Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 74
Однако в моем распоряжении не норковое манто и «мерседес», а старый плащ и две обледеневших ноги. Хорошо, что не одна и не три. И я вполне довольна.
Боже, какой холод! И это начало апреля? Что происходит с планетой? А где широко разрекламированное глобальное потепление?
Когда мне стукнуло семнадцать (и это было – я с трудом сдерживаю рыдания – уже в прошлом веке!), мы с Марго крупно поругались. С юношеским максимализмом я отстаивала право самостоятельно выбирать жизненный путь. Я не хотела экономического образования. А мама считала его счастливым лотерейным билетом. Тогда, вспомнив об американской системе воспитания, Марго заявила: «Хорошо, теперь ты взрослая. Примем этот факт за аксиому. Но если у тебя возникнут проблемы – не вздумай вешать их на меня!»
Ну что ж! В то время ей и вправду было не до детей. Она работала по двадцать пять часов в сутки, пытаясь не упустить ни единого шанса, даруемого экономической ситуацией в стране (страна выходила из кризиса). Наверное, ей было нелегко пинком отправить меня во взрослый мир. А ведь американцы так и делают. И если у ребенка возникают материальные затруднения (как же им не возникнуть!), они не помогают деньгами вовсе не из жадности, а потому, что иначе дитя не научится самостоятельно решать свои проблемы. Такая вот родительская политика. И – как следствие – широкая сеть домов престарелых. Ведь нужно куда-то сдавать порезвившихся на воле предков.
…Впрочем, лишив дочь материальной поддержки, мама оставила за собой моральное право ежедневно скармливать мне солидные порции нравоучений. Только искренняя дочерняя любовь подпитывает мое терпение, когда я в сотый раз выслушиваю заявления типа:
1. Кофе вреден.
2. Спать днем – кощунство.
3. Лучшая подруга – умный мужчина.
4. Лучший друг – работа.
5. Жизнь коротка.
6. Никотин – яд.
7. Лень – страшный грех.
Кто бы спорил!
…Да, если Марго и переживала из-за меня, то мой категорический отказ изучать финансы и кредит укрепил ее дух. Наши пути разошлись. В двадцать один я стала суверенным государством. Сняла квартиру, работала в трех местах, жила как хотела, иногда голодала. Мама тем временем оттачивала мастерство управленца, а потом, очаровав десяток инвесторов, открыла собственный банк.
Ей есть чем гордиться. «Гелиос» выстоял во время банковского кризиса и сейчас входит в десятку самых динамично развивающихся банков России. Маргарита Эдуардовна Бронникова не раз награждалась почетными титулами. Вот только дочь, по ее мнению, оказалась неудачницей. Зато сын Сергей полностью оправдал надежды матери. Попрактиковавшись в мамином банке, он проявил себя отличным финансистом и уехал в Москву, как только рамки нашего города стали ему тесны.
Постепенно усилия Марго на ниве банкостроительства дали первые всходы. Она превратилась в крупную фигуру областной бизнес-элиты. А я по идее должна была пополнить ряды «золотой молодежи» города. Но ничего не произошло. Нет, мама вообще-то предложила мне вернуться под крыло. Она даже собиралась купить однокомнатную квартиру в том же доме, где располагались ее апартаменты. Но с условием, что я тут же бросаю журнал, бросаю курить, бросаю бойфренда (о, когда-то у меня был бойфренд!) и перехожу на работу в пресс-службу банка «Гелиос». И тут же, выпучив глаза, начинаю изучать менеджмент (так и быть, не финансы и не кредит, раз у меня на них аллергия).
Да-а-а… Восьмидесятиметровая квартира в центре города в охраняемом жилом комплексе! Холл, огромная кухня и даже гардеробная комната, где я удачно бы разместила две пары сапог и пять водолазок! Какой простор, какое великолепие!..
К несчастью, презент был завернут в обертку маминого недовольства моим образом жизни. Восемьдесят квадратных метров в обмен на нравственную свободу. Конечно, я не могла принять такой подарок. И осталась на съемной квартире – шестиметровая кухня, тараканы-эксгибиционисты…
И все-таки мне не удалось сохранить суверенитет. В лучшем случае я могу считаться анклавом. Живу отдельно, но драгоценная Марго ни на секунду не выпускает меня из поля зрения. Она еще не утратила надежды откорректировать мой характер и мировосприятие, и делает это путем деликатных замечаний. На дисплее телефона всегда висит надпись: «Пропущено 8 звонков». И все они от мамы. Не знаю, как она находит время еще и для управления банком. Теперь я понимаю: пока Сережа не уехал в Москву, он оттягивал на себя девяносто процентов материнской любви и энергии. И не потому ли он сделал ноги в сторону столицы, что устал быть зависимым?..
Через секретаря я узнала телефон Миланы Мстиславовны Сенчулиной.
– Безумно рада тебя слышать, Юля!
Я смутилась.
Неужели она ничего не помнит?
Или помнит, но не держит зла?
– Привет. Мила, как же так? Я только вчера узнала, что ты работаешь в мамином банке. Более того, я и не предполагала, что ты осталась здесь. Думала, после школы ты перебралась в другой город.
– Я училась в Питере, но вернулась. А в «Гелиосе» уже два года. Слушай, Юля, нам обязательно нужно поговорить. Столько лет прошло! Ты замужем? У тебя есть дети? Как ты вообще живешь? Давай встретимся! Ты согласна?
Конечно, я согласна!
Мы договорились устроить слет одноклассниц в кофейне «Бисквит» – недалеко от банка.
Мила, вероятно, жаждала узнать подробности моей личной жизни (и – косвенно – почерпнуть интимные сведения о начальнице). Но и я испытывала к ней интерес. Нет, требование МЭ перенять опыт успешной сверстницы не являлось побудительным мотивом. Мной двигало, во-первых, банальное любопытство: как ей удалось прорваться в круг избранных? Во-вторых, я была обязана попросить у Милы прощения. Да, я виновата перед ней. После исчезновения Милы из нашей школы прошло много лет, но я, существо сентиментальное и, к сожалению, отягощенное обостренным чувством справедливости, продолжаю сгорать от стыда при упоминании ее имени. Как мы поступили с Милой! Ее образ – вкупе с другими малоприятными фантомами – таился в моей памяти за дверью из черного гранита. А теперь вырвался на волю, как джинн из бутылки, и мои щеки покрылись лихорадочным румянцем.
Я спрятала телефон. Итак, встречаюсь с Милой Сенчулиной, удачливым менеджером банка «Гелиос». Девушкой, заслужившей одобрение самой М.Э. Бронниковой. А когда в последний раз мама хвалила меня? Сейчас вспомним… Так, надо хорошенько напрячь мозги…
– Здравствуй, детка! – остановил меня в коридоре шеф.
Я почти пронеслась мимо, презрев субординацию и элементарную вежливость – так взволновал разговор с Милой.
– Ой, здравствуйте, Степан Данилыч! Извините, я вас не заметила!
Да, когда мужчина возвышается над вами подобно статуе Свободы, его неимоверно трудно заметить.
– Юля, ты, случайно, не заболела? Ты красная.
Я приложила ладони к пылающим щекам. Ладони, наоборот, оказались совершенно ледяными.
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 74
