Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 59
Лиза решилась.
Вынув из ушей свои серьги, она вдела эти, длинные и тяжелые. Под оценивающим взглядом Устиньи Павловны подошла к зеркалу. Рука сама потянулась подобрать распущенные волосы. И плечи расправились будто сами собой.
Лиза не знала, какая красавица-аристократка могла блистать в этих серьгах больше века назад, но, едва надев их, почувствовала себя причастной к тем далеким временам, к тому сословию.
– Ах, хороша ты, девонька! – одобрила Устинья Павловна. – Я была уверена, что они тебе подойдут!
– Но все же я считаю, что такой подарок – это перебор! – опустив волосы, Лиза развернулась от зеркала, лицом к пожилой женщине. – Он слишком ценен! И потом, возьмись я их носить, мне же их с ушами вырвут в первом же переулке! А у вас скоро ваш Ярик вернется домой, и ему на первое время будут деньги нужны.
– В переулках не носи, это не повседневная вещь. А вот если ты не наденешь их на свою свадьбу, когда, наконец, соберешься замуж пойти, то я тебе этого не прощу. Что же касается Ярослава, то коллекция неприкосновенна для повседневных житейских целей. И вообще, настоящий мужчина должен уметь находить выход из любой ситуации, ни на кого не рассчитывая. А я очень надеюсь на то, что мой внук как раз является настоящим мужчиной. Об этом говорит и та статья, по которой его осудили. Не каждый так смело смог бы расквитаться за оскорбление, нанесенное его девушке.
– Не каждый, – согласилась Лиза.
Да, как она уже знала из рассказов, Ярослав буквально размазал по стенке троих подонков. Но и то, что они совершили до этого, было слишком мягко назвать «оскорблением». Просто воспитанная Устинья Павловна не могла произнести вслух слово «изнасилование», вот и выкручивалась, подыскивая менее отвратительные определения. Однако само преступление от этого менее отвратительным не становилось.
– Он у вас молодец. Таких, как он, не осуждать, а чествовать надо.
– Он у меня дурачок, – женщина тяжело, с надрывом вздохнула. – Потому что кто-кто, а эта девица не стоила таких жертв. И трех лет после его ареста не продержалась, выскочив замуж! В то время как он сел исключительно из-за нее! А ведь я ему говорила, еще когда они только начинали встречаться, что не пара она ему. Ну не по душе она мне была, хоть убей! Но Ярик, не обладая мудростью своей бабки, и слышать ничего не хотел! Он у меня такой, человек крайностей: либо ничего, либо все. И в чувствах так же: редко к кому привязывался, но уж если к кому-то оказывался неравнодушен, то все до последней капли крови готов был отдать. И уж чем она его приворожила к себе? Не знаю, не знаю. Не в его обычаях было размениваться на ширпотреб, а тут вдруг что-то на него нашло. Может, и впрямь приворожила?
Не зная, что на это ответить, Лиза лишь легонько пожала плечами в ответ. Серьги закачались от этого движения, напоминая ей о себе. Она аккуратно сняла их, чтобы положить обратно в коробочку – украшение и в самом деле было не повседневное. А Лизе еще предстояло с ним возвращаться домой. На такси теперь, разумеется, но все равно…
– Я там, на крышечке, с внутренней стороны, сделала тебе дарственную надпись, – сообщила ей Устинья Павловна. – Чтобы ты меня помнила, не забывала. Ну и просто читала мои пожелания всякий раз, как откроешь, – говорят, мысль материализуема, вот и будем внедрять этот метод в практику.
– Спасибо, – Лиза улыбнулась, прочитав то, что пожилая женщина написала ей какими-то специальными чернилами, своим красивым, каллиграфическим почерком на светлой подкладке из шелка. – Огромное спасибо вам за эти слова. Но вот сам подарок… Устинья Павловна, мне не по себе от такого!
