Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 98
К вихрю испуганных обрывочных мыслей добавилась ненависть к себе. Но хватит на сегодня неудачных решений. Больше никаких сомнений, поворотов и приседаний на ветру, чтобы обратиться к карте, которую он не мог читать без очков. Последние несколько раз, заглянув в путеводитель и сунув его обратно в карман, Энди тотчас же забывал, что только что видел. Холодный ветер нагонял маразм.
«Вариант первый: дом Земельного фонда».
Глядя под ноги и разевая рот, как рыба, он принялся подниматься по склону, параллельно направлению, откуда только что пришел. Подальше от берега, за этим отрезком тропы, где-нибудь на дороге он найдет то здание начала прошлого века. «Обязательно найду!» Может, там и телефон есть. Но идти придется по полям, по пересеченной местности.
«Так что повернись, мудак, и иди, пока тьма тебя не поглотит…»
* * *
Столовая. За столом прямо сидят два человека, раскрашенных в красное от корней волос до подошв босых ступней. Их торсы, руки и ноги тускло блестят от масла. Они молчат, закрыв глаза, будто сосредоточившись на благодарной молитве за ниспосланную им пищу – влажные увесистые ломти мяса с кровоподтеками на белых тарелках. Вид пищи шокировал Энди меньше, чем вид пары перед ним. Он проделал такой путь, чтобы найти… это?! Неужели судьба решила, что этот день соберет в себе все ужасы?
Последнюю пару часов он шел прочь от берега, на запад по черной проселочной дороге, истоптанной копытами и покрытой коркой из навоза. Вонь звериных испражнений безнадежно забила носовые пазухи Энди, но он, не сдаваясь, шагал по тропке полтора часа, пока из-за холмов не показалось здание со светом в окнах.
Пока он топал к этому одинокому дому, солнце догорело на железном небосводе, железо превратилось в уголь, и тьма пропитала все вокруг, точно смола. Шагая по черным полям, Энди говорил вслух сам с собой, чтобы не поддаться панике. Не видя ничего ниже пояса, он шел через кусты, спотыкался о каменные стены и застревал в изгородях, которые замечал, только наткнувшись на них. Когда пришлось лезть через какие-то ворота, Энди поцарапал бедро, и теперь вся его нога промокла: водонепроницаемые штаны прилипли к горевшей от боли плоти, а на обоих коленях стояли синяки.
Под ногами хрустел то щебень, то трава, подошвы скользили то по жиже, то по навозу, руки замерзли до кончиков почерневших от грязи ногтей, шерстяные носки прилипли к пальцам ног, пропитавшись кровью от ногтей, от дождя куртка потяжелела вдвое. Но Энди продолжал свой нелегкий путь по неровной земле в темноте, ковыляя к желтым квадратам, все эти часы остававшимся вдали. Здания, которым принадлежали эти окна, полностью сливались с чернотой, единственным светом были сами крошечные квадраты – маяк для неосторожного бродяги, ферма, окруженная колючей проволокой.
Энди оказался там, когда большая стрелка на светящемся циферблате миновала цифру семь. На этой цифре его жена должна начать волноваться.
Он зашагал между пристройками, поскальзываясь на свежих фекалиях. Нитратное зловоние поднималось, просачиваясь в самый мозг и сдавливая дыхание.
В ближайшем здании, поглощенном ночью, раздалось низкое покашливание и два возгласа, будто животные внутри во сне почуяли незваного гостя – наверно, это были сараи, где не горел свет. Энди не столько понимал, что за строение перед ним, сколько просто чувствовал его. Однако светящиеся окна фермы понемногу росли, пока Энди не оказался перед длинной комнатой, совмещавшей в себе столовую и кухню.
К тому моменту весь стыд по поводу стука в незнакомую дверь в такой поздний час улетучился – Энди нуждался в человеческой поддержке.
Но тут он увидел в окне их. Людей. Красных людей. Голых красных людей – мужчину и женщину, возраст которых из-за темной краски на лицах невозможно было установить. Такое впечатление, будто они обмазали друг друга окровавленными руками, прежде чем садиться за стол.
Блуждая в темноте, Энди и представить не мог, что в окнах незнакомого дома окажется нечто, способное его отвратить. Но они были слишком абсурдны.
Едва стоя на ногах от шока, он развернулся, собираясь тихонько прокрасться вокруг дома к загадочному фасаду, а оттуда сбежать по первой же мощеной поверхности, что подвернется под его грязные ботинки. Но все надежды на бесшумный побег рухнули, когда носок ботинка ударился о неподвижный предмет.
Этот невидимый предмет, твердый и неподвижный, ответил глухим стуком, отозвавшимся вибрацией в колене Энди. Тело того продолжало двигаться вперед, но нога оставалась неподвижной, Энди стал падать лицом вниз и, выбросив вперед руку, попал ею в то самое окно, что совсем недавно манило обещанием безопасности.
Вторая, свободная, нога взлетела и опустилась, Энди, удержавшись, выпрямился, подождал, пока угаснет ощущение одновременно холода и жара, предшествующее падению, и снова взглянул на обитателей дома, которые не могли не встревожиться.
Так и было.
Они оставались на местах, но повернулись, уставившись прямо на него широко распахнутыми жуткими белыми глазами, которые выражали не меньше удивления, чем взгляд Энди.
Крупный мужчина поднялся со стула и указал на его лицо. Энди отшатнулся и упал в темноте двора.
Секунды спустя холодный воздух, точно колокол, сотряс звук дверной защелки. Между собственных вздохов, казавшихся ревом, незваный гость заскулил.
2
Позднее в том же году
Свежайшая рана в скале истекала костями, некоторые из них лежали прямо у ног Мэтта. Два больших куска скалы, будто пьедесталы колонн из древнего храма, разбились при столкновении с песком – Мэтт так и представлял мокрый хлопок, оглушительно раздавшийся тогда в крошечной бухте.
Трещина в скале располагалась прямо над его растрепанными рыжими волосами. Мэтт перевел взгляд с нее на серый берег, прослеживая траекторию известняковых обломков. Они струились застывшей рекой по пляжной гальке и впадали в море. Скала, должно быть, осыпалась на прошлой неделе, так как же давно эти кости («животных или людей?») попали в камень? И что, все эти темные куски – их осколки? Может, даже окаменелые?
Мэтт решил собрать как можно больше интересных обломков, пока их не забрал тот же прилив, что сделал у подножия скалы зарубку и обрек ее на обвал. Стоит этой весной наступить полнолунию, как море поднимется выше, оближет оползень и заберет все реликты себе.
Причиной лавины стали тридцать лет береговой эрозии и увенчавший их месяц непрекращавшихся бурь, хотя в этой части Южного Девона ничто не говорило о бесконечном гневе моря. О том, как еще недавно голубые небеса чернели от злости, а аквамариновые воды, охваченные серым мраком, несколько недель без перерыва плевались солеными комками пены в каждое обращенное к ним лицо!
Тогда в Южном Девоне много что пострадало. В течение тринадцати или больше ураганов море, обратившееся в сплошной водоворот, лезло на стены, гнуло железные ограды и дороги, разбивало в осколки причалы и рыбацкие лодки, рушило съемные домики для отдыхающих от Плимута до Долиша, даже скидывало тяжелый плащ прибрежных скал. Море, от которого ждали защиты, доброты и милосердия, предало людей и набросилось на них.
Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 98
