Ее мать вела себя так, словно главная цель ее жизни состояла в том, чтобы сделать существование Бронте невыносимым.
— Как нам теперь смотреть людям в глаза? - кричала Миранда. — Неблагодарная ты дура, и это после всего, что Карл для тебя сделал!
А что, собственно, Карл сделал для нее? Он ее не удочерял. Ее родной отец оставил достаточную сумму, чтобы она смогла закончить университет, нормально жить и одеваться. Ее мать, в свои сорок пять все еще красивая и сексуально привлекательная женщина (умолчим о том, что сорокапятилетие она отпраздновала уже дважды), не была наследницей своего первого мужа. Наследство перешло к Бронте, а опекуном был назначен адвокат ее покойного отца. Судя по всему, Росс Макалистер не доверил эти обязанности жене. Спустя годы Бронте узнала, что ее отец изменил завещание буквально в последний день жизни. Ее матери достался дом, вся мебель и шкатулка с драгоценностями, настоящая пещера Аладдина; в ином случае она осталась бы совершенно без средств. Там была целая история, которая могла бы привести к плачевным последствиям, но умершего отца уже нельзя вернуть. А она его так любила! Она все еще чувствовала, как его ладонь лежала на ее голове.
После второго брака ее мать разделила с новым мужем все имущество. А может быть, у нее просто не было выбора? Бронте полагала, что матери так было проще. Карл Брандт — широкоплечий, импозантный мужчина, с блестящими черными глазами, густыми ресницами и на редкость звучным голосом. Никому не пришло бы в голову переспрашивать ее отчима о чем бы то ни было. И по каким-то совершенно непонятным для Бронте причинам он был неким магнитом для женщин, которым нравилось прикосновение животного. И даже возраст не был помехой. Такие мужчины притягивают девяносто процентов женщин, которые считают, что их жизнь пошла под уклон, когда им исполнилось тридцать.
А ее мать всегда привлекали деньги и сила. Неважно, что Карл Брандт — тиран, и язык его острый как циркулярная пила. Родной отец Бронте, джентльмен до мозга костей, любил ее до безумия, но он покинул ее, когда ей было семь лет. Погиб, когда его мощный спортивный автомобиль врезался в дерево. Ее мать впоследствии настаивала на том, что Росс Макалистер был бесшабашным водителем, помешанным на скорости. Его многочисленные друзья не соглашались с этим мнением.
Жизнь Бронте после этого события кардинально переменилась. Ее мать пару дней вела себя как помешанная, словно находилась на грани срыва. Бронте она отправила к своим родителям, но ее пребывание у них продолжалось всего несколько месяцев. Ее бабушка, не самая добрая бабушка на свете, решила, что она больше не в силах выносить создаваемый Бронте «тарарам». Дети должны находиться в поле зрения, но их не должно быть слышно, а Бронте вечно создает неудобства. Тогда на помощь пришла Гилли Макалистер. Гилли сама предложила взять на себя заботы о девочке. Старая добрая «сумасшедшая» Гилли. Да благословит ее Бог! Гилли, которая тайком называла Миранду «пустоголовой эгоисткой». Предполагалось, что Бронте останется с двоюродной бабкой до тех пор, пока Миранда не справится со своей трагической утратой.
Бронте оставалась с Гилли пять лет. Она редко виделась с матерью. Что же до собственности ее мужа — Брандт владел людьми, — Миранда должна была быть в его распоряжении. Свою бабку она вообще не видела. «Не могу поверить в наше счастье!» — со смехом восклицала Гилли. Ни она, ни Бронте не получили приглашение на торжества по случаю бракосочетания Миранды и Брандта, которое последовало буквально через месяц после трагической гибели Росса Макалистера. Вот так недолго длилось отчаяние королевы из классической трагедии и нервное потрясение, которого никогда не было. Опять-таки это служило иллюстрацией устойчивости психики Миранды.
Подозрительно скоро сводный брат Бронте, несчастный, затюканный Макс, осуществил свой выход в свет, о котором ходило столько толков, а Бронте и Гилли жили отшельницами на Дальнем Севере, и только примерно через год Гилли узнала из газет о существовании Макса.
В день двадцатилетия Бронте ее мать решила отправить дочь в роскошный пансион в Сиднее; заранее об этом решении ничего известно не было. «Нужно вытащить тебя из этого убожества! — кричала Миранда, когда мчалась прочь от плантации с такой скоростью, что колеса ее машины поднимали за собой пыльную бурю. — Ты же настоящая дикарка. Я совершила глупость, когда позволила Гилли воспитывать тебя. Она не способна присмотреть даже за собой». Миранда, по-видимому, была шокирована жалким видом старой плантации, которую поглощали джунгли, и самой Бронте, в которой, как она сейчас сама себе признавалась, было что-то диковатое. Находясь под надзором Гилли, Бронте привыкла носить что-то вроде охотничьего костюма — мальчишеские рубашки, брюки с широким поясом и прочные ботинки. В таком наряде она приехала в школу, где проявляла отличные успехи в учебе, но директриса, мисс Прентис, не подпустила бы ее к парадному входу.
В день отъезда Бронте ее любимая Гилли разрыдалась; ее высокая, крепко сбитая фигура содрогалась так, как будто ее била тропическая лихорадка.
Гилли была смелой и решительной, ее положение в семье было подобно генеральскому. Генерал Александер, Сэнди Макалистер, приобрел известность в Индии, сражаясь за честь Британии в Афганистане. Сэнди был одним из кумиров Гилли. После долгих трудов в Индии его дух утонул во влажной жаре тропического леса, и его более не потрясали бушевавшие время от времени бури.
Отдохнув немного, Бронте повесила на плечо сумку и нагнулась к дорогому чемодану. Одна из подачек матери. Ее матери невероятно импонирует положение жены очень богатого человека. Богатые правят миром! Богатство характеризует человека! Брандт балует мать Бронте не без причины. Миранда была его визитной карточкой. О ее красоте и изяществе ходили легенды, ее отличало отменное умение одеваться. А с чего бы еще Брандту на ней жениться? Что ж, все это свидетельствует о его хорошем вкусе.
Иначе он отнюдь не был бы столь щедр. Он никогда не проявлял щедрости в отношении Бронте. Она ходила бы в лохмотьях и не получила бы образования, если бы не наследство, которое оставил ей любимый отец. Матери тоже не улыбалось держать ее в черном теле. Еще хуже Брандт относился к собственному сыну. Бедняга Макс не унаследовал его отвратительных наклонностей и бычьей натуры. Ему приходилось выносить бесконечные упреки, убийственный сарказм обоих. Трудно было покидать пятнадцатилетнего Макса, но в пансионе он по крайней мере получит передышку. Он даже уперся и остался в школе на каникулы. Это оскорбило его мать, которая находилась во власти чудовищной иллюзии, что она хорошая мать.
Грустная, нелепая у меня семья, думала Бронте. Каждый божий день в ней случаются неприятности. Ее удивляло, что она так похожа на мать и так отличается от нее характером и манерой поведения. Гилли привила ей свои ценности, подарила ей понимание и любовь. Гилли была вылеплена из другого теста, чем мать Бронте, которую она все-таки любила, хотя и отчаялась встретить ответную любовь. Красавица Миранда могла превратиться в визжащую мегеру, если что-нибудь выведет ее из себя, как это произошло, например, в случае с расторгнутой помолвкой. Так как Брандт отличался мощью легких, он, бывало, мог равняться с ее матерью.
