— Ну, пожалуйста, а то у меня только с физкультуройплохо.
Надо ли говорить, что он разрешил, а кроме того, частопомогал ей с упражнениями, показывал, поддерживал, перестал цепляться к ней науроках. Оценки быстро улучшились. Лара всегда вспоминала о нем с усмешкой.Такой мужлан, сила прет как из здорового коня, а ведь он не позволял себепрактически ничего лишнего. Ну сожмет пальцы, поводит рукой по спине, коснетсягруди или хлопнет пару раз пониже спины. Но на этом все и заканчивалось.Одноклассницы уже хвалились друг перед другом первыми романами и первымсексуальным опытом, а Лара думала, решится он на что-нибудь или не решится. Нерешился. Лара окончила школу и вздохнула с облегчением.
В институте, думала она, у нее проблем с кавалерами небудет. Лара оказалась права. За симпатичной девушкой тут же стали приударятьстуденты-однокурсники. Посматривали на нее ребята и постарше. Но она неторопилась дарить им свою благосклонность. И вот однажды объявился он. Профессорс пронзительным взглядом и кучей всяких престижных премий. Злые языки сразуоповестили всех, что он может закрутить бурный роман, но ни за что не уйдет отсвоей жены. Но несмотря на это он пользовался бешеным успехом у студенток из-засвоей неотразимой внешности и блестящего ума. И им было на все наплевать, когдаон во время лекций устремлял на них свой призывный взгляд. Романами с нимгордились. Лара не торопилась, она была уверена, что Владислав МаксимовичХейснер рано или поздно клюнет на нее. Она терпеливо ждала, не делая никакихпопыток обратить на себя внимание.
Он был задет ее равнодушием, в чем признался позже. Задетнастолько, что решил обладать ею во что бы то ни стало. Лара выбрала нужнуютактику, ей оставалось лишь подождать. Он караулил ее после занятий,подсаживался к ней в библиотеке, а она смотрела сквозь него равнодушными синимиглазами. Хейснер бесился, но сделать ничего не мог. На Новый год он при всехподарил ей букет пышных роз, объясняя это лучшей работой, которую сдала емустудентка (вообще, по его предмету у нее были одни пятерки). Лара только пожалаплечами, ее работа лучшей не была, но цветы приняла благосклонно. Хейснерудвоил усилия и однажды пригласил ее домой на чашку чая.
— Не выношу торопливости, чего бы это никасалось, — сказала она ему, — может, у вас есть дача или загородныйдом, где мы могли бы провести выходные?
Он только кивнул. Загородный дом имелся, и вскоре Лараубедилась в его наличии. Там было довольно мило: старые, но добротные вещи,камин и шкура медведя на полу перед ним.
— Неужели настоящая? — засмеялась она.
— Разумеется, — профессор привлек ее ксебе, — это мой отец увлекался, а все вещи, — он повел рукой, —тоже настоящие, достались от деда и прадеда. Это на вид старье и хлам, а насамом деле стоит кучу денег.
— Забавно, — она потянулась и отстранилась отнего, — показывайте свои владения.
— Сначала перейдем на «ты», — он снова попыталсяобнять ее, — а то как-то не правильно получается.
— Как хочешь, — она кивнула, — как тебяназывать — Владик или Славик?
— Это больше как-то подходит для прыщавенькихстудентов, — он хмыкнул, — а я все-таки давно не студент. Владислав.Договорились?
— Договорились, — Лара кивнула.
Той ночью она стала женщиной, но Хейснер не пробудил в нейни искорки страсти. Она терпеливо ждала, пока он перестанет жадно шарить по еетелу и перейдет к остальному. Ей было почти не больно, и она осталась все такойже равнодушной. Впрочем, он ей пригодился — помог освободиться отдевственности, а значит, и от некоторых ненужных комплексов. Она не хотелаиметь роман с кем-либо из однокурсников — не желала, чтобы потом трепались.
— Ты удовлетворена? — спросил он глухо, сидя накровати спиной к ней.
— Вполне, — она лениво потянулась.
— Понятно, — он не собиралсяповорачиваться, — ты попользовалась мной, и теперь я могу отправляться ковсем чертям.
— Ну зачем ты так, — сказала она мягко, — впервый раз такие ощущения, я не понимаю саму себя.
— Лжешь, — заявил он спокойно, — как привыклалгать уже давно, в душе ты смеешься надо мной и над другими. Теперь я будуосторожен, а остальным можно лишь посочувствовать. Но берегись, иначекто-нибудь однажды попользуется тобой, как ты сегодня попользовалась мной.
Профессор был несправедлив. Он ведь оказался у Лары первыммужчиной, но, очевидно, не сумел разбудить в ней страсть. Она в него не былавлюблена, а действовала из спортивного азарта, по расчету.
Он встал и пошел к двери. Где он ночевал, Лара не знала.Сначала ей казалось, что он придет, но затем она поняла, что он очень сильноуязвлен. Настолько сильно, что, пожалуй, возненавидит ее. На следующее утро онне сказал ей и десятка фраз, и к обеду они уже были в городе. Профессор Хейснерстал избегать ее, а Лара только пожала плечами. Потом были и другие романы,Лара познавала секреты секса, но в душе все так же насмехалась над своимипартнерами. Она была на удивление покладистой, но через некоторое время молодыелюди начинали чувствовать неладное, лезли из кожи вон, чтобы понять причину еехолодности, но оставляли свои попытки и предлагали ей остаться друзьями. Она издесь пожимала плечами и согласно кивала. В конце концов, не врагов же ей иметьсреди своих бывших любовников.
Пожалуй, только один человек смог ее по-настоящемувзволновать. Когда-то она училась с этим невысоким большелобым мальчишкой, нопотом ее родители переехали, и Лара стала посещать другую школу. Встретилисьони случайно через несколько лет на премьере какого-то новомодного фильма. Лараочень удивилась, как он вытянулся и повзрослел. Она прикинулась насмешливойшкольницей и стала выспрашивать его о планах.
— Хочу пойти работать в милицию, — серьезноответил Кронецкий.
Лара не поверила, приняла это за розыгрыш. Они еще немногопоболтали, а на прощанье он произнес:
— Ты стала очень красивой, Лара. Красивой инедоступной.
Следующая встреча произошла, когда Лара закончила четвертыйкурс и раздумывала, куда бы ей податься отдохнуть. Вот тут-то судьба истолкнула ее с Сергеем Кронецким. К этому времени он успел окончить с отличиемшколу милиции, работал опером и собирался поступать в юридический институт. Лареон искренне обрадовался, сообщил, что получил премию и отпускные, целый месяцможет валять дурака, и пригласил ее в ресторан. Они прекрасно провели время,болтали, смеялись, вспоминая своих одноклассников и учителей. Досталось ифизруку.
— Он, когда на тебя смотрел, аж сопел, наливался, какпереспелый помидор, — говорил Крон, — еще немного, и набросится натебя.
— Да ладно, — Лара кокетливо качалаголовой, — все ты придумываешь.
— Ничего я не придумываю, — не сдавалсяКронецкий, — это все видели. А ты как ни в чем не бывало так спокойно кнему обращалась, а он чуть не копытом землю рыл. Мы даже спорили, обратишь тына него внимание или нет.
