— Ну ты же сам только что сказал: всё.
— О`кей, давай по бизнесу. Может, это тебе надо взгляды поменять?!
— О, нет! Даже не начинай.
«Уходя — уходи! Об утраченном счастье не плача!» — надрывались соседи.
— Бл*ть, да заткнутся они когда-нибудь?! — Димка треснул кулаком по столу, да так, что подскочили чашки, а мне вдруг нестерпимо захотелось поддержать призыв Бронштейнов, ненадолго преобразовав дуэт в трио.
Но тут этажом ниже что-то грохнуло и с жутким звоном разлетелось на осколки. Барышня с отдавленным ухом взвизгнула уже по-настоящему, и громко, наперебой с папашей, запричитала. Люстра у них там, что ли, навернулась?! Я метнула в Димку полный укоризны взгляд, но в следующую секунду мысленно перекрестилась: нет, не люстра, слава богу! Он только и успел, что руками развести: да я-то тут при чём?!
Минут пять мы слушали, как жаль какой-то там «совершенно бесполезный, но такой нужный» предмет, подаренный лет сто назад дядей Сёмой, звон сгребаемых осколков, после чего наконец всё стихло.
Экс удовлетворённо хмыкнул и продолжил:
— Это потому, что ты помнишь только плохое.
— Ну что за ерунду ты говоришь, Дима…
— Просто поверь! — он залпом допил кофе, повертел в руках чашку и хмуро посмотрел на меня, видимо, подбирая новые аргументы в доказательство моей вины. Кофейная гуща растеклась по фарфору причудливым узором.
Я тоже допила свой и глянула на рисунок. Не с целью, конечно, погадать, гадать я в принципе не любила, так, машинально взглянула. Тем не менее, разводы показались какими-то зловещими.
— Да всё я помню! — я забрала обе чашки и отнесла с глаз долой в мойку. — Только от этого ещё хуже.
— Не хуже, а больнее, — возразил экс.
— Больнее — значит, хуже, — твёрдо подытожила я, возвращаясь к столу. Втягиваться в дебри бессмысленных философских сентенций не было ни малейшего желания.
Ну почему? Почему все мои надежды всегда рассыпаются в прах?! Почему всегда начинается хорошо, а заканчивается вот такой вот хренью… А может, Димка прав? Может, действительно, дело не в нём? Сколько раз я уже такое слышала? Не могут же все ошибаться! А впрочем, какая разница… дело же не в том, кто прав, кто виноват…
Дима поднялся, обогнул стол и наклонился ко мне.
— От тебя жасмином пахнет…
— Это за окном. Кусты, — я демонстративно отодвинулась.
Он вздохнул и вернулся на место.
Говорить, в сущности, было не о чем, но Дима отступать не собирался. Со старательностью бухгалтера перечислил все мои «прегрешения», а затем огорошил вопросом:
— Будешь приходить ко мне в гости? — спросил он как-то даже жалобно.
Я мотнула головой и заверила, что не буду.
— Ты хочешь сказать, что и мне не следует заходить к тебе?! — он ещё больше нахмурился и начал наливаться краской.
«Да сколько ж можно-то!»
Сказать по этому поводу мне было что. Например, что дружить с ним домами — мечта всей моей жизни! Но Дима сарказм не очень понимает, поэтому ограничилась коротким:
— А зачем?
Впрочем, он и без моего сарказма неплохо завёлся. Соскочил со стула и, выплеснув на меня ушат отборных эмоций, убежал, не прощаясь.
Будто вняв недавнему совету соседей-вокалистов, дверь с силой грохнула о косяк, а я затосковала. Несмотря ни на что, начинать жизнь сначала не хотелось. Как и разбираться с соседями, одного из которых тут же принесло к моему порогу. Еле, бедняга, дождался, наверное, пока Димка выскочит из подъезда!
— Маргарита! Вы опять грохочете на весь дом?! — завопил Бронштейн, будто это не он только что завывал на все дворы и бил предметы.
— Это не я, это дверь.
— Но это же ваша дверь?!
— Моя, — не стала я отрицать очевидное. — Но она непослушная, общается с кем попало, и вот…
— Вы издеваетесь?! — взвился сосед и разразился бурным монологом, вспоминая по ходу мои прежние «бесчинства» и взывая к «отсутствующей» совести.
— Да ну пустяк же, давайте ей простим? — не дослушав, перебила я.
Не то чтобы я прям всерьёз его троллила, скорее, искренне не понимала, как может один хлопок стать поводом для скандала. Тем не менее, подобных нелепых придирок в последнее время возникало всё больше и больше.
— Пустяк?! — сосед чуть не захлебнулся праведной слюной. — Постоянно мешать людям отдыхать — пустяк?! Знаете, что! Или вы прекращаете все эти ваши безобразия, или я буду требовать вашего выселения!
Вот этот ультиматум, кажется, и явился последней каплей. «Да идите вы к чёрту! Что вам всем надо-то от меня?!»
Я остановила взгляд на перекошенном лице и произнесла то, что очень давно хотела произнести:
— Слушайте, а вам какая фраза больше нравится: «идите с миром» или «гори в аду»?!
— Что?.. — осёкся сосед.
— Ни-че-го!
Я захлопнула дверь, чуть не треснув соседа по носу, и, не обращая внимания на возмущённый бубнёж по ту сторону, защёлкнула все замки. Всё! Нафиг! Мой дом — моя крепость! Будет звонить — даже дверь не открою!
Этот вечер я точно не планировала потратить на скандал с Бронштейнами, и на миг даже пожалела, что рассталась с Димкой. Бандитское прошлое моего экс-любимого жильцов снизу изрядно нервировало, и какое-то время они меня почти не доставали. Но прознав, что он съехал, на радостях совсем потеряли берега.
Если бы тупой ультиматум пришёлся на другое, менее паршивое настроение, наверное, я бы и дальше продолжала уходить от конфликтов, но сейчас твёрдо решила: хватит! Пора что-то менять. Стратегия молчать или говорить не то, что думаешь, не слишком себя оправдала, и если люди откровенно нарываются — да ради бога!
Возможно, это и явилось началом не той тропы. Но в тот момент мне было не до стратегических размышлений, и уж точно не до обнаглевших соседей. В повестку была спешно внесена рефлексия по напрасно прожитым годам и очередному разочарованию в виде Димки.
А я-то, глупая, думала, что это и есть тот самый «подарок судьбы»! Ошиблась, конечно, как всегда!
Глава 2. Предвестники беды
Неожиданными дарами судьба меня не особо баловала. Судьбы вообще редко к кому слишком щедры. В детстве я долго была «гадким утёнком», что само по себе удовольствие слабое. Но и внезапное превращение в «лебедя» — оказалось, ничуть не лучше. Стать предметом преступных грёз всего окрестного хулиганья, а заодно и обрасти кучей законопослушных воздыхателей — о таком «подарочке» я уж точно не мечтала! Не знаю, что там наверху понапридумали, когда решили провернуть этот финт, какой-то ж, наверное, был у них план? Но жизнь они этим точно подпортили многим.
Уже одно то, что волосы мои заканчивались примерно там, где начинались ноги, действовало на среднестатистических граждан магически, отчего несчастные мужчины влюблялись в меня быстрее, чем успевали осознать, надо ли им такое «счастье».
