Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 92
– Приветствую тебя, Фрейвид хёвдинг! – Среди общего гомона Ингвильда расслышала смутно знакомый голос. Обернувшись, она заметила Эгмунда Иволгу. На нем был новый плащ с серебряным шитьем, и он благодушно улыбался, но его хитрые глаза не внушали доверия. – Стюрмир конунг и Гримкель ярл послали меня справиться о тебе и позвать в Лейрингагорд. Конунг и его родичи рады будут видеть тебя и твоих людей.
Фрейвид отметил про себя, что Лейринги вполне могли бы прислать кого-нибудь из своих, а не пользоваться услугами постороннего торговца. Этот многочисленный род обитал в большой усадьбе Лейрингагорд – Двор Лейрингов. Не имея на Остром мысу собственного жилья, Стюрмир конунг всегда останавливался у них. Трудно было возразить против его желания пользоваться гостеприимством жениной родни, но Фрейвида всегда задевало то, что ради встречи с конунгом он вынужден идти в гости к Лейрингам.
Пока Фрейвид отвечал на приветствие, Эгмунд быстрым взглядом окинул людей в землянке и сразу увидел Ингвильду.
– А, ты и дочь свою привез с собой! – воскликнул он. – Я думаю, конунг будет рад ее видеть. И Вильмунд ярл тоже.
Эгмунд ухмыльнулся, что, видимо, должно было означать дружелюбную улыбку, но Ингвильде вдруг стало неуютно, как будто от этого человека потянуло холодным сквозняком. И вся радость от близкой встречи с Вильмундом куда-то исчезла.
Усадьба Лейрингагорд была велика и состояла из двух десятков разнообразных построек. Даже хозяйских домов здесь было четыре – один самый большой и самый старый и три поменьше, по одному на каждую из ветвей рода, идущих от трех сыновей старого Лейра. Девичьей служила просторная землянка у ворот, и не менее двадцати рабынь постоянно трудились возле прялок и ткацких станов. Дружинных домов тут было пять, и в случае войны Лейринги собирали под своими стягами пару сотен копий. Один из Лейрингов неизменно избирался в хёвдинги Южной Четверти. Сейчас это был Тюрвинд сын Бергтора, могучий и угрюмый человек, горячий в бою и молчаливый за столом. Он же считался хозяином усадьбы, хотя многочисленная родня вечно спорила с каждым его распоряжением. Лейринги носили заглазное прозвище Вороньё, так как постоянно бранились между собой, но против общих недругов они выступали единым строем, и это превращало их в весьма опасных противников.
Гримкель ярл сам встретил Фрейвида Огниво еще во дворе и повел в гридницу*, где гостя ждали все прочие Лейринги и сам Стюрмир конунг.
Конунгу было лет сорок пять, его густые пышные волосы и борода наполовину поседели, за что его в последние годы прозвали Метельным Великаном. Прозвище это он получил и за могучее сложение, и за острый взгляд блестящих голубых глаз, и за резкие черты лица, в которых читался нрав твердый и упрямый. Гнева его боялись, но Фрейвид хёвдинг не имел привычки опускать перед ним глаза. Он считал, что и с настоящим великаном можно договориться, если умело взяться за дело.
Однако сегодня Стюрмир конунг был весел и приветлив. Он оживленно и дружески встретил Фрейвида, долго хвалил красоту и наряд Ингвильды, пророчил, что уже на следующий тинг она приедет уважаемой замужней женщиной. Ингвильда смущалась и отворачивалась, не зная, что отвечать на такие пожелания. Ведь у нее уже есть жених, но как сказать конунгу о том, что это фьялль?
Гостей в усадьбе было очень много, но Фрейвиду досталось одно из самых почетных мест. Ингвильду посадили за женским столом рядом с кюной* Даллой. Второй жене Стюрмира и мачехе Вильмунда шел всего лишь двадцать первый год, она была стройна, бела и миловидна, хотя и не так красива, как Ингвильда. У нее были густые сросшиеся брови, вздернутый кончик носа, а чуть-чуть раскошенные большие карие глаза придавали ей загадочный и хитроватый вид. Недостаток красоты кюна Далла возмещала богатой одеждой – сейчас на ней была рубаха из блестящего шелка, красное платье с узорной каймой и головное покрывало, расшитое полосами золотой парчи. Поглядывая на хитро сплетенные золотые цепи и гривны* на груди и шее кюны, Ингвильда втайне жалела ее – как она только выдерживает такую тяжесть?
