Глава 1
Пришедшие с моря
«Испокон веков мощное течение, как широкая река, несет свои воды с востока к берегам Дорского полуострова и, наткнувшись на неприступные скалы севера, поворачивает вспять. Эти воды богаты рыбой и морским зверем, особенно вблизи берегов Райна[1]. Но сколько человеческих жизней уносят каждый сезон внезапные и свирепые восточные шторма. Даже крупные корабли не рискуют покидать защищенные бухты, когда наступает время восточных ветров.
В легендах сохранилась память о том, что некогда с северо-востока приходили корабли. Ныне только море простирается до самого невидимого предела. Никому пока не удалось пересечь его и вернуться обратно. Однако из года в год на побережье непонятным образом появляются странные люди. Порой они даже не помнят своих имен, но каждый из них несет на себе печать тайны».
Элианар ло’Райди. «Хроники Севера»
В кромешной тьме под затянутым бурей небом тяжелые штормовые волны били в подножие узкого скалистого мыса, на котором стояло родовое жилище графа ло’Айри. Замком назвать его было нельзя — окруженный высокой каменной стеной дом в два этажа из дикого, слегка отесанного камня с деревянной надстройкой. Соленые брызги мелкой пылью долетали даже до ее окон, а от порывов ветра дребезжали стекла. На нижних этажах стекла уже не использовались, узкие оконные проемы защищали мощные двойные ставни. Но ничто не могло спасти молодую женщину, которая второй день умирала в этом доме.
Граф в оцепенении сидел у постели умирающей жены, которая так и не дожила до появления на свет их второго ребенка. Первенец, которому скоро исполнится семь, здоровый и крепкий мальчик, находился сейчас на попечении доброй пожилой служанки, нянчившей еще самого графа. «Море дало, море и уведет», — шептались слуги. Оно и правда, лодку с полуживой девушкой прибило к берегу после такого же шторма, пришедшего с востока. Откуда она, девушка объяснить не смогла, как то ли не могли, то ли не хотели говорить и другие пришедшие с моря. Их были единицы, но они появлялись, сколько помнили жители этих мест. Некоторых прибивало к берегу на лодках, других просто находили на берегу. Часть оседала здесь же, в приморских поселках, другие уходили вглубь страны по одним им известным причинам.
Светловолосая девушка с ясными серо-голубыми глазами не была красавицей, но молодому ло’Айри показалось, что она светится каким-то внутренним светом. В ее глаза хотелось смотреть не отрываясь, и граф взял ее в свой дом, а через полгода объявил о свадьбе. Через полтора года родился первенец, по мере возрастания становившийся все более похожим на своего отца.
Тяжелая жизнь на Северных Пустошах, как за глаза называли эти края редкие гости из центральных областей королевства и надменные дорцы, шла своим чередом. Скудная каменистая земля побережья не могла прокормить даже то малое население, что обитало в этих краях, кормильцем людей было неласковое северное море. Оно приносило улов рыбакам и охотникам за морским зверем, но порой забирало их самих. Потому в этих местах редко вспоминали Троих, но помнили о Морской Матери, Урагане и других древних богах, чтили, но не преклонялись в страхе, как этого требовали заезжие дорские жрецы. Но жрецы из Дора были здесь редкими гостями, в отличие от дорских пиратов, также желающих поживиться чужой работой, чужим телом и чужим страхом. Вот с ними шла постоянная война за право на жизнь.
Слез уже не было. Сорейн просто сидел, держа исхудавшую за сутки руку любимой в своих. Лаэрия запретила звать ведающих, сказав, что они все равно не смогут помочь, потому что это ее судьба. Граф, не послушав ее, сам отправился еще днем сквозь бурю к дому ведуньи и даже уговорил ее пойти с ним, хотя та сразу сказала, что ни в ее, ни в чьих-либо силах помочь его супруге. Придя в дом, ведающая ненадолго велела оставить ее наедине с уходящей. Пробыв с ней около получаса, ведунья вышла.
— Простите, милорд, не в моих силах помочь вашей жене, но… — Женщина запнулась, потом все же продолжила: — Выслушайте и отнеситесь серьезно к тому, что скажет вам она. Мне она поведала многое, и не все я могу открыть вам, но то, что вы услышите, очень важно.
— Спасибо вам за участие, матушка, — выдавил из себя Сорейн и подал ведающей плату — узелок с серебряным обручьем его покойной матери.
— Уберите, милорд, — нахмурилась ведунья. — Я не возьму и медной монеты. Только исполните то, что скажет вам да-нери Лаэрия. Держитесь — все в руках Высших. Да помогут милосердные вам и вашим детям.
Граф подумал, что ведающая оговорилась, ведь у него был только один ребенок, и не придал значения этой оговорке. Он попросил доверенных слуг проводить пожилую женщину обратно в ее дом и приказал, чтобы взяли для нее хотя бы сладостей, которые, как он знал, матушка Веранна очень любила и не должна была обидеться и отказаться от такого подношения.
Проводив гостью до дверей, Сорейн поднялся наверх и вошел в комнату Лаэрии. Она по-прежнему обессиленно лежала на кровати, только теперь на ее лице появилось какое-то необычно спокойное выражение.
— Подойди ко мне, — тихо произнесла молодая женщина. — Мне надо сказать тебе кое-что важное.
Граф подошел и сел, взяв ее руку в свои.
— Что ты мне хочешь сказать, милая? — спросил он.
— Не надо плакать обо мне. Мое время истекло, хотя я и не думала, что это случится так рано.
Мужчина стиснул ее руку и неотрывно молча смотрел ей в глаза.
— У тебя подрастает сын, он будет тебе надежным помощником. Ты знаешь это. Но я хочу попросить тебя о другом. Я не смогла родить тебе второго сына, но не печалься. Когда ты найдешь на берегу моря, так же, как нашел меня, маленького мальчика — возьми его и воспитай как родного сына. Я не могу тебе сказать всего… Но… дай ему все тепло, которое ты подарил бы своему сыну… Он… — Лаэрия хотела еще что-то сказать, но внезапно закашлялась и замолчала, прикрыв глаза.
Сорейн дернулся, но она с трудом открыла глаза вновь и продолжила:
— Береги его… и он… убережет тебя и всех… — На этих словах женщину затрясло, она из последних сил приподнялась на кровати, сжав руку мужа.
Слеза скатилась по ее щеке.
— Прощай, — прошептала она и ослабла, осев на подушки.
Глаза Лаэрии закрылись, и Сорейн почувствовал, что ее больше нет. Он закрыл лицо руками и просидел так неизвестно сколько, в полузабытьи. К утру граф очнулся и, приказав слугам готовить тело к морскому погребению, сам ушел на берег моря.
Буря уже закончилась, ветер понемногу слабел, но волны с пенными гребнями еще мощно накатывались на прибрежье. Граф заметил, что сильным прибоем подломило несколько столбов в сараях, где сушились сети, — надо будет потом сказать плотникам, чтобы заменили их, пока сараи не рухнули вовсе. Привычные мысли о повседневных заботах ненадолго отвлекли Сорейна от горя, в которое он погрузился после смерти жены. Граф пошел дальше вдоль берега туда, где серые от поднятого песка волны неумолимо с каждым большим штормом вгрызались в береговые скалы. В тихую погоду прибой уже не доходил до них, и там образовалась крохотная бухточка, где они с Лаэрией любили проводить время, особенно теплыми летними вечерами. Но сейчас волны еще захлестывали всю полосу песка под скалами.
