Затылок поприветствовал пыльную кладку, мужественно показал фигу надвигавшемуся сотрясению и нырнул в океан боли.
Жизнь с удручающей быстротой принялась мелькать перед глазами, потому что в конце всегда думаешь о начале. Злодейски хохоча, память открыла тщательно коллекционируемую подборку «глупо, тупо и нелепо» и любезно отмотала на пару недель назад, к моменту, когда я совершила свою первую великую оплошность.
ГЛАВА 1. Великая оплошностьЗамок будоражил.
Будоражил воображение, кровь и мурашки на спине.
«Трешовое местечко», — прошептал артефакт, и я в кои-то веки с ним согласилась.
В сомнениях покосилась на извозчика, который выкидывал мои чемоданы и сундук с такой скоростью, словно на кону стояла его жизнь, и потянулась к шнурку звонка.
— Дин-дон! — зловеще пропел колокол, и массивные створки замка распахнулись.
Шнурок ожил, обвился вокруг запястья и, под аккомпанемент моих испуганных воплей, гостеприимно зашвырнул ночную посетительницу в темную глотку замка.
— Пошла. Пошла! Пошла!!! — заорал извозчик испуганным коням и скрылся в темноте покрапывающего дождя.
Решив, что спасание благородной дамы — дело рук самой благородной дамы, я одним движением скинула мокрый плащ и мысленно призвала оружие. Артефакт послушно вспыхнул, но вместо тяжелого меча или арбалета в руку легла… метелочка от пыли. Пушистая такая. Розовая.
— Азр-ра! — тихо зарычала я на своенравный артефакт.
«Ой, уже и пошутить нельзя», — фыркнул тот и принял вид арбалета.
Быстро оглядев пятачок прихожей, я сделала парочку скользящих шагов в сторону просторного холла.
Тот, к моему глубокому удивлению, оказался девственно пуст, если не считать хрустальной люстры, достаточно большой, чтобы жить собственной жизнью. Настенные панели из дерева (которое наверняка уже давно находилось под угрозой исчезновения), мрамор на полу (дорогой, редкий, из какого-то явно очень знаменитого места), парочка потемневших от времени и скуки картин, позолоченные светильники.
Дорого-богато живут некроманты.
— Дверь, — крикнул кто-то с верхней площадки. — Скорее заприте дверь, Тесса. Не стоит пускать в замок летучих мышей.
Судя по виду дворецкого, замершего на верхней ступеньке лестницы, он и сам любил прикорнуть, зацепившись ногами за несущую балку. Бледный и ужасно худой, да к тому же во всем черном, он снисходительно взирал с высоты своего местоположения и момента.
В письме предупреждали, что вместо заказчика меня встретит его дворецкий Уинслоу, однако забыли упомянуть, что тот будет выходцем из детской страшилки про вампиров.
Я обернулась, планируя поспешно закрыть оставленную нараспашку входную дверь, и едва успела пригнуться — в замок с радостным писком ворвалась небольшая стайка крылатых кровососов. Ловко уклонившись от пущенной вслед стрелы, паршивцы шмыгнули через холл и скрылись в боковом коридоре.
Потревоженная люстра обиженно бряцнула хрусталем.
— Добро пожаловать в замок «Когти ворона», Тесса Грей, — замогильным тоном выдал дворецкий и посмотрел на меня с выражением человека, который уже давно привык, что все вокруг его разочаровывают, после чего повернулся в сторону коридора и крикнул в темноту:
— Уважаемые вампиры, информирую вас о том, что господа нагрянут утром. Имейте совесть.
В глубине коридора что-то принялось бабахать и звенеть. Если меня не подводил от ужаса слух, то звенели бутылки, а бабахали тяжелые мужские сапоги.
— Ва… ва… — попыталась родиться во мне мысль. — Вампиры?
Азра трансформировался из арбалета в осиновый кол. Сказки сказками, но и подстраховаться не грех.
— Настоящие?! — прорезался во мне суеверный ужас.
— Что вы, Тесса, — хладнокровием дворецкого можно было замораживать продукты. — Это приличный замок.
Где-то в необъятных глубинах «приличного замка» часы родили полночь, а вместе с ней двенадцать гулких ударов.
— Следуйте за мной.
Я сглотнула и опасливо покосилась в сторону коридора, откуда продолжали доноситься подозрительные шорохи и позвякивания. На всякий случай погрозила темноте осиновым колом, схватила оброненный в самом начале плащ и побежала за дворецким.
Так мы оказались в закутке с тремя дверьми. За первой обнаружилась кладовка, куда мне было предложено повесить плащ, за второй — крошечная ванная.
— Ваши чемоданы я поставлю в кладовой. Там комната, — холодно выговорил Уинслоу, показывая в сторону оставшейся двери. — Постарайтесь не тревожить сон ваших соседей.
Я чересчур устала, чтобы почувствовать подвох, а на Азра накатил очередной приступ упрямства, поэтому эта всесильная зараза просто позволила мне кивнуть и поскорее скрыться за дверью ванной комнаты.
Наскоро ополоснув лицо и руки, я скрутила мокрые от дождя волосы в тугой пучок и пошла в комнату. Забравшись под одеяло, долго вглядывалась в темноту. Сон не шел. Не полз. Не летел на крыльях ночи. Короче, не хотел забирать меня в свои объятья до тех пор, пока я не приказала Азре снова стать оружием массового поражения кровососов.
Так, прижимая к груди осиновый кол, я незаметно отключилась и проспала большую часть веселья. К несчастью, ближе к утру Азра заскучал и не придумал ничего лучшего, чем заботливо шарахнуть меня легким зарядом бодрости.
«Дрыхляндия, подъем!» — проорал артефакт.
Я вздрогнула, мысленно послала Азру в самую глубокую бездну, перевернулась на другой бок и… услышала нестройный хор из скрипа половиц, выразительного чертыханья и шагов подкрадывающихся неприятностей.
Кто-то из соседей вышел по нужде и возвращается обратно?
Скрипнула несмазанными петлями дверь.
— Рычай, ты уверен? — взволнованно зашептал тонкий мальчишеский голосок.
— Не дрейфь! — пробасил второй. — Я в прошлый раз следилку на пороге оставил. Ну, чтоб знать, когда свеженького привезут… Нет, ты глянь, какая страшная, — заявил он уже прямо над моей макушкой. — Как думаешь, отчего подохла?
Я резко села и узрела двух шуганувшихся парней.
— Ходячие мертвецы, — пискнул первый.
— Восставшая, — выдвинул свою версию второй.
— Чур меня, чур! — заявили они хором.
«Мать моя заготовка! — развеселился артефакт. — Это как же плохо ты сейчас выглядишь, чтоб сойти за покойничка?»
Взгляд метнулся к зеркалу, висевшему на противоположной стене, и я тоже пришла в ужас.
Остатки пучка превратились в гнездо особо неряшливой птицы. Глаза ещё не открылись полностью, а потому щурились, в то время как пересохшие во сне губы пытались изобразить кривую улыбку ведьмы с болот.
Видок и в самом деле «краше только в гроб кладут».
