Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 63
– Мне очень жаль, – развел руками доктор. – Ваша дочь родилась абсолютно слепой. Вчера, когда я осматривал ребенка, обратил внимание, что у малышки полное отсутствие реакции зрачков на свет и легкое помутнение сетчатки. Сегодня офтальмолог подтвердил мои опасения. Предварительный диагноз «врожденный амавроз Лебера», редкая форма наследственного заболевания. Обычно в первые полгода проявляется, но при рождении тоже бывает. Сожалею, очень сожалею. У вас есть родственники, кто страдал подобным недугом?
Ирина отрицательно покачала головой, шепнула сквозь горькую сухость во рту:
– Возможно, у отца ребенка... Я точно не знаю. Господи, как же так? Как это может быть? Невозможно! Моя дочка не может быть слепой. Она же художница! Художница! – Язык заплетался, мысли путались. Неонатолог смотрел на нее с сочувствием и молчал. – Доктор, это ошибка! – настаивала она. – Я совершенно здорова! У меня зрение стопроцентное. А мама только сейчас заказала себе очки. Дальнозоркость развилась с возрастом. Беременность протекала без патологий. Анализы были идеальные. Вы ошиблись, доктор!
Неонатолог отрицательно покачал головой:
– Понимаю, в это сложно поверить, но так случается. Дети рождаются с патологиями развития у совершенно здоровых родителей, – сказал доктор, глаза его сделались совершенно больными. – Ничего не поделать, ничего не изменить. У вас есть возможность отказаться от ребенка. В этом случае малышку отправят в специальный интернат, где созданы все условия для таких детей. О вашей дочери позаботится государство. Она не будет ни в чем нуждаться. Дома вы ей такой уход обеспечить не сможете. Решайтесь. – Неонатолог посмотрел на часы и снова уставился в окно, покусывая губы, как нашкодившая первоклассница. Некоторое время в палате стояла тишина. Ирина слышала только стук своего сердца, а потом сердце вдруг остановилось.
– Да как вы смеете? – потрясенно прошептала она, ярость накрыла ее с головой. – Да как вы... Как вы... – Она схватила графин с тумбочки, выплеснула воду в лицо доктору и швырнула емкость о стену. Россыпь осколков разлетелась по полу, забрызгала казенные тумбочки и покрывало на соседней койке.
– Дура! – выругался неонатолог, вытирая лицо рукавом халата. – Ты себе представить даже не можешь, что тебя ждет! Как тяжело иметь ребенка-инвалида в нашей стране! Как трудно незрячего ребенка воспитывать и обучать. Сколько сил тебе придется потратить. Сколько нервов. Ты будешь всю жизнь ее опекать, водить за ручку. Я больше тебе скажу: сейчас пока рано окончательный диагноз ставить, но если офтальмолог прав и это врожденный амавроз Лебера, то в будущем возможны соматические нарушения. Задержка роста и психического развития, умственная отсталость, снижение слуха и другие серьезные проблемы со здоровьем. Всю жизнь ты будешь бегать по врачам и работать на лекарства, носиться по инстанциям, унижаться, выбивать положенные льготы для своего ребенка. Тебе придется доказывать людям, что твой ребенок не хуже других, и мучиться чувством собственной вины. Ты будешь завидовать мамашам, у которых зрячие дети, ненавидеть этих детей и умирать от ненависти к себе. Ты ведь даже не замужем. Мать-одиночка! Так и останешься одна. Ни один мужик не возьмет на себя такую обузу. Подумай, стоит ли калечить свою жизнь. Подумай... У тебя есть еще шанс родить здорового ребенка. Годик подождешь, восстановишься после родов и...
– Пошел вон! – сквозь зубы процедила Ирина. – Даже если бы ребенок родился без рук и без ног... Даже если бы родился уродливой обезьяной! Я никогда бы не написала отказ! Сволочи! Какие же вы сволочи! Да как вы можете? Как смеете! Где моя дочь? Немедленно отдайте мне ребенка!
– Вот и умница, – устало сказал доктор и поднялся, сунул костлявые руки в карманы. – Прости, обязан был тебя предупредить. Тяжело будет, но ты справишься. Сейчас скажу сестре, чтобы принесли твою Алешку. Она у тебя красавица. В выписке адреса и телефоны напишу, куда следует обратиться. – Василий Петрович побрел к выходу, в дверях обернулся: – Себя не вини. Нет твоей вины в этом. Прими то, что есть. Всякое в жизни случается, ничего не поделаешь. Бывают, конечно, чудеса. Наука идет вперед. Глядишь, ученые изобретут методы лечения амавроза Лебера. Ну, счастливо тебе и дочке!
