И пусть в постели Женьке было далеко до жриц любви – я ей не изменял. Мне даже нравилось, что моя жена сохранила невинность до свадьбы, и я стал ее первым мужчиной. Не то чтобы я любил и уважал бы ее меньше, не окажись она девственницей, но все же ее чистота и неопытность заводили меня первое время куда больше, чем искусные ласки прожженных давалок, которых я перепробовал немало.
Единственным камнем преткновения в нашей, в целом, безоблачной жизни стал вопрос с рождением ребенка. Евгения старательно предохранялась все эти годы, и тест-полоску, да еще и с положительным результатом, я сегодня увидел впервые.
Женька упорно и целеустремленно строила карьеру в сети салонов компьютерной техники и прочих цифровых гаджетов, и отвлекаться на такие мелочи, как декретный отпуск, категорически не желала. Впрочем, я особо и не настаивал, даже несмотря на то, что дядя, заменивший мне отца, обещал, что, как только мы осчастливим его внуком – он сделает меня не просто своим заместителем, а отпишет мне львиную долю своего бизнеса.
Мне все казалось, что вот еще год-два, и жена сама захочет ребенка, в ней проснется тот самый пресловутый материнский инстинкт. Но теперь, когда Женька залетела, и внезапно заявила, что намерена избавиться от беременности, мне стало обидно. Я что – достаточно хорош, чтобы быть ее мужем, мужчиной, билетом, открывшим ей дверь в одну из лучших компаний России, но недостаточно хорош, чтобы стать отцом ее детей? Нехорошее, неприятное, незнакомое чувство!
Любит ли меня Женька? А раньше – любила? Мне и в голову не приходило сомневаться в ее чувствах, а может – зря?
Эти мысли – тягостные, нехорошие, донимали меня всю дорогу и потом – всю ночь, которую, как и обещал, я провел в гостинице – один, без жриц любви. Хотя, не буду скрывать, мне намекали, что стоит позвонить по определенному номеру, и уже через полчаса в мою дверь постучится одна из представительниц древнейшей профессии. Но я честно отказался от интим-услуг, немного попереписывался с Женькой в вайбере, послал ей стикер с сердечком и улегся спать.
2. ЗиновийУтром, отправив любимой женщине пожелания доброго утра, в сопровождении заместителя директора нового филиала я отправился мотаться по Агранску.
Сначала мы побывали в трех точках, где были установлены наши вышки с оборудованием, убедились, что все уже на мази и работает идеально. Потом, ближе к обеду, поехали в офис: торжественно перерезать ленточку, общаться с местными репортерами, знакомиться с коллективом.
Закономерным продолжением всех этих мероприятий стал первый корпоратив, который организовали прямо в кафе бизнес-центра, в котором расположился офис.
– Зиновий Фадеевич, первый тост – ваш! – подлетел ко мне директор филиала.
Я лично назначил его на эту должность и очень надеялся, что молодой специалист с безупречным резюме оправдает мое доверие.
Специально приглашенный ведущий корпоратива подал мне микрофон, и я поздравил своих новых коллег с начинанием, выразив уверенность в том, что очень скоро наша сотовая сеть станет самой популярной в Агранске. Затягивать речь не стал, покивал в ответ на дружные аплодисменты и отпил пару глотков шампанского из своего бокала.
Дальше в ход пошли напитки покрепче – я предпочел коньяк, многие пили водку. На спиртное я осознанно не налегал: не дело, чтобы заместителя генерального директора подчиненные видели в непотребном виде.
Дождавшись, когда свои речи скажут директор филиала, его заместитель и начальники отделов, а народ немного захмелеет и расслабится, я потихоньку покинул свое место во главе торжественного стола, укрылся в какой-то подсобке и позвонил Женьке. Было уже семь вечера, и моя пчелка-труженица должна была уже заканчивать работу и отправляться домой, так что отвлечь жену от дел я не слишком опасался.
Женька ответила только с третьего дозвона.
– Привет, жена! Ты так занята в восьмом часу вечера, что не можешь ответить на звонок мужа? – игриво поинтересовался у любимой.
– Плетнев! Я вообще-то думала, ты там вовсю голливудишь! – фыркнула Женька. – И да, я немного занята.
– Чем же? – по-прежнему игриво поинтересовался я. – В пробке стоишь, боишься, что тебя подрежут?
Тут из трубки до меня донесся далекий женский голос, принадлежавший точно не супруге:
– Следующий!
– Мне некогда говорить, – тут же засуетилась Женька.
– Ты где, Женя? – насторожился я.
– Плетнева Евгения! – снова гаркнула какая-то тетка с интонациями прапорщика. – Вы идете?
– Ты куда идешь, Женя? Неужели на аборт?! – я отказывался верить в свои подозрения. Ну, не могла моя любимая так поступить! Не могла!
– Я же говорила тебе, что все решила! Так что извини, Зин, но я не передумаю. Пока, меня ждут.
– Не смей! – рявкнул я в трубку, но оттуда уже доносились короткие гудки.
Я перезвонил еще раз и обнаружил, что Женька отключила свой телефон. «Абонент – не абонент», – сообщил мне автоответчик.
Я сжал мобильный в руке так, что он заскрипел.
Жена, Женька, предала меня!
Втихую, подло, пользуясь тем, что я в отъезде, побежала избавляться от плода нашей любви. Я был так потрясен ее поступком, что на несколько мгновений разучился дышать! В голове помутилось, в глазах потемнело. Я бессильно поехал спиной вниз по стене – ноги внезапно ослабели и отказывались держать.
Захотелось выругаться – громко, грязно! Я дернул галстук – проклятая удавка! – и через силу втянул в сдавленную болью грудь воздух:
– П… п… п… А-а-а-а!
Когда-то, лет с пяти до восьми, я немного заикался. Меня тогда быстро избавили от этой проблемы, и я даже забыл, что она у меня была. Сколько всего со мной происходило за эти годы – отдельную книгу писать можно! Но заикание вернулось только сейчас. Всплыло, закупорило глотку, застряло сухим колючим комом между голосовыми связками.
– А-а-пи-и-сец… – протянул я почти мелодично, – ну-у-пи-и-сец же! А-какой-пи-и-сец!!
Упражнение с подстановкой гласной перед затруднительной согласной и пропевание нужного слова помогло. Когда заикание возвращается – главное не молчать, не избегать трудных звуков, иначе проблема закрепится и усугубится. Это я помнил еще с тех, детских лет. Б, п, г, к – вот четыре камня, о которые я спотыкался тогда, и с которыми мне придется как-то справляться сейчас. И за это тоже «спасибо» Евгении!
В глазах стало горячо и возникла резь, словно в них сыпанули песком. Нет, я не должен раскисать! Тем более, люди ждут. Сказал, что покурить выйду. Покурил…
* * *
Кое-как оторвав себя от стены, на которую опирался, я выпрямился, сунул телефон в карман, поправил галстук, манжеты и полы пиджака, потер лицо и выбрался из подсобки в коридор, неярко освещенный настенными светильниками. Пошел ко входу в кафе, где отмечали официальное открытие филиала мои новые коллеги.
