— Думаешь? — мужчина встал со своего места и плавно, будто хищник двинулся в мою сторону.
Я хотела отступить назад, но мои коленки вдруг сильно задрожали, отчего ноги просто перестали слушаться. Незнакомец явно заметил эту дурацкую заминку с моей стороны и нахально ухмыльнулся, будто наслаждаясь моим положением.
Подойдя ко мне практически вплотную, незнакомец коснулся моих распущенных волос, а затем провел костяшками своих пальцев вдоль моего горла. Я тихо сглотнула и отвела взгляд в сторону. След от чужого прикосновения, словно бы запылал огнем, и я невольно содрогнулась. Неприятно.
— Андрей, она и вправду малявка, едва достает макушкой мне до груди. Мне проблем с несовершеннолетними не нужно, — мужчина обернулся к моему папе.
— Габриель, да прекращай же ты уже, наконец! Не веришь мне что ли?! Я ж тебе русским языком говорю, что Полине уже есть восемнадцать, — отец икнул и снова потянулся за бутылкой. Сейчас в этом человеке было трудно узнать того далекого и успешного бизнесмена, каким он когда-то являлся.
— Значит ты у нас Полина? — мужчина вновь посмотрел на меня. — Кажется, это означает «солнечная»? Но, похоже, сейчас наше солнышко скрылось за тучами? — человек провел большим пальцем по моей щеке. Мне хотелось отстраниться от чужих прикосновений, но меня будто бы сковал страх, и я даже не могла пошевелиться.
— Габриель, ну так что? — нетерпеливо спросил отец.
Почему этого мужчину зовут таким экзотическим именем? Впервые вообще его слышу.
— По рукам, я беру ее на эту ночь.
У меня чуть сердечный приступ не случился от таких слов. Что здесь вообще происходит? И почему мною распоряжаются как вещью? Где-то, в самой глубине моей души начинал вскипать гнев, но я не могла выплеснуть его наружу, боялась, что мне тут же причинят вред. Трусиха!
Я посмотрела на отца — он был пьян сильней, чем обычно. Дождаться или добиться от него внятных объяснений мне сегодня явно не удастся. Да что же это такое в самом-то деле?!
— Идем, малявка, — Габриель больно схватил меня за предплечье и потащил за собой в коридор.
Мои ноги запутались, и я чуть не упала, но мужчина вовремя поддержал меня. На глазах навернулись слезы, и я всхлипнула, сильно прикусив губу. Всё происходило настолько быстро, что голова просто шла кругом. Это должно быть сон! Просто дурацкий сон!
Я зажмурилась, но когда открыла глаза, то всё так же перед собой наблюдала широкую спину Габриеля, скрытую за тканью темного пиджака. Осознание того, что собственный отец проиграл меня в карты, пришло не сразу. Но когда я стала это понимать, мне стало плохо.
— Только давай обойдемся без лишних соплей, хорошо? — спросил меня мужчина, быстро обуваясь.
Я тут же замолчала, мысленно оценивая размеры Габриеля. Захочет ударить, то непременно проломит мне своим кулаком череп. В голову лезли страшные картинки, отчего паника внутри меня лишь усиливалась.
Открыв входную дверь, мужчина потащил меня за собой, не дав возможности переобуться. Мы зашли в лифт, я вжалась в самый дальний угол, борясь с подступающими слезами. Габриель рассматривал меня, я это кожей чувствовала. Мне стало не по себе. Мозг продолжал противиться реальности, хоть это было и глупо.
В небольшой кабине лифта воздух тут же заполнился терпким ароматом мужского одеколона. Я старалась часто не дышать, чтобы этот запах не проник в меня. Не хотелось, чтобы этот Габриель так быстро овладел моим телом, даже если речь идет об обычном одеколоне.
— Боишься? — вдруг спросил мужчина, наклонившись ко мне.
— Д-да, — заикаясь, ответила в надежде, что возможно меня сейчас пожалеют и отпустят.
— То ли еще будет, малявка, — Габриель ухватил меня за подбородок с такой силой, что мне стало очень больно и впился своими губами в мои. — Вкусная, — хрипло произнес, отстранившись.
Створки лифта распахнулись, и мужчина потащил меня за собой.
Глава 2
Меня усадили в машину и повезли в неизвестном направлении. Когда-то, когда я была еще совсем маленькой, по телевизору шел фильм название, которого уже не помню. Там рассказывалось о каких-то бандитах, которые воровали девушек прямо на улице, увозили далеко за город, а потом издевались над ним так, как им хотелось. Конечно, такие фильмы не предназначены для детей, но кто мне мог это объяснить и запретить? Я смотрела всё подряд, вплоть до эротики, что обычно крутили по ночам.
К чему я вдруг вспомнила этот фильм? Да потому, что сейчас я чувствовала себя в точности как те несчастные девушки. Разница между нами заключалась лишь в том, что их крали на улице, а меня — из собственной квартиры. Мне было страшно, безумно страшно. Я сидела, буквально вжавшись в сидение и вся тряслась, обхватив себя руками.
Отец… Родной отец проиграл меня в карты какому-то мужчине, который теперь сделает со мной всё, что его душе заблагорассудиться. Я всхлипнула и почувствовала, что по щекам скользнули слезы. Мой страх был сродни страху перед собакой, он сковывал меня по рукам и ногам, и я словно бы находилась в ступоре.
Габриель вел машину, иногда поглядывая на меня в зеркало заднего вида. Всякий раз, когда наши взгляды встречались, я тут же почему-то переставала плакать и сильней вжималась в кожаную спинку сидения. Несмотря на то, что в машине работала печка, мои ноги так сильно замерзли, что я даже перестала чувствовать пальцы. Дело здесь было не в тапочках, а скорей в эмоциональном перенапряжении. Внутри всё горело, а снаружи чуть ли не покрывалось ледяной коркой.
И почему человек, с виду достаточно солидный, так спокойно наблюдает за чужими страданиями? Зачем я вообще сдалась этому Габриелю? И как? Как отец дошел до того, что решил на кон поставить меня? Сердце больно сжалось. Я любила своего папу, каким бы он ни был, но я всё равно его любила. Он всё-таки не отказался от меня и не бросил на произвол судьбы, как это сделала в свое время мама. Но даже ее я не смела осуждать. А теперь… Теперь я чувствовала себя человеком, чью любовь предали и безжалостно растоптали.
Ощущение одиночества захлестнуло меня, будто цунами, даже дышать стало тяжело. Я никому не нужна, никому. Может быть, это эгоистично с моей стороны, но мне так хотелось чувствовать себя кому-то нужной и небезразличной. Если бы такой человек появился в моей жизни, я весь мир к его ногам бросила.
Автомобиль резко остановился, и я чуть поддалась вперед. Глянув в окно, я увидела высокое здание этажей в десть, над входом блестела огромная вывеска «Отель Персефона». Моих губ коснулась грустная улыбка. Как символично! Я была Персефоной, которую похитил Аид. Правда, мой отец, который в этой легенде должно быть заменяет мать Персефоны — Деметру, не очень-то горюет по мне. Можно смело сказать, что он собственноручно отдал меня в руки богу Смерти.
— Приехали, малявка, — заявил Габриель и, выйдя и машины, открыл дверцу с моей стороны.
Я сидела и не шевелилась, испуганно глядя на мужчину. К горлу снова подступил комок и мой подбородок затрясся.
