Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 54
– Разумеется, – повторила Погрязова, снова глядя в глаза Бурова. – Любые вопросы, я расскажу все, что мне известно.
– А вам много известно?
– Достаточно. Он, конечно, меня на версту не подпускал к своим делам… но вы ведь не уголовное дело будете писать, а статью. А если я перечислю людей, которые бывали в его домах в Нью-Йорке, в Лондоне… У меня есть фотографии, они подлинные.
– Вас могут обвинить в клевете, – осторожно сказал Буров.
– Погрязова безразлично пожала плечами.
Буров вертел в пальцах трубку и усиленно соображал. Было очевидно, что никаких выгод самой Погрязовой это интервью не сулит. Если бы она мечтала об известности – год назад у нее было куда больше шансов. Гонорар ее тоже вряд ли интересует: при шкиперовском-то наследстве. Хочет утопить кого-то своими откровениями? Но легче всего было бы пойти с этим на Петровку или в ФСБ…
– Я назову все имена и передам вам фотографии с негативами. Уверяю вас, это не фотомонтаж. Может, до государственного переворота и не дойдет, но Думу будет трясти долго. Вы согласны?
– Не согласен, – мрачно заявил Буров.
– Вам страшно? – без насмешки спросила Погрязова.
– Мне всегда страшно, когда я не понимаю, в чем дело, – раздраженно сказал он. – Ваше предложение чрезвычайно заманчиво, но… Вы ведь знаете, что Шкипер… что ваш покойный супруг – тема в какой-то степени запрещенная? Мне лично рекомендовали не стараться ее освещать. После того как, по вашему выражению, начнет трясти Думу, меня могут элементарно вытрясти с работы.
– Вы же – независимая пресса! – невинно заметила Погрязова.
– Бросьте. Цена российской независимости всем известна. В конце концов, меня могут просто застрелить. А у меня, знаете ли, дочь…
– По поводу вашей девочки… – вдруг перебила его Погрязова, и Буров поразился внезапной перемене в ней.
Женщина подалась вперед, и ее темные глаза оказались совсем близко от лица Бурова. Внимательные, участливые, потеплевшие.
– Извините меня, но мне известно… Я знаю, что случилось с Машей… с вашей дочерью. И хотела бы попросить, чтобы вы разрешили мне ее посмотреть. Не хочу ничего обещать, но, возможно, удастся что-то сделать.
– Вы врач? – опешил Буров. Такого разговора он ожидал меньше всего.
– Нет, – ничуть не меньше удивилась женщина. – Я…
– Все, я понял, – перебил ее Буров. Помолчав, заговорил тихо, едва сдерживая ярость: – Так, значит, вы – экстрасенс? Целительница? Ясновидящая? Кашпировский?! Мать вашу так!
Погрязова молчала. А Буров почувствовал, что его понесло.
– Я не знаю, откуда вы могли узнать о Маше. Но вам не кажется слишком большим свинством использовать девочку в своих целях? Да, она инвалид! Она сидит в кресле-каталке и никогда с нее не встанет, и многие об этом знают, и вы узнали откуда-то и явились сейчас, чтобы надавить на мои отцовские чувства! Я люблю свою дочь, но я не идиот! Уверяю вас, через все это я уже прошел! И через врачей, и через вашу банду шарлатанов! Я никогда в этот бред не верил, но когда с Машей это случилось… Господи, когда болеет ребенок, поверишь во что угодно! И во что угодно вцепишься! Вы, вероятно, не знаете, сколько этого жулья было в нашем доме! К скольким я сам возил Машу! И никакого…
– Извините, а как вы их находили? – спокойно поинтересовалась Погрязова, зажигая новую сигарету.
Буров осекся.
– Ну… как все. Сейчас столько об этом пишут, открой любой журнал… Кого-то рекомендовали знакомые, потом еще это… Госпожа Лилия, по телевизору…
– Понятно. И, конечно, платили большие деньги. Сначала вроде бы был результат, а потом – снова нет.
– Конечно, – Буров опять начал злиться. – Как будто вы не знаете…
– Ничего и не могло получиться. – Погрязова вдруг улыбнулась, и Буров снова заметил, как она молода. – Владимир Алексеевич, я вам искренне сочувствую, но… Тот, кто на самом деле что-то умеет, никогда не возьмет за это денег.
– И вы тоже? – саркастически спросил он.
– Конечно, – твердо сказала Погрязова. – Позвольте мне увидеться с Машей. Обещаю вам, я сделаю все, что смогу, даже если вы не захотите записать мое интервью.
– Нет.
– Почему?
– Потому что мне жаль Машу, – глухо сказал Буров. – Я не знаю, кто вы и что вы можете, я по-прежнему не верю ни в какую эзотерику, но девочка… ей семнадцать лет. Два года назад она потеряла мать и сама до сих пор в каталке. Я сделал все, что мог, и ничего не помогло. Ей надо смириться с тем, что она никогда не будет такой, как все… Понимаете?
– Я понимаю. Но попробовать мы можем. Владимир Алексеевич, я чувствую, что может получиться. Прошу вас, давайте попробуем.
– Но я не знаю, как скажу ей…
– Я все скажу сама. – Женщина сжала руки на груди, словно в молитве. – Владимир Алексеевич, если есть хоть один шанс, нужно его использовать. Давайте попробуем. Уже сегодня я отвечу вам, стоит ли работать с Машей или нет. Вы же ничего не теряете! Отмените совещание и едем немедленно!
– Но я не вижу…
– Увидите потом. Едем. – Погрязова встала, взяла сумочку и, не глядя на Бурова, быстро вышла из кабинета. Тот, не узнавая сам себя, поспешил за ней.
Поехали на машине Бурова: Погрязова оставила свой «Рено-Меган» на стоянке возле редакции. Было уже темно, дождь пошел сильнее, желтые листья облепляли ветровое стекло. По дороге молчали: Буров злился на себя, Погрязова с отстраненным видом смотрела в окно, на пролетающие мимо улицы. К счастью, ехать было недалеко: на Сущевский вал. Недавно Буров купил квартиру для себя с Машей в одном из элитных домов.
В молчании вошли в освещенный, чистый подъезд, прошли мимо консьержки, поднялись в лифте. Мучительно думая о том, что он скажет Маше, Буров открыл двойную дверь, пропустил Погрязову вперед. В квартире было темно. Дверь в комнату дочери была отворена, там светился телевизор.
– Папка, ты? – послышался голос Маши. – Почему так рано?
– Машенька, я не один. – Буров запнулся.
Погрязова тем временем быстро сбросила туфли, жестом отвергла предложенные Буровым тапки и босиком прошла в комнату дочери – Буров и слова не успел сказать. Он потрусил было следом, но дверь за Погрязовой закрылась, и он успел только услышать вопрос дочери:
– Здравствуйте… а вы кто?
«Придурок и трус», – уныло сказал сам себе Буров. И поплелся курить на кухню. Все произошло так стремительно, что он не успел вмешаться, и только сейчас, сидя с сигаретой на пустой кухне и глядя на бегущие по стеклу струйки дождя, начал обдумывать произошедшее. Может, она гипнотизер, эта мадам Шкипер? Ведь еще утром он даже не был знаком с ней… а сейчас она сидит с его дочерью за закрытой дверью, и Машиного голоса не слышно. Разговаривают? Но о чем?!
Резко скрипнула дверь. Так же резко, железно прозвучал голос Погрязовой:
Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 54
