Падаю на стул и запоздало лепечу:
-Здравствуйте, Тигран Рустамович.
Даже головой в ответ не кивает. Сверлит черными глазами и молчит. Господи, и почему от одного его взгляда поджилки трясутся и хочется исповедоваться во всех смертных грехах. Какое счастье, что обычно я вижу этого человека два раза в год: на новогоднем корпоративе зимой и на дне рождении компании летом. Нервно оправляю юбку в ожидании разговора, складываю руки на коленях. Поднимаю на Керефова глаза, ну глупо же в пол смотреть, словно я девица на выданье перед женихом. А когда тишина становится пугающей, снова подаю голос.
-Вы что-то хотели?
-Да,- тут же отвечает он, и ярко очерченные губы, окруженные густой щетиной, трогает нехорошая полуулыбка.
-Вы же экономист, Анна, верно? Экономист- аналитик?
-Да,- киваю я, не понимая, к чему он клонит.
-И хороший?- Керефов даже немного вперед ко мне подается, демонстрируя искреннюю заинтересованность.
Я моргаю и инстинктивно вжимаюсь в спинку стула, стараясь увеличить расстояние между нами. Какой-то странный разговор.
-Это вам решать, Тигран Рустамович, - неуверенно отвечаю,- Вы же мой работодатель...
Он резко откидывается назад, забарабанив пальцами по столу, и дышать становится легче. Но ненадолго.
-Я вот думаю, не очень,- тянет Керефов, и его глаза опасно сужаются,- Да же нет, из рук вон плохой.
Я ошарашенно хлопаю глазами, приоткрыв рот, удушливый румянец заливает лицо. Сначала смущения, потом гнева.
-И с чего вы это решили, позвольте узнать?- голос дребезжит, слова звучат довольно резко, но мне уже плевать. Вряд ли я останусь здесь работать после таких его выводов.
Раздражение и злость накатывают штормовыми волнами. Как не вовремя то! Как не вовремя! Только работу сейчас потерять и не хватало. Меня что, прокляли?
Почему-то этот успешный, до безобразия богатый, жёсткий человек, сидящий напротив, кажется мне сейчас олицетворением мирового зла и всех моих бед. Виталик хотел быть таким, как Керефов и ему подобные. Всегда хотел. Вот и полез на биржу и всё профукал. Влез в долги в тайне от меня, взял микрокредиты, которые раздаёт вот такой же лощеный мужчина, пахнущий элитным парфюмом, носящий часы, за которые не жалко руку отрубить, и гоняющий на майбахе.
Виталик тоже хотел костюм от Армани и трусы от Баленсиага, а в итоге напился "Старым Кенингсбергом" за семьсот рублей, уснул с сигаретой и полностью спалил нашу двушку, сам чудом выжив. Сейчас отлёживается у своей мамы, глаза б мои его не видели. А я живу у подруги и отбиваюсь от коллекторов. Начальник которых наверно тоже похож на Керефова. Тигран Рустамович не виноват конечно, что мой муж- идиот, но всё же...Во мне столько злости сейчас, что одного Виталика для неё слишком мало.
-С того, что у вас долг почти миллион перед организацией, раздающей микрозаймы,- выдает Керефов грубо, возвращая меня в мою жуткую реальность,- Для аналитика до безобразия нелогично, не находите, Анна?
Ледяной черный взгляд обдаёт пренебрежением. Керефов поджимает губы в линию, смотря, как я пропитываюсь жгучим стыдом. Это и правда стыдно, даже в ушах закладывает. Так вот в чём дело. Вот почему он меня вызвал.
-И дошло до того, что коллекторы звонят мне в приёмную. Вы ведь понимаете, что это недопустимо?
Мужчина чуть склоняет голову набок, пристально глядя на меня.
В горле собирается ком. И я только киваю.
-И что я не могу позволить вам дальше работать у меня экономистом?
Я опять лишь киваю.