Но кюна Далла расценивала ее взгляды как признак жестокой зависти и была очень довольна. Она приветливо говорила с Ингвильдой, расспрашивала о фьяллях и Большом Тюлене. Но Ингвильде неприятно было говорить об этом, и она предложила кюне послушать Фрейвида. За мужскими столами речь шла о том же.
– Я слышал, что ты, Фрейвид хёвдинг, в одиночку разбил целое войско фьяллей? – расспрашивал Стюрмир конунг. – Мне рассказывал Гримкель ярл. Он видел на берегу возле твоей усадьбы два десятка фьялленландских кораблей и среди них «Золотого Дракона» самого Торбранда конунга. А теперь, как рассказывают люди, от корабля остались только золоченые рога. Сколько правды во всем этом?
О походе конунга фьяллей на Прибрежный Дом уже было известно по всему Квиттингу, и квиттам не терпелось услышать обо всем от того, кого они считали главным очевидцем событий. Фрейвид охотно принялся рассказывать, опуская только участие Хёрдис. По его словам выходило, что Большой Тюлень сам, без просьб и заклинаний, поднялся из пучин и разметал фьялленландские корабли. Слушатели дивились, качали головами, но не верить не могли. Слишком многие видели корабли с рогатыми драконами на штевнях, разбитые и разбросанные волнами вдоль Западного побережья. По всему полуострову толпами ходили страшные рассказы о мертвецах, которые ночами выбираются из моря и стучатся в дома. Многие люди приехали на тинг пожаловаться конунгу: на обратном пути на север фьялли, которым нужно было как-то добраться домой, отнимали корабли у мирных людей, и теперь квитты требовали от своего конунга, чтобы он, в свою очередь, потребовал от Торбранда возврата кораблей или возмещения их стоимости.
– Одного я не пойму – зачем Торбранду Троллю понадобилось нападать на Фрейвида? – крикнул младший брат Тюрвинда хёвдинга по имени Халькель Бычий Глаз. – Вот все слушаю, слушаю, а на кой тролль он сюда полез – никак в толк не возьму.
Этот Халькель был большим несчастьем для собственной семьи, и поговаривали, что мать, старая фру Йорунн, до сих пор в гневе поколачивает сорокалетнего мужика палкой. Его воинский дух был неукротим, хотя и проявлялся всего охотнее в гриднице за столом. Везде и всюду он искал ссор, считая, что чужое спокойствие и благополучие умаляют его собственноое достоинство. Из-за него на Лейрингах вечно висели тяжбы о кровной мести, не с одним родом, так с другим. Но почему-то всегда выходило так, что затевал ссору Халькель, а разбираться с последствиями вражды приходилось кому-то другому. Нет, иной раз и самому Халькелю доставалось, и на его красном лице можно было увидеть несколько шрамов, однако ходили слухи, что и на спине у него шрамов не меньше.
Короче, иметь дело с Халькелем было досадно и непочетно, и Фрейвид едва удержался, чтобы не поморщиться, когда услышал знакомый пронзительный голос.
– Чему ты удивляешься – Рыжебородый не дает им спать и толкает по ночам рукоятью своего молота! Их хоть не корми – только дай подраться! – со смехом крикнул племянник Халькеля Аслак Облако, получивший свое прозвище за пышные кудрявые волосы, стоявшие облаком вокруг головы.
– Боги за что-то сильно огневались на конунга фьяллей, – переждав общий смех, спокойно заметил Фрейвид. – Светлые асы предупреждали Фьялленланд «гнилой смертью». Почти половина дружины Модольва Золотой Пряжки умерло от нее, а из моих людей не заболел ни один раб. Разве это не доказательство гнева богов? Но они почему-то обвиняют в этом нас и какую-то ведьму, наславшую на них мор.
Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 92