«Бывают в жизни чудеса», – за последнюю фразу доктора Ира ухватилась, как за соломинку. Верить в то, что дочь никогда не увидит солнца, было невыносимо.
Глава 1
НЕУДАЧНИК
Москва. Наше время
Всего один шаг... Темная пасть реки. Перламутр отблесков огней. Холодно. Поздняя осень. Колючий снег царапает кожу. Тонкая курточка. Спина взмокла. Губы соленые... Руки вцепились в литые перила моста. Остыла душа. Один шаг... Господи, прости!..
– Господи, ну сходишь ты за хлебом наконец или нет! Сил моих больше нет! Один шаг ведь до магазина! – раздался над ухом раздраженный женский голос.
Коновалов с треском захлопнул крышку ноутбука и угрюмо посмотрел на жену. Вечно она лезет в самый кульминационный момент. Убил бы! – подумал Лева, но вслух сказал сдержанно:
– Людочка, ну я же просил! Я умолял не отвлекать меня во время работы!
– Тоже мне, Достоевский! – саркастически заметила Людочка. – Работает он! Это я пашу с утра до вечера как проклятая! А ты задницу просиживаешь перед монитором. Бумагомаратель! Гений недорезанный! Работает он. Сколько можно! Обещаниями только кормишь. Я устала на себе все тащить! Вся жизнь из-за тебя наперекосяк! Угораздило же меня выйти за тебя замуж. Пойдешь за хлебом или нет?
– Пойду, пойду... – проворчал Коновалов, вскочил, вырвал у жены из рук авоську и деньги и вылетел из комнаты. «Пойду сейчас и утоплюсь», – мстительно решил он, снимая с вешалки шляпу и плащ.
– Не вздумай утопиться! Вижу по глазам, опять двадцать пять. Так и знай – домой не пущу! И апельсины с бульоном я тебе в психушку таскать больше не собираюсь! – завопила жена вслед.
– Ведьма, опять мысли читает, – буркнул Коновалов себе под нос, засунул авоську в карман и демонстративно хлопнул дверью.
Он вышел в прохладный вечер и маршевым шагом направил свои стопы в сторону набережной. В голове крутились последние фразы его романа: «Всего один шаг... Темная пасть реки. Перламутр отблесков огней. Холодно...»
– Туфта! Графомань голимая! – выругался Коновалов и почувствовал неприятный холод в ногах. Лева замер посреди пустынной набережной и посмотрел вниз. Вместо ботинок на ступнях были любимые тапки!
Он задумчиво пошевелил пальцами ног и решил, что как-то неправильно прощаться с бренной жизнью без ботинок. Да и носки у него не первой свежести, с дыркой на пятке. Со свежестью, впрочем, проблема решится быстро, а вот с дыркой... Выловят его тело из мутных вод реки, а у него конфуз такой. Что люди подумают? Людку опять же жалко. Она, само собой, порадуется, что наконец-то избавилась от неудачника-мужа, но похороны в наше время дело накладное, а денег у нее нет.
Лева в некотором роде предусмотрел этот щекотливый момент и оставил прощальное письмо, где четко обозначил свою волю: после кончины его скромно проводить, никаких поминок не устраивать, торжественных речей не говорить, выпить водки и развеять его прах в деревне Перелипкино, откуда родом его предки. Однако надеяться на супругу нельзя. Людка упряма как ослица и человек мещанской ментальности. Все бы ей сделать как у людей. Похоронит ведь, зараза, в строгом костюме и галстуке, поминки устроит с помпой, памятник на могилке поставит гранитный, созовет бомонд. Вальку, актрису из детского музыкального театра, которая Бабу-ягу играет, причем без грима, подружку свою любимую. И Парамонову, художницу с Арбата. Алкашку-карикатуристку авангардной наружности. Коновалова аж передернуло от мысли, что за персонажи будут рыдать над его бренным телом. И памятники нынче дорогие. В долги влезет или, того хуже, кредит возьмет. Пахать придется вдвое больше, а у нее спина больная и ноги отекают. Здоровье надорвет, не дай бог, сляжет. И будет проклинать его до самой своей смерти. Мало ему проблем на этом свете. Изгрызла, зараза, вечными придирками. Никакого покоя и на том свете не будет. Желание покончить с собой таяло, как бархат растворяющегося в ночи вечера, но покаянная грусть в душе еще плескалась.
Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 63
