Телефорса.
Как его ни назови, он стал настоящей катастрофой дня, даже для такого человека, как Надя, с ее-то солнечным характером.
Все еще ожидая ответа Моники, Надя внимательно осмотрела башню. Это определенно был не настоящий Телефорс. Вообще-то, не существует способа сделать рабочий экземпляр, хотя Тони Старк сейчас ей не помешал бы. Но это определенно был огромный и опасный электрический генератор.
И он по-прежнему оставался большой проблемой для людей, просто пришедших насладиться своим пибимпапом [Блюдо корейской кухни].
– Зачем я это делаю?! – повторила Моника в ответ. Она манипулировала панелью управления на основании башни, выбранной Надей для разрушения схемы, питающей генератор. – А почему бы, собственно, мне этого не сделать?!
– Разве я не об этом спросила?
Английский не был родным языком Нади, но она была почти уверена, что изъясняется совершенно понятно. Надя прижала руки к бокам и спикировала к Монике и пульту управления. Она приземлилась на расстоянии вытянутой руки от той, которая могла бы стать другом и партнером по лаборатории, а стала злобным ученым.
– Не подходи ближе, – предупредила Моника. – Я могу направить эти лучи прямо на тебя.
– Хорошо, – ласково сказала Надя, поднимая руки вверх. – Я останусь здесь. Но только если ты отключишь Телефорс. Это не даст ЦИИ никакой выгоды.
Покачав головой, Моника продолжила манипулировать элементами управления.
– Это нужно не ЦИИ. Это... – она запнулась. – Это... нужно мне. Ведь... я так хочу.
Ее голос звучал неуверенно. Надя вздохнула. Кажется, это плохой знак. Почему злые ученые всегда такие неоднозначные?
Видимо, зло во всем и виновато.
Моника отчаянно ударила ножом по панели управления, и красный дисплей с цифрами тут же начал обратный отсчет.
– Когда я здесь закончу, весь мир узнает мое имя.
Пара минут. Нехорошо.
Мощность, исходящая от Телефорса, начала возрастать.
– Ну конечно, стать знаменитой – хорошая причина для зла, – пробормотала Надя, подумав, что, судя по именам суперзлодеев, «Моника Раппаччини» в ближайшее время не попадет в списки лучших. Оно было довольно длинным, что затрудняло искрометные шутки во время драки, да и только самые злодейские психи использовали свои полные имена. Даже у других участников ЦИИ были прозвища, хотя и сомнительные («Искатель» Эмбер Сильверстейн? Серьезно?).
– В этом районе живут невинные люди, – Надя сделала шаг вперед с протянутой рукой: жест мира. – Если ты хочешь заняться опасной экспериментальной наукой, есть места и получше...
– Я сказала: не приближайся!
В мгновение ока Моника оставила пульт управления и бросилась на Надю.
К счастью, мгновение – это все, что было нужно Наде.
Она видела все вокруг будто в замедленной съемке. Так оно и было благодаря физике. Когда импульс Моники подтолкнул ее к позиции Нади, та взмыла в воздух. Мгновенно поднявшись на своих крыльях, Надя нажала на своей правой перчатке маленькую кнопку, которая располагалась так, что в любую минуту была доступна, но и защищена от случайного нажатия (ну, в большинстве случаев). Кнопка активировала заряд частиц Пима.
НЕВЕРОЯТНЫЕ НАУЧНЫЕ ФАКТЫ ОТ НАДИ!
Мой отец, Хэнк Пим, открыл и изолировал субатомную частицу, которую он, как это водится у людей, назвал в свою честь. Правильное размещение частиц позволяет субъекту изменять свой размер и массу, уменьшаясь до невероятно малых или увеличиваясь до невероятно больших размеров.
Частицы обходят многие обычные законы физики элементарных частиц, что меня очень расстраивало, когда я впервые пыталась воссоздать его исследование. По мере того как человеческое тело сжимается с помощью частиц Пима, оно становится намного плотнее; вся энергия сжимается в крошечный шар, который только и ждет момента, чтобы взорваться. А когда это происходит, его сверхмощный взрыв способен нанести урон даже самым сильным суперзлодеям. Избыточная масса тела временно переносится в другое измерение, где ждет своего часа, когда снова понадобится.
Для протокола: я бы назвала их «субатомные жизнеспособные изменения молекул» (просто СЖИМ!). Но, опять же, мне просто нравятся сокращения. Думаю, я в этом спец.
При помощи науки можно объяснить принцип работы частиц Пима, но вот ощущение при их использовании – это уже совершенно другая история.
Вообще-то Наде многое нравилось. Большинство вещей, если честно. Даже кимчи айоли [Корейское блюдо] (особенно кимчи айоли). Но это было Надино любимое чувство.
За миллисекунду рост Нади уменьшился с более чем полутора метров до сантиметра. Она почувствовала, что энергия в ее теле гудит, как натянутая тетива; в тот же миг остальная часть ее массы буквально испарилась. Это было похоже на слишком быстрое падение в лифте, только если бы вы были лифтом, притом слишком маленьким. Это освобождение. Оно исходило от девушки, которая уже умела летать.
С новой позиции Надя подняла глаза и увидела, как рука Моники в перчатке пронеслась в том направлении, которое Надя занимала всего мгновение назад. Перчатка выглядела так, будто двигалась в замедленном темпе.
Конечно же, это было не так. Но Надя теперь была очень-очень маленькой. А это означало, что она могла двигаться настолько быстро, что по сравнению с ней движения остальных людей выглядели как в замедленной съемке.
Надя прищурила глаза и устремилась вверх. Возможно, сейчас ей придется немного ранить Монику. Однако настоящей целью был недо-Телефорс, который ей придется немало покорежить.
Она приземлилась на кулак Моники, пока тот все еще двигался вперед, и на полной скорости пробежала по длине предплечья своей несбывшейся подруги. Ткань под ногами Нади была резиновой, но она не знала наверняка, из чего сделан весь суперкостюм. Вероятно, материал предохранял Монику от электрических искр, разлетавшихся от башни. Может быть, из вулканизированной резины. Хм, умно. Некоторые изменения в свой старый костюм она вносила в свободное время после побега из-под опеки ЩИТа. Надя приблизилась к локтю Моники, надеясь, что это будет проще, чем она думает. Потому что у нее не хватало времени.
Надя всегда была лучше в науке, чем в драке, но эти две вещи не исключали друг друга. Фактически то, что Надя была хороша в науках, всегда делало ее лучшим борцом.
В конце концов, человеческое тело – всего лишь машина. Очень сложная органическая машина, которая не всегда работает так, как предполагалось, и которую гораздо сложнее программировать, чем, например, сервопривод. Но это все же машина. Выведи из строя хотя бы один ключевой шарнир или механизм – и она выйдет из строя.
Надя посмотрела на локоть Моники, который сейчас был размером с массивный валун на ее пути. Резиновый костюм Моники был толстым, но он не отменял знаний Нади о человеческой анатомии. Она определила цель, отдернула руку, добралась до нужной расщелины и...
