«Маджестик» был одним из самых дорогих и роскошных отелей – с видом на городскую гавань и знаменитый Оперный театр. Среди его клиентов значились эстрадные звезды и президенты крупнейших стран. Брук успела проработать в гостинице полгода, когда одним теплым февральским вечером – всего два месяца назад, – отведя взгляд от монитора компьютера, увидела перед собой прекрасные темные глаза Лео.
– И этот чудесный молодой человек и успешный бизнесмен, который сумел сделать меня бабушкой, так и не нашел в себе смелости познакомиться со мной?
– Он хотел познакомиться! – возмутилась девушка. – Но я настояла на том, что сначала встречусь с тобой одна.
– Вот как!
– Да. Его зовут Леонардо Джузеппе Парини, – с гордостью продолжила Брук. Ей нравилось имя будущего мужа. Лео рассказывал, что у его рода большое генеалогическое древо. В восемнадцатом веке один из его предков был знаменитым поэтом.
– Итальянец?! – в ужасе воскликнула Филлис.
– Да… Лео родился в Милане. Но прекрасно говорит по-английски, – добавила девушка. – Ребенком он много путешествовал с родителями. Потом учился в Гарварде на факультете бизнеса. Работал несколько лет в Нью-Йорке, затем в Лондоне и Париже. А теперь он обосновался здесь, в Сиднее. У него почти нет акцента, – уверенно закончила она. Вернее, есть едва заметный, который делает его еще более привлекательным.
– Дело не в его акценте, доченька, – отрезала Филлис. – Есть он у него или нет – это ничего не меняет. Он итальянец по рождению и воспитанию.
– И что такого?
– По крайней мере, теперь понятно, почему он женится на тебе, – пробормотала Филлис. – Австралиец на его месте немедленно сбежал бы. А у итальянцев пунктик на детях, особенно на сыновьях. Надеюсь, ты знаешь, как они обращаются со своими женами? После свадьбы их запирают дома, словно людей второго сорта. Словно крепостных. В итальянском браке нет равенства. Удел жены – дом и многочисленное потомство.
– Лео не такой! – возразила Брук, раскрасневшись от гнева и обиды. Мать еще не видела будущего зятя, а уже готова была критиковать его. – Это невежественная и оскорбительная точка зрения! Ты ошибаешься!
– Не смеши меня! – резко ответила Филлис. – Все мужчины таковы, дай им волю. Но у итальянцев шовинизм в крови. Они считают себя божествами в кругу своей семьи и требуют соответствующего отношения и беспрекословного подчинения. Итальянки смиряются с этим: их ведь с рождения воспитывают в этих традициях. Но ты не итальянка, Брук. Ты австралийка. И к тому же моя дочь. Ты гораздо больше похожа на меня, чем думаешь. Он заставит тебя страдать. Запомни мои слова.
– Ты не права! Он не заставит меня страдать, так же как и я его. И я не похожа на тебя! Ни в чем.
И для меня Лео действительно божество. И я никогда не оттолкну его, как ты оттолкнула отца своими бесконечными придирками и недовольством. Неудивительно, что он бросил тебя. Я дам своему мужу все, что он пожелает. И всегда буду рядом.
– И станешь его любимым половичком.
– Не половичком, а женой!
– Для большинства мужчин это одно и то же. Полная негодования, Брук упрямо покачала головой.
– Да ты и понятия не имеешь, как сделать мужчину счастливым! Тебе это не дано!
– Да, если это означает подавление всех собственных мыслей, желаний и мнений! Ты разумная девушка, Брук. Но по-своему упряма и своенравна. Если ты полагаешь, что самоуничижение принесет тебе бесконечное счастье, то ошибаешься.
Брук сжала зубы и досчитала до десяти, чтобы не сказать то, о чем потом можно пожалеть. – Так ты придешь на мою свадьбу или нет?
– Какая разница?
– Большая. Я хочу, чтобы ты была рядом в такой торжественный и важный для меня день. Ведь ты моя мать.
– Тогда я, наверное, приду. И буду рядом. Так же как и после медового месяца, чтобы поддержать тебя, когда ты наконец поймешь, какая жизнь тебя ждет. Пойми, сказка однажды закончится.
– Мы с Лео никогда не разведемся, что бы ни случилось.
– Это ты сейчас так говоришь, – заметила Фил-лис, зажигая новую сигарету. – Посмотрим, что ты запоешь лет через пять.
– Мое мнение останется неизменным.
– Я очень на это надеюсь, милая… А теперь… – она с наслаждением затянулась и медленно выпустила колечко дыма, – может быть, ты наконец представишь меня своему избраннику? – Она усмехнулась уголком рта. – Полагаю, он хорош собой. Не припомню, чтобы ты встречалась с несимпатичными парнями. Это на тебя не похоже.
Брук победоносно вскинула подбородок.
– Он красив как бог.
– Ну так веди же его сюда. Мне уже любопытно.
Идя с Лео к столику, где сидела мать, девушка довольно улыбалась. Она прекрасно знала, что ее любимый не просто красив, а великолепен. Во всех отношениях.
Ему было тридцать два. Он выглядел серьезным и умудренным опытом мужчиной. Для итальянца Лео был высок – около метра девяносто ростом. Его отлично сложенному телу мог бы позавидовать любой атлет. Лицом он походил на бога любви – тот же прекрасный римский профиль, чувственные губы. От его темных глаз невозможно было отвести взгляд. Волосы Лео, подстриженные по последней моде, отливали чернотой вороньего крыла. Брук находила его самым привлекательным мужчиной на свете. Но поражала не только его природная красота, но и умение держать себя с достоинством.
Заметив удивление в глазах матери, Брук улыбнулась еще шире.
– Мама, познакомься, это Лео.
Впервые в жизни Филлис Фриман не нашлась что ответить.
Глава первая
Италия… пять лет спустя
Брук растянулась на огромной кровати и постаралась уснуть, как и все в доме. День выдался жарким и душным. Но у нее ничего не получилось. Она никогда не могла спать после обеда. К тому же ее одолевало беспокойство.
Молодая женщина окинула взглядом роскошную спальню, расписной потолок с лепниной, гигантскую люстру из резного хрусталя и золота, что свисала в центре.
Это была самая большая комната для гостей на вилле Парини у озера Комо, где Брук и Лео останавливались во время ежегодной поездки к родителям.
– Все самое лучшее – для моего сына и его прелестной жены, – объяснила мать Лео, когда тот впервые привез Брук и новорожденного малыша домой четыре года назад.
Брук вздохнула, погрузившись в воспоминания о предыдущих визитах в Италию. Все они были похожи на сказку! Няня-итальянка, прекрасно говорившая по-английски, помогала ей с детьми.
Их интимная жизнь была благополучной – вернее сказать, прекрасной! Лео всегда оставался доволен. Но он не знал, что значит сидеть дома с двумя маленькими детьми.
Очень часто, ложась в постель, Брук чувствовала такую усталость, что ей было ни до чего.
