Мужчина засунул мятые купюры в карман серых брюк и медленно направился к выходу из торгового центра. Толкая тележку перед собой, он выкатился под дождь и устремился на автомобильную стоянку. Здесь его ждали припаркованные Жигули. Молочного цвета автомобиль успел соскучиться по своему хозяину и громко щёлкнул при открывании задней дверцы. Покупки уместились на мягком сидении, расположившись так, чтобы не болтаться. Машина чуть-чуть зарычала и плавно тронулась.
Дорога домой не представляла особых трудностей на полупустых улицах города Т., достаточно большого областного центра. Тусклые фонари нагоняли скуку и под каждым из них виднелись нечёткие траектории мелкого дождя. Редкие пешеходы растворялись в темноте, словно расталкивались «дворниками» Жигулей по закоулкам и пустым аллеям.
Машина завернула в широкий двор между пятью многоэтажками и еле просочилась сквозь плотный строй иномарок, приткнувшись в неудобном месте. Мужчина вышел из автомобиля, стянул с плеч серый плащ с потайным карманом и бросил его на заднее сидение. Потянулся к правой передней дверце, снял с крючка висящую там чёрную куртку и одел её. Затем он собрал все свои приобретения, как купленные, так и не очень, закрыл машину и зашагал к ближайшему подъезду. Встреча третьего этажа и лифта состоялась через несколько секунд. Мужчина достал ключ и два раза провернул его в замке.
–С работы? – в соседних дверях стояла шестидесятилетняя баба Нюра в халате цвета пестрой хризантемы. Ее пенсионная активность обеспечивала постоянную чистоту на лестничной площадке и ежевечернее наблюдение за дверями своих соседей. Курящие подростки десятой дорогой обходили подъезд грозной приземистой бабушки с традиционной скалкой в руках.
–Почти.
–Трезвый?
–Почти.
–Жениться бы тебе.
–Я сам умею мыть посуду и криво завязывать галстук.
Мужчина улыбнулся и зашёл в квартиру. Скинул туфли, нацепил тапочки в виде розовопанцирных черепах. Мелькнули чёрные носки с красной надписью «Good luck». Не раздеваясь, прошёл на кухню, разложил все продукты на столе, убрал в раковину чашку с утренним кофе и достал любимый бокал. Быстрым и точным движением откупорив виски, он мгновенно наполнил бокал и поднёс ко рту. Выдержал паузу, несильно выдохнул и сделал один большой глоток. Слегка поморщился, пробормотал «самогон», постоял пару секунд без движения и добавил: «Хороший самогон».
Затем он вернулся в прихожую, снял куртку и повесил её в самый дальний угол старенького шкафа. Туда же забросил кепку. Завернул в ванную, тщательно вымыл руки. Проходя через зал, включил спортивный канал. Баскетбольные болельщики с жёлтыми шарфами кричали и махали руками за кольцом своей команды, мешая сопернику пробивать штрафные. Мужчина помыл купленный лимон и порезал на дольки. Штрафные всё-таки забили. Несколько долек посыпал сахаром и крупинками тёмного растворимого кофе, выложил их на половину блюдца. На вторую половину насыпал горку крупных маслин. Кому-то дали технический фол. Судя по возмущённому гулу, из команды гостей. Достал из морозилки резиновую красную форму и выдавил из неё кусочки льда в чёрную глиняную мисочку. Просыпавшиеся из ячеек прозрачные звезды образовали внушительный колючий холм. Взял неоткрытую бутылку виски и отнёс в домашний бар.
Двухкомнатная квартира начиналась с прихожей, продолжалась спальней, направо уходили ванная, туалет и кухня, налево оставался зал. Между залом и кухней была широкая арка. Настолько широкая, что помещение было, по сути, общим. Со стороны кухни стоял старенький холодильник, а рядом, уже в зале, находился домашний бар. Два этих почтенных аппарата соединяли тоненькие трубки, обёрнутые серым мягким изоляционным материалом, и в баре температура всегда была такая же, как и в холодильнике.
Мужчина открыл герметично подогнанную дверцу и оглядел содержимое. Здесь было много «парочек». Две тёмно-зелёные бутылки хорошего бренди с самой окраины города. Кто бы мог подумать, что там найдется магазинчик с дорогим алкоголем и невнимательными продавщицами. Январское французское шампанское из универмага в соседнем районе. У них ежемесячно меняется персонал и поэтому там никогда не удивляются двойной ошибке на постоянном клиенте. Две мексиканские текилы с датой на упаковке текущего февраля. Два апрельских мартини в зелено-бело-красную полоску. Два майских шерри с надписью на этикетке Эль-Пуэрто-де-Санта-Мария. Один отечественный коньяк из «Ванильного рая», во второй бутылке осталось совсем немного драгоценной жидкости. Ром, несколько бутылок джина, опять бренди, вино, привезенное из другого города. Джин хорошо идёт под футбол. В самом углу красовались две нетронутые округло-пузатые бутылки водки. И две сливовые наливки, одна из них открылась бы сегодня, если бы не неожиданный визит в магазин. Или вполне ожидаемый?
Посередине зала располагался диван с обивкой из тёмно-синего хлопка. Его единственной целью было удобство при просмотре телевизора. Справа от дивана, ближе к кухне, стояла серо-коричневая тумбочка. Мужчина поставил на неё запотевшую чёрную мисочку, открытое виски, блюдце с лимоном и маслинами. Достал из буфета щипчики для льда. Накидал ими в бокал десяток остроконечных звезд и долил из бутылки ирландского напитка. Несколько минут внимательно смотрел за творящимся в телевизоре безобразием. И только после того, как кусочки льда заметно подтаяли, сделал небольшой глоток. Затем ещё один и ещё один. Не торопясь, задумчиво, размышляя о прекрасном в этой жизни. Баскетбольный матч завершился победой хозяев. Начались конные соревнования, в которых он ничего не смыслил. Соседи снизу включили громкую музыку. Затем он вновь наполнил бокал. Но теперь каждый глоток чередовался маслинами и дольками лимона. Когда температура виски поднималась на несколько градусов, мужчина устраивал ледяной звездопад для янтарной жидкости.
Иногда он смотрел на тумбочку. На её коричневой полировке стояла фотография в обшарпанной рамке. Когда в бутылке осталось чуть меньше половины, мужчина взял фотографию в руки и поднёс ближе к глазам. С изображения улыбались двое светловолосых мальчишек. Они были одеты в одинаковые полосатые свитера и у них были одинаковые черты лица: подбородки, скулы, носы, лбы и глаза. Глаза мужчины, держащего в руках тонкостенный тюльпановидный бокал с тридцатью пятью граммами напитка цвета грецкого ореха и ароматом ирисок.
Глава 2. Четыре трупа
Сквозь солнечные лучи пронеслись громкие трели жаворонка. С каждой секундой птичья песня становилась всё назойливее и нуднее. Мужская рука поднялась над диваном, нащупала сотовый телефон и нажала «Ответить».
–Овсов! – трубка истошно заорала неприятным баритоном. – Тебя где носит?! Спишь что ли? Быстро собирайся, дело для тебя есть!
Голос оборвался, послышались гудки. Овсов тяжело вздохнул и начал вставать с дивана. Окончание вчерашнего вечера его сознание не запомнило. Он немного погремел бляшкой кожаного ремня и аккуратно сложил брюки на диван. Сонно переставляя ноги, Овсов расстегнул рубашку, снял её и открыл дверь в ванную комнату. Включил свет и бросил рубашку в тазик для стирки. Туда же отправились носки и трусы с маленькими пуговками.
