Ознакомительная версия. Доступно 27 страниц из 133
Измученные долгим переходом женщины, баронесса Сабина д’Альбре и донья Тереза, одетые в темные запыленные котты*, не скрывали слез восторженного благоговения.
— Fabulosa templum[2], — шептала пересохшими губами Сабина, медленно осеняя себя крестным знамением.
— Хвала Господу, дошли! — не понимая смысла сказанного, отозвалась ее спутница и вытерла на дряблых щеках пот, стекавший из-под светлого вимпла*.
Еще не осознав до конца, что цель их трудного пути достигнута, женщины медленно обошли огромный собор, с детским любопытством осмотрели украшенный многочисленными скульптурами Портик Славы и только затем вошли внутрь храма. Протиснувшись мимо сотни таких же паломников, толпившихся в необъятном нефе, баронесса д’Альбре и донья Тереза припали в иступленной молитве к гробнице Святого Иакова. Забыв о времени и окружающих, коленопреклоненные дамы истово молились. Воздавали хвалу святому, горячо просили его, самозабвенно заклинали и скорбно каялись. Каждая в своем.
Сабина и Тереза познакомились около полумесяца назад в Леоне, где пересеклись их дороги. Молодая баронесса, недавно похоронившая супруга, прибыла из Аквитании, а пожилая донья — из Кастилии. Остаток пути от Леона к третьей святыне мира они проделали пешком, а лошадей и мулов с поклажей вели в поводу слуги. Симпатия, вспыхнувшая между женщинами, помогала им понимать друг друга, к тому же они говорили на родственных языках, и благодаря бесконечным задушевным беседам тяжелые дневные переходы казались короче.
— Будто дочь с матерью встретились после долгой разлуки, — услышала как-то за спиной Сабина слова своей горничной.
И впрямь, от плавных движений пухленькой доньи Терезы, от ее неспешной, убаюкивающей манеры говорить волнами исходило уютное материнское тепло. Вскоре выяснилось: при кастильском дворе она была кормилицей, а затем няней дочерей Альфонса Восьмого — Бланки и Урраки. Привычка брать под покровительство несмышленую молодежь сказалась и на сей раз, и Сабина была этому очень рада. Каждый день приходилось хлопотать о делах насущных (искать пристойный ночлег, заботиться об ужине, кормить и подковывать лошадей, пополнять запасы воды и провизии, чинить платье и обувь), и это вызывало у баронессы досаду и замешательство. К тому же ей не хотелось, чтобы ее обманули или ограбили. Правда, путь святого Иакова уже с полстолетия охраняли воины-монахи из одноименного ордена, но мошенников, желающих поживиться за счет паломников, все еще хватало. Поэтому появление спутниц — домовитой Терезы и ее расторопной служанки — Сабина восприняла как награду за усердие.
Однажды безоблачным днем, преодолев очередной тяжелейший горный переход и спустившись в живописную зеленую долину, измученные путники сделали привал. Они подкрепились подсохшими от жары лепешками и мягким сыром, запили еду холодной ключевой водой (неподалеку бил родник) и решили переждать полуденный зной в тени раскидистого бука.
— Дорогая донья, у меня к вам просьба, — осмелилась наконец Сабина, — расскажите…
— …о детстве французской королевы Бланки? — угадала Тереза с добродушной улыбкой. — Охотно! Я люблю вспоминать о своей девочке. Слушайте же…
…Кастильский двор, шумный и веселый, находился тогда, тридцать лет назад, в Бургосе. Король Альфонс Восьмой высоко ценил образованных людей, поэтому трубадуры, ученые, музыканты, богословы всех мастей, национальностей и вероисповеданий в любую пору года толпились в величественных залах его дворца. Но подобная пестрота не мешала четко исполнять при дворе христианские законы и обряды — за этим зорко следила королева Леонор.
Альфонс был хорош собой: высокий, отважный, настоящий рыцарь! Но слишком уж горяч и своенравен. Его необдуманные слова, а зачастую и действия в адрес вассалов и иноземцев, не раз сглаживала Леонор. Движением бровей, легкой полуулыбкой его красавица-жена умела очаровывать окружающих, привлекая их на свою сторону, чем невероятно помогала супругу в правлении. В общем, они были идеальной парой.
Царственная чета воспитывала дочерей, помня о том, что со временем они выйдут замуж за правителей соседних государств, поэтому на образование не скупились. К двенадцати годам Бланка и ее сестра Уррака, которая была на год старше, знали кастильский, латинский, французский и даже арабский. Девочки изучали грамматику, риторику, математику, музыку, астрономию… Всего не перечислишь.
И вот в конце зимы 1200 года за невестой для Луи, наследника французской короны, прибыла вдовствующая королева Алиенора — мать нашей Леонор. Гостье было уже под восемьдесят. Но когда в Большой зал дворца царственной поступью вошла облаченная в горностаевую мантию, по-прежнему стройная женщина с безупречной осанкой и моложавым лицом, все ахнули. Ее величие завораживало, властность покоряла, а слова не подвергались сомнению.
Алиенора задумалась: какую из внучек выбрать в супруги принцу Людовику? Уррака была старшей, поэтому именно для нее родители собирали приданое и именно ее готовили к отъезду во Францию. Но бабушка решила присмотреться к девочкам повнимательнее. Вышивая, играя в шахматы, гуляя по саду или сидя за трапезой, она постоянно анализировала их поступки.
Уррака любила производить впечатление на окружающих. Бланка же предпочитала наблюдать за ними. Алиенора придумала игру: просила младшую внучку охарактеризовать того или иного придворного. К удивлению вдовствующей королевы, не по-детски меткие замечания девочки почти всегда соответствовали действительности. Да и в компании сверстниц верховодила Бланка. Ее негромкая речь привлекала внимание и заставляла подруг прислушиваться и подчиняться.
Бланку искренне интересовал мир вокруг. Урраку интересовала она сама в этом мире.
Наконец Алиенора приняла решение: ее выбор пал на младшую внучку! Именно Бланке с ее врожденным тактом, целеустремленностью, умением разбираться в людях и управлять ими предстояло стать королевой Франции. Ее величество Леонор сначала обиделась, сочтя выбор матери унизительным для Урраки. Но непререкаемый авторитет Алиеноры Аквитанской взял верх. Бланку стали собирать в дорогу. Вдовствующая королева выделила деньги на ее приданое.
— Недели через две пышный эскорт увез мою девочку в холодный Париж, — со слезами закончила рассказ донья Тереза, промокнув глаза складками белого вимпла. — Урраку же вскоре выдали замуж за португальского короля. Госпожа Алиенора и тут оказалась права: доброе имя ее старшей внучки ничуть не пострадало. А мне, после того как мои девочки разлетелись из родительского гнезда, король Альфонс выделил хорошие поместья. Я стала богатой женщиной и вновь вышла замуж. Но и во втором браке мои детки умерли в младенчестве. Видно, грешна я перед Богом. Вот и отправилась покаяться перед смертью у гробницы Святого Иакова…
Старая кастильянка беззвучно заплакала, и Сабина, искренне сочувствуя ей, больше не задавала вопросов. Собрав нехитрые пожитки, женщины в молчании продолжили путь.
***
— Что вы собираетесь делать дальше? — спросила у Сабины донья Тереза в Леоне, незадолго до того, как они расстались.
Ознакомительная версия. Доступно 27 страниц из 133
