклоняясь ко мне, запуская руку под юбку и бесцеремонно хозяйничая в трусиках, - и уже готовая к хорошему траху. Умничка! – Резко убрал свою конечность, а я не могла прийти в себя. – Он похлопал ладонью мне по щеке и выпрямился.
Мне бы радоваться, что гад уходит, но тут произошло то, чего я не ожидала. Богучаров отошел назад и метнул взгляд на экран компьютера, поправляя боксеры и брюки.
- Вот те на! – На его лице нарисовалось сначала удивление, а потом довольная улыбка. – А ты полна сюрпризов, милая. – Мужчина подмигнул и застегнул ремень, пока я сидела и краснела от стыда.
Меня отымели в рот, причем мне это больше понравилось, чем было противно, и застали с поличным за любованием фото его высочества Тагира Арсеньевича Богучарова. Черт! Что могло быть еще глупее, Лия?! Щеки пылали огнем, а руки безвольно опустились на колени. Тагир подошел ко мне и резким рывком поставил на ноги, которые стали ватными от его близости. Только сейчас вдохнула и ощутила, как приятно от него пахнет терпким древесным парфюмом. Перевела взгляд с крепких длинных пальцев, которые впились в мои плечи, на лицо, и обомлела. Вот зачем мужчинам быть таким красивыми?! До безумия красивыми и притягательными.
Одно дело любоваться фотографией, а другое стоять рядом и иметь возможность рассмотреть идеальное лицо. Легкую щетину, придающей ему пугающую брутальность, прямой нос, губы, к которым хотелось прикоснуться и впиться поцелуем, особенно в нижнюю, что чуть полнее верхней, густые брови, черные волосы, беспорядочно торчащие вверх и призывающие запустить в них пальцы, чтобы почувствовать, какие они на ощупь, и глаза, обрамленные неимоверно длинными ресницами. Синие, глубокие, порочные. В них тонешь сразу, как только видишь. Не глаза, а гипноз чистой воды.