Боюсь, что если открою рот, то просто разревусь. Глаза и так нестерпимо жжёт. Из последних сил держу взгляд Керефова, вытянувшись как струна. Сейчас он скажет "вы уволены", я кивну в третий раз и пойду оплакивать свою жизнь в туалет.
Вот только он молчит.
3.
Неожиданно мужчина встаёт из-за стола, подходит к открытому окну и достаёт пачку сигарет.
Вытряхивает одну, подкуривает, глубоко втягивая заросшие черной щетиной щёки и следя за мной исподлобья. Опирается бедром о широкий подоконник, тянет левой рукой удавку галстука на шее, расстегивает верхнюю пуговицу. Все так же, не отводя взгляда от меня, медленно выпускает сизый дым.
Я наблюдаю за мужчиной как завороженная. Не понимаю, почему Керефов меня до сих пор не выставил из кабинета. Боюсь моргнуть и пропустить знак уйти. Но Тигран Рустамович только молча курит, разглядывая меня. В его взгляде что-то меняется, отчего я теряюсь окончательно, не в силах разгадать, что именно. Время остановилось и тяжело повисло в сгущающимся вокруг меня воздухе. Вдыхаю глубоко, и легкие жжёт от смеси мужского парфюма и никотина. Неожиданно приятной, хотя запах сигарет я обычно не переношу.
-Это не мой микрозайм,- произношу глухо. Зачем? Я уверена, что Керефову плевать. Его просто звонок в приёмную разозлил, - Мужа.
-Мужа...- тянет мужчина, щурясь и выдыхая дым в открытое окно. А потом неожиданно спрашивает,- И зачем тебе такой муж? Всё равно не умная.
Я растерянно хлопаю глазами. Не знаю, что повергло меня в больший ступор: его бестактность или резкий переход на "ты". А вообще Керефов прав, на фиг такой муж, и я и правда слепая дура была.
-Он скоро станет бывшим,- сиплю в ответ и отворачиваюсь. Не могу выносить его проницательный взгляд. Словно душу чайной ложкой ковыряет.
Слышу тихий смешок.
-Только долги останутся нынешними, да, Анна?
Я сглатываю и киваю, разглядывая стену. Да, совместно нажитые. С приданым развожусь.
Тигран Рустамович докуривает и возвращается в своё кресло. Лениво барабанит пальцами по столешнице, так и не отпуская меня. А я понять не могу, чего он тянет? Это какой-то психологический приём? Желание довести меня до инфаркта вместо увольнения?
Снова поворачиваюсь к нему и встречаюсь с чёрными насквозь прожигающими глазами.
-Ты- красивая женщина,- вдруг медленно говорит он. И смотрит прямо. Нагло.
Я замираю. Что? Сердце пропускает удар. Я вдруг резко осознаю, что он мужчина прежде всего. Только сейчас это понимаю. Осознание бьёт под дых, жаром обдаёт. В огромном кабинете становится слишком тесно, в одежде неудобно. Взгляд помимо воли скользит по мужскому лицу напротив, отмечая ранее игнорируемые детали: черные бездонные глаза, брови вразлет, густые ресницы, родинку на левой щеке, в меру полные губы, волевую линию подбородка, скрытую густой ухоженной щетиной. Перемещается на бычью шею, ощупывает широкие плечи, обтянутые белоснежной рубашкой, впивается в виднеющийся из расстегнутого воротника треугольник смуглой кожи. Даже такой маленький оголенный участок тела кажется неприличным, запретным.
Я сглатываю, шумно вдыхаю, и легкие отравляет терпкий парфюм, смешанный с запахом самого мужчины. Низ живота томительно тяжелеет. Он просто комплимент сказал, соберись, Нюш. Это не то, что ты подумала. Делаю над собой усилие и опять встречаюсь с Керефовым взглядом. И уже не могу избавиться от мысли, что эта странная тягучесть в его черных глазах- похоть. Убеждаю себя, что мне кажется, и никак не могу убедить.
