– Мадемуазель Бернар, актриса.
Княгиня довольно вздохнула:
– Значит, нужно послать карточку в «Отель де Пари» и сообщить, что мы желаем с ней познакомиться. А кто покинул отель? Неужели эта ужасная особа Карлион убралась куда-нибудь подальше со своей утомительной болтовней?
– Она сегодня утром уехала в Ниццу, ваша светлость, – ответила Шарлотта, сдержав улыбку.
Миссис Карлион была почтительна к княгине и всегда проигрывала ей в покер. Но все жертвы были напрасны. Княгиня по-прежнему ее недолюбливала. Миссис Карлион не обладала ни остроумием, ни чувством юмора, вследствие чего ее бесцеремонно изгнали с глаз долой.
Появилась горничная с серебряным подносом, на котором стояли бокалы с шампанским и лимонадом. Затянутая в черную перчатку рука княгини потянулась за шампанским. Несмотря на жару ее светлость не следовала моде и зимой и летом носила черный шелк, как правило, расцвеченный дорогими украшениями.
– Интересно, – задумчиво протянула она, пригубив шампанского, – сумеет ли месье Блан убедить мадемуазель Бернар появиться в Театре казино в роли Федры? Такое представление произведет фурор и отвлечет публику от газетных заметок, в которых скрупулезно подсчитывается процент самоубийств в Монте-Карло.
Шарлотта зябко передернула плечами. Она наслышалась историй о маленьком тайном кладбище, где проигравшихся самоубийц спешно хоронили под покровом темноты.
– Я предложу месье Блану устроить спектакль с мадемуазель Бернар для нашего развлечения.
Шарлотта, улыбаясь, пила лимонад. Что ж, может быть, месье Блану удастся уговорить мадемуазель Бернар. Великая актриса присутствовала на открытии роскошного Театра казино и произнесла страстный монолог, прежде чем поспешить к столам и сорвать большой выигрыш в рулетку.
Со своего места Шарлотта могла видеть выложенные изразцами остроконечные башни-близнецы театра и казино. Кремовые фасады отливали золотом на солнце. Террасы за башнями, утопающие в цветах, спускались прямо в сверкающее синее море.
Отец Шарлотты, как духовное лицо, никогда не одобрял пристрастия к игре. Но его дочь хоть и не имела лишних денег на игру, все же любила сопровождать княгиню в еженощных визитах в казино. Ей нравились роскошь и великолепие красных бархатных диванов и огромные зеркала в стиле рококо. Проходя в вестибюль мимо позолоченных статуй нубийских рабов, сжимавших хрустальные канделябры, она трепетала от волнения и предвкушения чего-то необыкновенного.
Во Дворце дьявола всякое случалось/Выигрывались и проигрывались целые состояния. Создавались и губились репутации. За полгода пребывания в доме княгини Шарлотта видела, как леди королевской крови, поспорив за картами, шипели друг на друга, словно помоечные кошки. Видела, как французский герцог вызвал на дуэль британского аристократа. Как женщины небесной красоты и сомнительного происхождения становились спутницами королей. Наблюдала, как вспыхивали, угасали и умирали любовные романы. И сама стала частью разношерстного общества Монте-Карло, где смешались члены царствующих домов Европы и представители сумеречного мира полусвета.
– Пожалуй, пойду отдохну, – объявила княгиня, вставая.
– Вашей светлости угодно, чтобы я почитала?
В обязанности Шарлотты входило каждый день читать княгине французские и английские газеты, приходившие в Монте-Карло с большим опозданием.
– Нет. У меня разболелась голова от солнца. Приму снотворное. Шарлотта, позаботьтесь, чтобы Анри доставил мою карточку мадемуазель Бернар.
Шарлотта проводила княгиню в роскошно обставленную спальню. Пока горничная освобождала хозяйку от многочисленных слоев черного шелка, Шарлотта закрыла ставни, погрузив комнату в полумрак.
Княгиня проснется не раньше семи вечера и начнет одеваться, готовясь к вечерним развлечениям. Дни и ночи в Монте-Карло перепутались. Хотя княгине Яковлевой было уже за восемьдесят, домой она возвращалась не раньше четырех утра, проведя долгие часы за вистом и экарте.
Горничная поставила на ночной столик кувшин с ледяной водой, старательно взбила кружевные подушки и расправила шелковые простыни с княжеской монограммой, после чего обе девушки потихоньку удалились.
Горничной нужно было приготовить вечернее платье княгини, Шарлотте – приказать кучеру доставить карточку княгини в «Отель де Пари».
Выйдя на залитую солнцем террасу, Шарлотта заколебалась. Жара становилась невыносимой. Монте-Карло погрузился в сон. Ничего страшного, если она сама доберется до отеля, без сопровождения. Идти недалеко, поэтому Шарлотта решительно вернулась в дом, надвинула на лоб восхитительно маленькую шляпку с перышком, взяла кружевной зонтик и потихоньку закрыла за собой двери виллы. Даже местные жители, монегаски, искали убежища от жары и не появлялись на улицах в эту пору.
Магнолии и гибискусы уступили место узким, вымощенным камнями дорожкам, поднимавшимся в холмы за казино и отель. На бульваре Мулен, громко смеясь, играли босоногие ребятишки.
Княгиня рассказывала, что, когда в начале семидесятых впервые приехала в Монте-Карло, этого бульвара еще не существовало. Теперь же благодаря процветающему казино по обеим сторонам выстроились фешенебельные виллы, на окнах которых красовались стрелиции и алые герани. Появились и отели, владельцы которых отчаянно соперничали с более старым и известным «Отелем де Пари», пытаясь привлечь знатных постояльцев, в большинстве своем русских аристократов, соривших золотом за игорными столами.
Отель находился рядом с казино. Дети, игравшие на дороге, проказливо заулыбались, когда она закрыла зонтик и ступила в мир, где им никогда не бывать.
К ней немедленно приблизился рассыльный в ливрее. Шарлотта положила карточку княгини на маленький серебряный поднос.
– Для мадемуазель Бернар от княгини Яковлевой, – сказала она так мелодично и мягко, что молодой человек мгновенно стал ее вечным рабом.
Пока она разговаривала с рассыльным, управляющий отелем, представительный мужчина в черном фраке с гарденией в петлице, почти бегом пересек роскошный вестибюль, спеша приветствовать джентльмена, спускавшегося по алой дорожке лестницы.
– Надеюсь, мы снова имеем честь принимать вас у себя, граф Кароли, – объявил он с поклоном.
– Боюсь, что нет, – ответил низкий, глубокий голос. – Я недавно приобрел «Босолей» и проведу там несколько недель.
– Ах да! – всплеснул руками управляющий. – Поздравляю, граф, прекрасная вилла! Не желаете освежиться? Шампанское или бренди?
– Нет. Я только приехал выразить почтение мадемуазель Бернар, – ответил он и, уже почти не обращая внимания на управляющего, огляделся вокруг. Его взгляд остановился на Шарлотте, и равнодушие мгновенно сменилось откровенным интересом. Он словно оценивал ее, и девушка поспешно отвернулась. Кровь прилила к щекам. На какое-то безумное мгновение ей показалось, что он узнает ее, но здравый смысл одержал верх. Граф в тот момент не видел ничего, кроме солнечного зайчика, отразившегося от линз бинокля. И понятия не имел, что всего час назад она с неприличной жадностью изучала его, удивляясь неприкрытой боли в полных тоски глазах.