– Раз не по себе, то убери его в сумочку! – потребовала Устинья Павловна. – Чтобы не попыталась его забыть на столе, а то с тебя станется! Эти серьги твои, окончательно и бесповоротно, и это больше не обсуждается, если только ты не хочешь меня обидеть! И еще, Лизонька, квитанции мои заодно заберешь, пока я о них помню?
– Конечно! – под пристальным вниманием пожилой женщины Лиза сунула в раскрытую сумочку бархатный футляр.
Она по-прежнему считала, что не должна принимать такой безумно дорогой подарок, но именно сейчас не видела возможности от него отказаться мирным путем. Решила, что позже попробует это сделать в более подходящее время. Вслед за футляром в сумочку отправился конверт с платежками и деньгами.
– Послезавтра заплачу все и занесу вам вечером корешки. А вы подумайте, не надо ли вам будет что-то купить по дороге, и, если что, звоните.
2
Устинья Павловна не позвонила, но Лиза особо и не ждала ее звонка: крупные покупки женщине требовалось совершать очень редко, а за мелкими она спускалась и сама, благо все магазины были у нее фактически под боком. Не было рядом только сберкассы, отчего Лиза и забирала у нее квитанции, чтобы по ним заплатить за квартиру и прочие услуги.
Заплатив, позвонила, договорилась о том, что встретится с женщиной на улице: та как раз выходила выгулять свою растолстевшую Тусечку. О самом месте встречи можно было не договариваться: возле дома Устиньи Павловны был единственный небольшой пятачок зеленых насаждений, который, за неимением ничего лучшего, гордо именовался местным парком.
Там они и гуляли: хозяйка впереди, а собачка, давно приученная к лотку и вообще не понимающая смысла этих прогулок, обычно плелась за ней следом, даже без поводка, потому что не было смысла ее привязывать. Туся была для этого слишком послушной и неторопливой собачкой.
Иногда она немного отставала, чтобы обнюхать-таки какую-нибудь особенно интересную веточку, потом так же неторопливо топала к хватившейся ее и остановившейся в ожидании хозяйке.
Лиза не была уверена в том, что такие прогулки помогут Тусечке похудеть, но утверждать, что от них нет вообще никакой пользы, тоже было нельзя. Поэтому она, как медсестра, сама рекомендовала их Устинье Павловне: никому еще не вредили умеренные движения на относительно свежем городском воздухе.
Насколько Лиза знала, раньше женщина жила в старом районе города, богатом настоящими парками и застроенном исключительно старинными домами. Но потом Устинья Павловна отчего-то разменяла свою роскошную квартиру на тот небольшой «скворечник» в современной многоэтажке, в котором жила сейчас. Почему она это сделала, Лиза не знала и предпочитала не спрашивать, заметив, что женщине неприятны даже упоминания на эту тему.
Оставалось только догадываться, что всему виной был ее непутевый племянник, о котором Устинья Павловна всегда говорила с неприязнью. Чем именно он ей не угодил, сказать было трудно. Сама Лиза видела его лишь раз, когда он навещал свою тетку в больнице, в хирургии, где Лиза работала медсестрой. Там они, кстати, с Устиньей Павловной и познакомились, и было это что-то около трех лет назад. А племянник, попавшийся Лизе на глаза всего только раз, произвел на нее впечатление этакого ухоженного и ни в чем не желающего себя ограничивать ловеласа лет пятидесяти. Женщины обычно таких либо очень любят, либо терпеть не могут. Устинья Павловна, хоть и тетка ему, но тоже особа женского пола, явно была в числе последних. И Лиза, почти его не знавшая, отчего-то была готова к ней присоединиться. Хотя по большому счету ее никак не касались эти отношения. Просто, проникнувшись симпатией к Устинье Павловне, а потом и сдружившись с ней и принявшись ездить к ней домой после ее выписки из больницы, чтобы чем-то помочь, Лиза не могла оставаться от них совсем в стороне.
Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 59
